Статья

ЗВЕЗДА И СМЕРТЬ КАРЛОСА КАСТАНЬО
Десять лет назад погиб герой правой Колумбии

Если людей убивают, значит, это кому-то нужно? Значит, в принципе это можно? Тогда за что – за цвет кожи, за чужую кровь, за непонятную веру, за политическую враждебность? Или за то, что он хочет убить тебя? Но где та грань, дальше которой боец превращается в палача? Вот сколько вопросов возникает, когда слышишь это имя: Карлос Кастаньо Хиль. Человек-легенда, заслонивший собой целую страну. Его не стало в этот день десять лет назад.

В нашей деревне не спят

В обычной жизни он вряд ли бы сделался боевиком, полевым командиром, предводителем двадцатитысячной армии. Способный парень из зажиточной крестьянской семьи – патриархально-католической, многочисленной и дружной — стал бы, наверное, врачом или учителем. Если бы не партизаны из марксистской группировки FARC. В сентябре 1980 года они похитили главу этой семьи Хесуса Кастаньо Хиля. Хотели получить за него выкуп в 40 миллионов песо, но крестьянин умер от разрыва сердца. В результате коммунисты получили не деньги, а злейшего и непобедимого врага.

Карлосу было тогда 15 лет. Он шёл плечом к плечу со старшим братом, которого по ухмылке судьбы звали Фидель. Тот вёл сложные игры с наркодельцами – ведь для войны, как говорил Людовик XV, нужны три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги. Крестьянские дети не нашли общего языка с торговцами отравой. Всемогущий Пабло Эскобар приказал убить кое-кого из друзей братьев Кастаньо. Так, помимо антикоммунистического, образовался ещё один вектор борьбы – антинаркотический. Насколько непримиримый, настолько и кровавый. Кровная месть, замешанная на идеологическом антагонизме – коктейль почище молотовского. Горючего добавлял тот факт, что финансовую поддержку ультракомми получали именно от наркобарыг. Словом, всё было в масть.

Всё началось с немногочисленных отрядов Los Pepes, которые выбрали своей главной целью Пабло Эскобара. Потом сформировалось две мощные структуры — «Силы самообороны Кордобы и Урабы» (ACCU), а с апреля 1997-го — «Объединённые силы самообороны Колумбии» (AUC). В них шли крестьяне, разозлённые красным террором и возмущённые слабостью властей. В братьях Кастаньо увидели ту силу, которая способна если не стать новой властью, то защитить народ от кровавого хаоса.

Кто умеет работать с низами, вызовет интерес верхов. За «кулацкой частью крестьянства» подтянулись горнодобывающие и нефтяные компании, которым Карлос Кастаньо предоставлял защиту-«крышу». Владельцам он обеспечивал отсутствие забастовок, рабочим – зарплату полностью и вовремя. За это получал свои гонорары. Известная тема: «Сниму квартиру в этом доме. Чистоту и порядок в городе гарантирую».

К крестьянскому ядру подтягивались правоориентированные слои городского населения, мелкая буржуазия, да и что там скрывать – бандосы. Только «правильные» — в смысле, не воры и не барыги. Всех – от добрых законопослушных католиков до отчаянного отрицалова — объединяло стремление и готовность дать вооружённый отпор коммунистической угрозе. Оборона через нападение, мир через террор. «Будем делать добро из зла, ибо больше его делать не из чего».

Сквозь пятьсот винтовок

Карлос Кастаньо был не только боевиком. Он был настоящим политиком: «Колумбийская олигархия имеет собственные средства самозащиты — это армия и полиция, подлинные экономические хозяева Колумбии именно здесь находят своих защитников. А вот, кто действительно лишён в Колумбии всяческой защиты, так это средний класс и именно на него направлен основной удар партизан. Потому AUC защищают интересы среднего класса Колумбии: рисовода, возделывателя бананов, хлопковода, мелкого землевладельца, перевозчика, рядового крестьянина, большинство крестьян, народного класса». Люди верили ему и в него.

Получался такой Махно Латины во главе крестьянского ополчения — с поправками на правую идеологию и местную самобытность. Движение братьев Кастаньо наложилось на традиции антимарксистского сопротивления ещё 1960-х – комми беспределили в колумбийской сельве уже тогда. И всё происходило на фоне многолетнего «консервативно-либерального» гражданского противостояния, уходящего своими корнями вглубь колумбийской истории. «Я никоим образом не стремлюсь лишить государство его легитимности, оно это делает само», — акцент поставлен прямо.

Первые мишени были сделаны из похитителей Хесуса Кастаньо. Их поймали и строго – всей большой семьёй — наказали. Успех вдохновил округу, люди повалили к братьям. Когда Фидель Кастаньо погиб в бою с боевиками ELN, сомнений в выборе вожака не было.

Хесус Кастаньо Хиль был человеком строгим. Друзья-кулаки держали его за серьёзного авторитета. Что уж говорить о детях, воспитанных без баловства. Карлос Кастаньо Хиль вырос человеком скромным: «молись и трудись». Недаром даже в партизанских схронах он чётко соблюдал режим дня. Безропотно принял бремя руководства и командования. Но постоянно подвергал себя суровой самокритике.

Карлос Кастаньо называл себя очень мягким и терпимым человеком. Даже слишком терпимым. Порой ругал себя… за трусость: «Был момент, когда я оказался между двумя подразделениями партизан, имея рядом только четырёх наших бойцов. Шесть-семь часов шёл бой, по нам стреляли пятьсот винтовок, пока мы не сумели прорвать окружение и скрыться, воспользовавшись наступлением ночи. Это была настоящая паника, в течение пятнадцати-двадцати минут я был словно парализованным, думал, что уже мёртв». Или другой пример: «Я могу признать, что некий партизан из гражданских лиц должен быть казнён, но сделать это лично я не способен. Наверное, это трусость».

Против варварства правил нет

Кастаньо не хотел проливать большой крови. Но жизнь диктовала свои условия. Пленных не брали (если они не переходили в AUC и не доказывали искренность нового выбора). «Это война без правил. Мы хотели бы скорректировать наши методы, хотели бы найти какую-то иную форму действий, чтобы не делать эту войну столь грязной, но она такая, какая есть. У меня вызывает искреннее сожаление то, что мне приходится прибегать к столь решительным мерам для того, чтобы воспрепятствовать другому варварству», — эти слова Карлоса Кастаньо из песни не выкинешь.

Партизаны-марксисты использовали излюбленную тактику. Днём они – просто крестьяне. Ночью – понятно кто. Как в такой ситуации определяться с ними. Немудрено, что Кастаньо кругом видел переодетых. Это с явными или тайными марксистскими идеологами уровня Хайме Пардо Леаля, Карлоса Писсаро, Бернардо Оссы, Луиса Серрано и Эктора Акосты всё было ясно. И здесь уже неважно, кто перед тобой – кандидат в президенты, мэр, профсоюзный деятель, адвокат или просто партийный активист. Врага надо знать в лицо.

Вспоминается послесловие к резне в олимпийском Мюнхене в 1972-м. Тогда израильские агенты выискивали по всему миру и истребляли не только конкретных исполнителей, но и идейных вдохновителей. Без ордера на обыск. И встречали сочувствие всех нормальных людей. Так что Карлос Кастаньо ничего тут нового не придумывал. Просто выбивал из-под противника идеологические и экономические опоры. Не чурался и общения с наркоторговцами – в формате рэкета и реквизиций. «Да, я вымогатель», — говорил он в своей обычной прямодушной манере.

Администрация Клинтона обозвала террористами Карлоса и его сподвижников (пожалели, значит, сталинистов, маоистов и наркобарыг). Конечно, когда на экранах мелькают трупы, это – факт серьёзный. И никто не станет разбираться, от чьей пули погиб человек, особенно если это ребёнок. Тем более что ACCU и AUC в средствах и методах борьбы не были сильно избирательны. Но отчего бы правозащитникам милее FARC, чем AUC? Зато Карлос Кастаньо Хиль чётко знал, где добро, а где зло.

Апогей пришёлся на вторую половину лихих девяностых. Именно тогда бойцы Кастаньо завоевали свои главные бастионы, загнали FARC в глухие дебри. «Мы решили не отдавать страну марксистам. И мы страну не отдали», – писал Карлос. А ещё раньше Los Pepes разгромили Медельинский картель Пабло Эскобара. Даже прокоммунистические источники сквозь зубы констатируют: «Отдадим в этом должное ультраправым».

Карлос Кастаньо Хиль толком окончил лишь начальную школу. Любил читать (особенно Библию), но всерьёз нигде не обучался. Тем более не имел военного образования. Однако подготовил и провёл два десятка успешных крупных операций, не говоря о менее масштабных. В тылах и штабах не отсиживался, ходил в бой вместе со своими людьми. Регулярно рисковал жизнью. Говорил, что было страшно, и тут же шёл снова. Казалось, никто и ничто не остановит. Но жизнь распорядилась по-другому.

Он много и подробно рассказывал о своей семье. Восхищался отцом Хесусом и братом Фиделем. Говорил, что они сделали его таким, каким он известен миру. Научили любить правду и достоинство, ненавидеть неблагодарность и предательство. Прежде всего – предательство… Никогда ни в одном интервью ни слова не произнёс Карлос о своём брате Висенте.

Память о благодарности

В начале 2000-х президентом Колумбии стал энергичный и решительный Альваро Урибе. Кстати, сын землевладельца, убитого боевиками FARC при тех же обстоятельствах, что и Хесус Кастаньо. На подавление коммунистического подполья были брошены главные ресурсы страны, укреплённые американской помощью. Зачастую правительственный спецназ действовал совместно с отрядами AUC. Некоторые младшие офицеры переходили к Кастаньо. Территории, подконтрольные партизанам, стали напоминать шагреневую кожу. И Карлос решил, что в принципе победа достигнута. Можно легализоваться и перейти к мирной жизни. Если правительство наконец взялось ща дело, зачем набиваться в подтанцовку? Больше того: он готов был предстать перед колумбийским или международным судом. Ответить за всё содеянное – но и доказать правоту.

Но увы. Во всём мире слова «Колумбия» и «кокаин» давно идут в одном ряду. Сам Карлос Кастаньо Хиль боролся с этим злом, как мог. Но рядом были и другие. К примеру, Висенте Кастаньо Хиль. Пошедший не в братьев и уж совсем не в отца.

Когда лидер антикоммунистической герильи стал склоняться к роспуску AUC, брательник со своей свитой поняли – финансовое благополучие может кончиться. Наркобароны считаются с вооружёнными подельниками, но безоружные прихлебатели у них не в чести. К тому же Карлос чем дальше, тем больше мешал наркобизнесу Висенте. Ведь по его наблюдениям, наркоторговцы годились лишь под рэкетирование, а в остальном всё только портили. Висенте, увы, не был тут исключением.

Не случайно Кастаньо рядом с предательством ставил неблагодарность. Спасённое им государство задвигало его, дабы не портить свой имидж. Соратники во главе с братом плели заговор во имя своего бабла. К этому добавились закономерная усталость и тоска по семье, с которой он общался лишь урывками или по электронной почте. В те краткие промежутки времени, которые по остаточному принципу отводил себе на личную жизнь.

16 апреля 2004 года телохранители Висенте расстреляли Карлоса близ города Санта-Фе-де-Антиокия. На их общей малой родине.

После гибели вожака движение пошло на спад. Народ явно устал от войны. К тому же при новом президенте наступил экономический бум. Урибе, к тому времени триумфально переизбранный на второй срок, проводил тотальную антитеррористическую зачистку, невзирая на цвет знамён. Силовики и правительственная милиция всё чаще наносили удары по вчерашнему союзнику. Тысячи бойцов антикоммунистического сопротивления, пользуясь объявленной амнистией, складывали оружие. Тех, кто не хотел сдаваться, судили по уголовным статьям. Давление властей было таково, что FARC и AUC стали договариваться о совместной борьбе с режимом! Знакомо по российской политике, не правда ли?

В 2006-м власти признали AUC террористической организацией и поставили вне закона Мавр сделал своё дело... Двум медведям в одной берлоге… Не считать же продолжателями славных традиций созданную Висенте Кастаньо откровенно криминальную группировку «Чёрные орлы»? И труба пониже, и дым пожиже.

Наверное, Висенте Кастаньо забудут. А если нет, то запомнят как зловещую тень брата. Карлоса Кастаньо Колумбия будет помнить. Его образ переосмысливается всё глубже.

Напрашиваются тревожные аналогии. Устоит ли «Правый сектор»? Ведь кое-кто в украинском правительстве не прочь использовать и списать идейны боевиков. Появится ли в России реальная правая фаланга? Трудно сказать. Ещё труднее сделать.

Вожаки, подобные Карлосу Кастаньо Хилю, подняли планку на недосягаемую высоту. Потом изменились не только времена, но во многом и нравы. Коммунистическая угроза приказала долго жить уже и в планетарном масштабе. Но память о тех, кто её остановил и опрокинул, нужна нам навсегда. Чтобы колесо истории не сделало оборот назад.

Андрей ШУМСКИЙ