ДОШЛИ ДО ПОЛУ-«КРАЯ»
Я не люблю ходить в кинотеатры. Слишком уж разочаровывает порой, несмотря на все технические изыски прокатчиков, просмотр разрекламировано-громких премьер. Посему стараюсь дождаться телепоказа, чтобы посмотреть кино спокойно – без колобродящей, ржущей по поводу и без повода молодежи, без неистребимого запаха попкорна.
И наконец, случилось. Широко разрекламированный «Край» с харизматичным Владимиром Машковым, которого порой позиционируют как российскую кинозвезду голливудского масштаба, с менее раскрученным, но оттого не переставшим быть талантливым Алексеем Горбуновым и с моим любимым Сергеем Гармашом.
Казалось бы, звездная обойма. Плюс режиссура Алексея Учителя (его «Рок», посмотренный в конце 80-х, стал легендой для всех, а «Прогулка» с великолепной Ириной Пеговой – для меня лично). Казалось бы, знак качества гарантирован. Настроившись на драматический лад, вперился в экран.
Не задалось с самого начала. Нет, фронтовик Игнат (Машков) – харaктерен, даже брутален. Сидящий на бадье с самогоном привокзальный полупридурок-полуторгаш в исполнении Александра Баширова (того самого, который «избитый и упавший в фонтан летчик в «Ассе», который однажды сказал примерно так: «Меня снимают в кино, и ладно. Деньги платят – и хорошо. А какая роль – неважно!») – колоритен. Безрукий герой Горбунова, типичный управленец – привычен (этакий фронтовик-инвалид, почти копирующий отставного героя-летчика в «Сошедших с небес»). Набитый женщинами-полузэчками барак – типичен. Но практически сразу, как ни настраивайся, куда-то пропал драматический зрительский заряд.
Казалось бы, он должен быть (суровая сибирская природа, контуженный полуобморочный герой во враждебном окружении, неизменно напрягающий женский фактор, нависающая близость приезда таинственного и грозного Фишмана-Гармаша и т.д. и т.п.), но его нет. Отвязанный паровозник, бьющий морды правым и виноватым, внушает лишь жалость, а сама тема – стойкое непонимание. Хотя бы такое – как человек с такими повадками сможет прожить без увечий хотя бы пару дней в окружении практически полного безвластия и толпы обиженных мужиков? Мужское бодание – гонки на локомотивах с местным паровозным авторитетом (обязательно – кавказской национальности!) – заканчиваются «ничьей» аварией и полужёстким разносом от лица начальника станции.
Такова была завязка. Потом процесс вроде вошёл в колею. Казалось бы, вот оно, начало настоящей истории – главный герой сжигает за собой все мосты и идёт на подвиг ради своего «я»! Пафос неизбежен, как победа коммунизма, а драматизм обеспечен непреклонным характером Игната.
…Да, он находит в глухой тайге брошенный ещё в эру царя Гороха паровоз и даже каким-то чудом его реанимирует. Попутно отлавливает и в жестокой борьбе приручает сибирского, но зато очень симпатичного Маугли – немецкую девушку Эльзу (Аньорка Штрехель), которая сбежала ещё весной 1941 года от конвоя НКВД и четыре с лишним года пряталась на таёжном острове, промышляя убитыми медведями. «Маугли» приручается до такой степени, что помогает Игнату построить хлипкий мост и перегнать паровоз на большую землю. При этом следует учесть, что найдёныш совсем не говорит по-русски и даже – ибо до того момента она находилась в состоянии полнейшей информационной блокады – вовсе не знает, что лишь недавно закончилась Великая Отечественная война. Более того, она, вражина, приходит в женскую баню и ставит в известную позу три десятка тех самых полузэчек, которым не нравилось её немецкое происхождение в целом, а Софии, бывшей подруге Игната (Юлия Пересильд), её потенциальная связь с бывшим хахалем – в особенности. Ну что с неё взять, она же Маугли!
…Когда на экране появился игнатовский паровоз, мирно пыхтящий сквозь заснеженную тайгу, все стало ясно. Почти один в один – калька с кончаловского «Поезда-беглеца»! Дальше – больше. Где-то мы уже видели мост, рушащийся сразу после прохода поезда? «Неуловимые мстители»! Где-то мы уже видели немого мальчика? «Мужики»! Где-то мы уже видели обилие голых женских тел в бане? Один из примеров, причём целомудренных – «А зори здесь тихие…»! И это – только примеры из советской классики. Или – полуклассики. Хорошо хоть, что не из классики мировой. Потому что в борьбе за «Оскар» цитаты не проходят, здесь нужна хотя бы местная экзотика.
В данном случае она присутствовала в достатке, этакий «а ля рюс» по-голливудски. Гуляющий по улицам медведь, мутная самогонка, страшный всезнайка-гэбист (естественно, тот самый таинственный Фишман!), воровство прямо под носом у начальства, пьяные драки под варево из медвежатины, прерываемые на полуударе ради спасения опять-таки по дури запалённого дома, распятие на передке паровоза халявной медвежьей шкуры. И всё это – на фоне красот восточносибирской природы.
Но тут создатели, судя по всему, вспомнили про обязательный, потенциально оскароносный хэппи-энд. Потому в фильме, по жанру определённом как драма, смертей немного, даже мало. Лишь три. Двух немцев, убитых энкавэдэшным конвоем в 1941-м, можно не считать. Гибель Софии от фишмановской пули можно было признать за трагедию, но как-то не сложилось. Зато спасений масса – и юной немки, и немого мальчика (в будущем певца в хоре), и самого Игната, который по морозу на ручной дрезине уехал поближе к цивилизации. Даже злобный Фишман, ударившись головой о железку, вдруг потерял память и тем самым вернулся в годы войны, когда ещё был вполне порядочным человеком. В общем, все выжили!
Такая вот полу-мелофарсодрамотрагикомедия, явно не тянущая на «Оскар». А если фильм туда двигали, то это внушает стойкие опасения за ближайшее будущее отечественного кинематографа. Потому что нужно кино снимать, а не затачиваться на награды. Тогда они и придут. Хотя практика показывает, что награждения вожделёнными статуэтками отечественных фильмов имеет явную политическую подоплеку. Которая в «Крае» вовсе не просматривается.
Что касается автора этих строк, то перед просмотром он честно настроился на сопереживание. А потом почти весь фильм про…смеялся. Причём вместе с женой, имеющей весьма специфическое чувство юмора. Точнее – почти его не имеющей…