Статья

ОЦЕПЕНЕЛИ НА «ГОС…»

Эффектным аккордом политсезона стал путинский указ о руководящих кадрах ФСИН. Что любопытно, он подписан ещё 30 сентября, но оглашён лишь на днях. Федеральная служба исполнения наказаний, вообще тюремная тема окружены в РФ дымкой почтительного таинства. Тюрьма – это святое. Главная скрепа, духовная и материальная. ИК и СИЗО есть державная гордость. Гаранты покоя и стабильности на особом русмирном пути. Однако начальство приходится менять. Ах ты, гой еси, от ядрёна-матрёна.

Служба пока на троих

Кабинет директора ФСИН довольно стрёмное место. Вспоминаются булгаковская нехорошая квартира N 50 или албанское МВД времён Энвера Ходжи (одного министра повесили, другого застрелили, третьего расстреляли). Отправленный Путиным в отставку генерал-полковник Геннадий Корниенко – третий директор конвойно-надзорного ведомства. Не сказать, чтобы прервавший нехорошую традицию.

Первым был Юрий Калинин, начинавший в брежневском МВД СССР и органично продолживший в ельцинском Минюсте демократической России. С ним ещё получилось более-менее нормально: обвинения в коррупции не подтвердились, а отставки пришлось ждать три года.

А вот второй директор ФСИН Александр Реймер сейчас отбывает восьмилетний срок в одном из заведений ФСИН. Осуждён за расхищение средств, выделенных на закупку электронных браслетов. В результате из-под домашнего ареста бежал Дмитрий Бученков, ждавший суда и срока по Болотному делу. «Тихо покинуть квартиру и обрести убежище «в одной из стран Евросоюза» удалось потому, что сотрудники ФСИН не надели на него электронный браслет. Браслет на Бученкова не надели потому, что данного устройства не нашлось на складе. А данного устройства не нашлось на складе потому, что при закупке браслетов, если верить приговору Замоскворецкого суда, бывший директор ФСИН Александр Реймер с подельниками похитили 1,3 миллиарда рублей. За что им сегодня следует сказать большое человеческое спасибо: ведь эти отважные люди фактически помогли бежать политзаключённому. В счастливой свободной России похитителей браслетов будут приветствовать как героев», – отдал должное оппозиционный публицист Илья Мильштейн.

Генерал-полковник Калинин правил ФСИНом без малого пять лет, генерал-полковник Реймер – почти три года. Генерал-полковник Корниенко – целых семь лет. Логично: Калинин и Реймер поднимались по линии МВД (один в ГУИНе, другой в угрозыске), Корниенко же – по линии КГБ СССР и ФСО РФ. Это хозяину ближе. Похитительных проблем не создавал. Но именно при Корниенко ФСИН прорвало чередой жутких публичных свидетельств о пытках и издевательствах. Могло раньше. Но случилось при нём.

Очередь под «Крестами»

Зверство над Евгением Макаровым в ярославской ИК-1. Садистские издевательства над Дмитрием Сергеевым в соликамской ИК-9. Попытка группового самоубийства в калининградской ИК-8. Тотальный беспредел подментованных «активистов» в петербургском СИЗО-1 – это при том, что новые, колпинские «Кресты» считаются витриной красоты гуманности российской пенитенциарной системы. Особенно в сравнении со старыми, при Финбане, квинтэссенцией проклятого прошлого.

Если уж и в «Крестах»… Где жилплощадь на подозреваемого и обвиняемого превосходит сталинскую жилищную норму «вольного» населения СССР, а телевизор чуть не в каждой четвёртой камере! Во что же верить остаётся?

Всему этому был дан ход. «Отдельные нарушения» признавались на уровне верхушки ФСИНа – генерал-лейтенантами Максименко и Бояриневым, заместителями Корниенко. Из одного этого можно предположить, что вопрос о замене директора был заранее политически решённым.

В исполнение обязанностей, оставленных Корниенко, вступил первый зам генерал-лейтенант Александр Рудый. Что любопытно, без менточекистского бэкграунда, сначала армеец, потом фельдъегерь. В каких-то концептуальных идеях по тюремному делу незамеченный, в разногласиях с начальством тоже. Но выстроилась уже очередь претендентов. Не только замы-генералы Валерий Максименко и Валерий Балан, но и – заместитель командующего Росгвардией генерал-лейтенант юстиции Олег Плохой. Всего лишь 12 июня переведённый на эту должность с поста первого зама в Минюсте. А туда – из антикоррупционного управления президентской администрации.

Интерес к ФСИНу от новичка команды Виктора Золотова – показатель серьёзный. Плохой – кадр гэбистского закала. В Росгвардию его, как считается, поставили на кадры – систематизировать под ФСБ и готовить к серьёзным делам. Так ведь и во ФСИНе есть за что побороться.

Почему же не Америка?

ФСИН – это крупная силовая структура современной РФ. С семью сотнями зон-колоний (осуждённые по старой памяти называют их лагерями), двенадцатью десятками колоний-поселений, тремя сотнями тюрем-СИЗО и почти десятком тюрем, откровенно так и называемых.

Это почти триста тысяч режимников, надзирателей, оперативников, охранников, конвойных и клерков. Неизвестное количество внутренних осведомителей, способных работать и вовне. Семьдесят отлично натасканных спецназов, готовых давить и громить участившиеся бунты заключённых. Это сотрудники – от автоматчиков в балаклавах до миловидных девушек, корпусных и коридорных, формирующих для вывески новое лицо тюрьмы «крестового типа». На обысках с фанатичными поисками недозволенных – и не находимых – телефонов привлекаются обе категории.

ГУЛАГ входил в структуру сталинского НКВД. ГУИН – брежневского МВД. В таком статусе прошёл через горбачёвские времена. При Ельцине перекочевал из МВД в Минюст. При Путине ФСИН сделался самостоятельной федеральной службой. Формальном подведомственной Минюсту, но с непосредственным подчинением президенту.

И практично, и символично. Суть того велика есть. Ибо таков в духовной державе статус тюрьмы и зоны.

В эти же дни опубликован доклад Общероссийского гражданского форума. Россия – стабильный рекордсмен Европы и по абсолютным цифрам лишённых свободы (что естественно), и по соотношению заключённых к населению (вот здесь требовались особые вековые старания), и по госрасходам на тюремно-лагерную систему. Более полумиллиона в абсолютных цифрах, 375 на каждые 100 тысяч.

Тут, правда, есть важное уточнение: российскую карательную политику с европейской вообще неадекватно сравнивать. Там реально укоренилась гуманизация, и за уголовно-бытовые пустяки обычно не сажают. Сопоставлять надо со странами, где «сгибают железным ярмом» (а не рассуждают в духе: «А может, в том, что он хамло, семья и школа виновата?»).

Россия в этом плане сравнима скорей с США. Америка – мировой лидер борьбы с преступностью: более двух миллионов, 655 на сто тысяч. С КНР, где официально признаны 1,6 млн заключённых, 118 на сто тысяч. С азиатскими стражными государствами: в Таиланде 350 тысяч, то есть на сотню тысяч 512; в Туркмении всего 30 тысяч, но это 552 на 100 тысяч. С латиноамериканскими криминализированными обществами: в Бразилии с 700 тысячами общего числа «закрытых» на сотню тысяч приходится 334; Сальвадор с 40 тысячами заключённых вообще-то на втором месте в мире – на 100 тысяч это 620.

Близка к России братская Белоруссия. Заключённых у Лукашенко, конечно, меньше, чем у Путина – около 30 тысяч. Но на 100 тысяч это 343, то есть немногим меньше. А вот Украина уже далека: 55 тысяч заключённых, всего-то 153 на 100 тысяч. 103-е место в мире, тогда как Россия – 19-е, Белоруссия – 25-е, а Туркмения и вовсе бронзовый призёр.

Марш гуманизма

Но вот что важно. Где-то, может, и удивительно. Последние статданные ФСИНа относятся к 1 сентября 2019 года. В России 536 тысяч заключённых. 435 тысяч в колониях, 100 тысяч в СИЗО и тюрьмах, 33 тысячи на поселениях. Это очень много. Но это меньше, чем когда-либо в советские и постсоветские времена.

Более того. Снижение количества заключённых – устойчивая тенденция путинского двадцатилетия. Под конец ельцинской эры их было порядка миллиона. Снижение почти вдвое. Уже сотрудников ФСИНа стало больше чем один на двоих поднадзорных. По стране широким шагом марширует либерализация. А эксперты предлагают и дальше – снижать и постепенно прекращать посадки за мелкие кражи и мелкие партии наркотиков (именно эти статьи дают наибольшие контингенты). Преобразовывать ФСИН из военизированной структуры в гражданское ведомство. Словом, идти европейским путём. Этак и останутся за решёткой и проволокой убийцы, грабители, вымогатели, насильники, террористы и наркобоссы. Как в той же Европе. Таковых и близких к ним в российских местах лишения свободы порядка 250–300 тысяч. А что? Перестали же сажать за «хулиганку», которая давала самые многочисленные контингенты ГУИНу.

Как это может быть? Мы же видим, как волокут людей на сроки за брошенный на митинге стаканчик или тронутый гвардейский шлем. Как звереют каратели на разгонах. Как тренируют Росгвардию в антураже, приближенном к промзонам и как заглядывается росгвардейское командование на фсиновские поля… А тут – сажать поменьше, по-европейски?

Это парадоксально лишь на поверхностный взгляд. Как мы знаем, недавно власти соизволили декриминализировать лайки под инетными постами. И тут же устроили серию показательных побоищ и судилищ на ровном мосгордумском месте. С единственной целью – чтоб знали, что бывает за сопротивление. Именно – за него. А не диванный пафос со смешными виртуал-кружочками. Это – пускай. А вот стаканчик Сергея Абаничева и урна Евгения Коваленко – тут уже открывай ворота. И закрывай.

Им уже не до посадок за украденную в магазе колбасную упаковку. Пополнения ждутся другие. Карательная система консолидируется и сосредотачивается. На тех, кого ждут с драк в промзонах. «Там для рук его довольно приготовлено пеньки» – и тратить на лишнее уже не положено. Не те времена, не сто сорок восемь за баррель.

Тупик не для титанов

Оппозиции режим не боится. Боится тёмной «ватной» гущи. Из которой выкачивает дебильные рейтинги и ещё очень многое другое. Которая вдруг, нежданно – как снег зимой и солнце летом – взрывается пугачёвщиной и антоновщиной. Начаться же может вполне аполитично. Просто от того, что оборзели хозяева. Как подрываются временами учреждения ФСИНа. По типу которых целенаправленно обустраивается государство РФ.

Не политические активисты попадали обычно под репрессии НКВД. Просто люди. Именно этой своей природой опасные режиму нежити. Недаром в конце того же минувшего сентября Главная военная прокуратура проскрипела сквозь зубы: за 28 лет проверены 270 тысяч советских политических дел (из 4 миллионов), две трети признаны обоснованными. Режим откровенно, дословно предупреждает: «можем повторить». И вот здесь они уже не блефуют (как с «наберлином» на стекле мерседеса). Здесь говорят всерьёз. По крайней мере, так им кажется.

Сообщение ГВП многих возмутило до глубины души. А с чего, собственно? Кто-то сомневался, о чём грезит теперешняя номенклатура с теперешними привластными холуями? Будто есть им, к чему ещё стремиться, о чём ещё мечтать. В этом их органика, их идеал, представления их о прекрасном. Это надо запомнить как дважды два. Они – такие. И глупее не придумаешь, чем предлагать им «диалог». Или, того лучше, рассуждать о своих правах. Ибо право за подданными режим признаёт одно: существовать и повиноваться. Всё прочее – предмет не прав, а правил. Внутреннего распорядка учреждений ФСИН.

Мы не такие титаны, как наши предки в старой России или в СССР. Не московские дружинники 1905-го, не новочеркасские рабочие 1962-го. Великое действительно видится на расстоянии. Надо было пожить в мутном океане потреблизма, кредитного культа, тупых фейков и трусливых понтов, посмотреть на шарики-ролики как «символы протеста», послушать «мы здесь власть!» из-под лавки полицейского загона – чтобы усвоить разницу. «Как убежишь без оглядки, без оборота назад – в том же ли стройном порядке мой покидаемый ад?.. Дальнего запаха гари больше не чует мой нос, губы, что вопль исторгали, оцепенели на «гос...» – эти провидческие стихи Нонны Слепаковой написаны ещё аж в начале 1990-го.

Это тупик. Но из тупика есть пути. Говорят, будто только один – назад. Тоже вариант, кстати. И тоже требует силы. Но говорят, есть и – вперёд. Для нашего текущего момента, кстати, почти равно. Стены выставлены на обоих направлениях. В том числе стены того же ФСИНа.

Но если успеть ощутить и понять, можно успеть и сделать. Тем более, когда всё сказано уже практически в открытую. Остаётся делать выводы. И ещё многое другое.

ЯН ОРЕЦКИЙ