Статья

ФИНАЛ В ПРЕИСПОДНЕЙ

С воздуха расстрелянный конвой
Лётчиками в чёрной форме ада...

В. Шалыт

«Народная трибуна» продолжает публикацию серии статей к 65-летию конца нацистской партии. В предыдущих материалах рассказывалось о догитлеровской предыстории НСДАП, о первичном становлении нацизма, о провале первого штурма власти, об основах нацистской идеологии, о внутренней борьбе в нацистском движении, о прорыве Гитлера к власти, об установлении диктатуры НСДАП, о гитлеровской машине подавления и о системе нацистского тоталитаризма и о развязывании нацистами Второй Мировой войны. На этот раз речь пойдёт о тотальном геноциде в военной катастрофе.

В ПОСЛЕДНЕМ БРОСКЕ

Полуночны и горбаты,
Несут они за плечами
Песчаные смерчи страха,
Клейкую мглу молчанья.

Ф. Гарсиа Лорка

Безумие

Нападение на СССР 22 июня 1941 года было не только самой кровавой, но и самой безумной из всех авантюр Национал-социалистической рабочей партии Германии. Поражение Третьего рейха во Второй мировой войне было предрешено изначально – даже в союзе с Японией он не мог выстоять против англо-американской коалиции при необходимости удерживать под тотальным контролем европейские страны. Но в такой конфигурации борьба теоретически могла затянуться на десятилетия. Открытие же Восточного фронта делало разгром Германии вопросом ближайших лет.

Германские власти наступали на грабли 1914 года. Второй рейх однозначно побеждал Францию, если бы на её стороне не выступили Англия и Россия. Были даже серьёзные шансы одолеть англо-французскую или франко-русскую коалицию. Но никак не объединённую мощь Франции, Англии и России. Вся авантюра Вильгельма II строилась сначала на блефе, затем на «прорвёмся!», а под конец фактически на «авосе», который непонятно почему принято считать только «русским».

Начать с того, что сталинский СССР опережал гитлеровский Рейх по военно-экономическому потенциалу. Они были сопоставимы, но с некоторым советским перевесом. По добыче стратегических руд, производству нефти, каучука, машиностроительной продукции Советский Союз либо занимал в мире первое место, ибо уступал одной Америке. По мобилизационным и резервным возможностям отрыв был ещё значительнее. Третьим важнейшим фактором превосходства являлись огромные отступательные пространства, обеспечивавшие фору для оперативного манёвра и задействования ресурсов. Тотальность власти ВКП(б), мощь её карательного аппарата нисколько не уступали нацистским, поэтому не приходилось рассчитывать на внутреннее восстание (в этом состояло кардинальное отличие от Первой мировой). СССР обретал мощнейших союзников в лице партнёров по Атлантической хартии, сформулировавшей программные основы антигитлеровской коалиции. Наконец, иноземное нашествие вызвало беспрецедентный национально-патриотический подъём. Социальный гнёт режима, породивший РОА, отодвинулся на второй план перед лицом геноцида. «Это пламя было затоптано сапогами эсэсовских зондеркоманд».

Соединение всех этих факторов сказалось менее чем через полгода. Поражение вермахта под Москвой и последовавшее пятимесячное советское контрнаступление опрокинуло расчёт на победоносный блицкриг через быстрый захват политико-инфраструктурного центра. Оберкоммандо была поставлена уже более скромная задача – закрепление на позициях, гарантирующих блокирование угроз, исходящих от противника. «Возможно, на востоке дойдёт до столетней войны, но она не причинит нам вреда», - писал Геббельс в начале 1942 года. Война важнее победы…

В апреле-мае 1942-го гитлеровцы снова перехватили стратегическую инициативу на советско-германском фронте. Центр тяжести наступления передвинулся с центрального на южное направление. Вместо взятия столицы и победного окончания войны был сделан упор на захват ресурсной базы и коммуникационных артерий, нейтрализацию вооружённых сил противника, после чего - создание коллаборационистского правительства и объявление войны завершённой. Местом пребывания будущего «русского правительства» назначался Сталинград.

Разработчики моделей контрфактической истории часто указывают на единственный германский шанс: провозгласить освободительную войну, радикально демонтировать на занятых территориях тоталитарно-коммунистические структуры (вместо того, чтобы переименовывать председателей в старост, колхозы в общины и загонять туда столетних стариков, которым большевики презрительно позволяли оставаться «единоличниками») и вступить в равноправный боевой союз с русскими антикоммунистами. Примерно то же некоторые советники 129 годами раньше предлагали Наполеону: декретом из Москвы отменить крепостное право и поднять крестьян против царского режима под французским командованием. «Я не разжигаю революции, а прекращаю их», - ответил тогда император.

Рейхсфюрер СС даже не считал нужным что-либо на это специально отвечать. Его ответ был известен и так: «Живут ли другие народы или подыхают с голоду, интересует меня лишь постольку, поскольку они нужны нам как рабы для нашей культуры». Бессмысленно предполагать в нацистах побуждения американцев в Корейской войне, после которой южнокорейские граждане совершенно искренне звали их «воинами-освободителями». Нацизм не был бы нацизмом, если бы оказался способен на «контрфактическую» политику в войне с СССР. Любые рассуждения на этот счёт беспредметны, кто бы их ни вёл – офицеры вермахта в 1940-х (такие действительно встречались, и каждый такой случай отмечен особо) или российские историки 2010-х.

Реальные установки по войне на Востоке были сформулированы в Генеральном плане «Ост». Существование этого плана ставится порой под формальное сомнение, поскольку первый экземпляр не был обнаружен. Однако надёжные свидетельства и чёткое соответствие событий заявленным содержащимся установкам снимают вопросы. Известны и имена непосредственных разработчиков плана. Они вполне способны удивить: это Конрад Мейер-Хетлинг и Ульрих Грейфельт, сотрудники планового управления РСХА, занимавшиеся аграрной проблематикой. Явный «пунктик» Гиммлера – перенос сельхозтехнологий в сферу расовой политики - сказался и здесь. Подготовка наиболее серьёзной документации была поручена агроспециалистам. Никакого другого следа в истории эти двое не оставили. Но хватило и одного этого.

«План «Ост» был окончательно утверждён розенберговским оккупационным министерством в конце мая 1941 года. Территории, составлявшие СССР, разбивались на несколько будущих рейхскомиссариатов – «Остланд» (Балтия и Белоруссия), Украина, Кавказ, Европейская Россия (судьбу азиатской части предстояло регулировать по согласованию с Японией), Туркестан. На первоначальных этапах предполагалось уничтожение примерно 30 миллионов человек и выселение 50 миллионов. Зачистке в той или иной форме подлежали 85 процентов поляков, 75 процентов белорусов, 65 процентов украинцев. Полвека спустя рассчитывалось проживание на германизированных восточных пространствах 250 миллионов немцев.

«Если учесть, что примерно 5-6 миллионов евреев, проживающих на этой территории, будут ликвидированы ещё до выселения, можно согласиться с упомянутой в плане цифрой в 45 миллионов местных жителей негерманского происхождения. Однако из плана видно, что в упомянутые 45 миллионов включены и евреи. Из этого, следовательно, вытекает, что план исходит из явно неверного подсчета численности населения», - с немецкой строгостью корректировался «Ост» розенберговскими спецами. «Окончательное решение еврейского вопроса» ещё не было формально утверждено, но из него уже исходили как из самоочевидного. О цыганах даже не всегда считали нужным особо упоминать. В плане и специальных «Пояснениях», изданных рейхсостминистерством, задавались контрольные цифры истребления и переселения славян за Урал. Территории подлежали тотальной германизации – грандиозные «бурги», увешанные оружием тевтонские господа, славянские рабы, не смеющие поднять глаз и наученные лишь росписи и счёту в пределах цифры 500. Умение читать предполагалось для туземцев избыточным. Всё равно их численность подлежала неуклонному сокращению.

Провозглашённый в «Майн кампф» принцип «раса и личность» облекался в чёткие канцелярские формулировки и отдавался на исполнение. Эстафету идеологического фаната подхватывали клерки из сельхозуправления и передавали партийным киллерам. Жизнь наполнялась смертью как целью.

Обкатка

Невиданная в мировой истории программа производства трупов ради воспроизводства трупов требовала предварительной отработки. В течение почти двух лет она велась в Польше под руководством генерал-губернатора Ганса Франка (президента Германской академии права) и группенфюрера СС Одило Глобочника, возглавлявшего местные карательные службы. В качестве пробной в 1940 году была проведена «Акция АB», заострённая против национальной интеллигенции. Спецкоманда СС во главе с обергруппенфюрером Фридрихом Крюгером и бригадефюрером Бруно Штреккенбахом оперативно уничтожила 17 тысяч человек. Успех поставленного опыта сделал этих двоих эталонами для кадров СС.

Крюгер – типичная фигура нацистского «полевого» силовика. Бывший фрейкоровец, потом ремовский штурмовой командир, потом эсэсовский офицер и подлинный «Фредди Крюгер» стал личным представителем рейхсфюрера СС в генерал-губернаторстве. Обер-палачом Польши он оставался долгих четыре года. С его именем связаны самые страшные из концлагерей – Освенцим, Майданек, Треблинка, Собибор, предназначенные не для изоляции противников (как поначалу Дахау, Бухенвальд или Равенсбрюкк), а для убийства «расово неполноценных». Крюгеровский террор вызывал недовольство даже у Франка, видевшего в нём первопричину отчаянного польского Сопротивления. В 1943-м генерал-губернатору удалось избавиться от обергруппенфюрера. После этого Крюгер командовал эсэсовскими горно-стрелковыми дивизиями в Норвегии и Югославии, получил за это Железный крест, под конец войны возглавил СС и полицию Австрии. В Вене он и покончил с собой 9 мая 1945 года. Опытный гестаповец Штреккенбах после Польши командовал Латвийской дивизией СС, попал в советский плен, в 1955-м вернулся в ФРГ и прожил ещё 22 года.

За время оккупации погибло 6 миллионов польских граждан - примерно 4 миллиона поляков и 2 миллиона евреев. Около 3 миллионов были угнаны в Германию. В соотношении погибших к численности населения Польша понесла наибольшие в мире потери – без малого четверть населения страны. 1,7 миллиона человек, примерно каждого десятого, потеряла Югославия. Здесь погибали по большей части сербы, истребляемые не только немцами, но и хорватскими нацистами Анте Павелича.

Центральноевропейская славянская Чехословакия обошлась под нацистской оккупацией 360 тысячами погибших. Это объяснялось меньшими, чем в Югославии и Польше масштабами сопротивления и менее жёсткой оккупационной политикой в стране, где почти четверть населения составляли этнические немцы. Однако именно здесь в июне 1942 году перестал дышать чудовищный Рейнхард Гейдрих, подлинно кристальное олицетворение нацизма наряду с Мартином Борманом и Теодором Эйке.

Начальник РСХА, державший в руках оперативное руководство всем, что связано с нацистскими репрессиями и геноцидом, старался по мере возможностей принимать в них непосредственное личное участие. По совместительству он больше года возглавлял «протекторат Богемия и Моравия». Находясь при этом в адском темпе постоянного движения, у его самолёта и «мерседеса» не успевали остыть моторы.

Музыкант и боец, спортсмен и палач, Гейдрих передвигался практически без охраны. Чего бояться истинному арийцу? Боевики подпольной тергруппы встретили его на шоссе в Пражский Град. Уже поражённый осколками гранаты обергруппенфюрер ещё попытался схватить нападавших… Смерть «НАЦИфера» спровоцировала вал кровавых расправ, именно тогда была уничтожена Лидице. На похоронах выступил сам Гитлер (что характерно, Гиммлер отсутствовал – видимо, расслаблялся, приходя в себя от руководства таким подчинённым). Однако мало кто даже среди геноссен действительно сожалел о случившемся. Другим подобным случаем стала гибель на Украине в январе 1943-го командира дивизии СС «Мёртвая голова» генерального инспектора концлагерей обергруппенфюрера Эйке. Помимо прочего, исполнителя ликвидации Эрнста Рема.

Незадолго до смерти Гейдрих успел отметиться как мало кто в Рейхе. Всю весну 1941 года между руководством СС и Оберкоммандовермахт шли напряжённые переговоры. С армейской стороны их вёл генерал-квартирмейстер сухопутных войск Эдуард Вагнер. Военный аристократ «старой выучки» с трудом скрывал неприязнь к нацистской отморози и вообще прохладно относился к планам войны на востоке. СС непосредственно представлял шеф гестапо Генрих Мюллер, не так уж давно наконец-то принятый в ряды НСДАП и рвавшийся оправдать оказанное высокое доверие. Однако не было даже секретом Полишинеля, что за Мюллером стоит Гейдрих, выступающий от лица партийных Охранных отрядов.

Суть вопроса заключалась в организации взаимодействия между армией и карательными органами. Вермахту вменялся в задачу разгром советских вооружённых сил и оккупация советской территории. СС брались за расовые чистки по «технике обезлюживания». Мюллер требовал не только полной самостоятельности эсэсовских подразделений в зоне армейской ответственности, но и фактического подчинения военных карателям. Генерал Вагнер категорически отказывал. Соглашение тормозилось.

Конфликт с вермахтом посреди войны был совершенно не нужен СС. Гейдрих отстранил от переговоров упёртого гестаповского заплечника и заменил хитрым рафинированным Вальтером Шелленбергом, начальником внешней службы СД - разведуправления РСХА. Как и положено разведчику, Шелленберг сумел развести генерал-квартирмейстера. Согласившись на формальное подчинение карательных отрядов местным армейским командующим, он чётко оговорил самостоятельность при проведении «специальных акций». А также подключение к чисткам затребованных эсэсовскими фюрерами воинских частей.

Вакханалия

Расовокиллерские бригады – эйнзацгруппы и зондеркоманды СС – к тому времени уже действовали. Главным их полигоном до лета 1941-го была Польша. Но эсэсовский геноцид воцарялся везде, где появлялись армии Рейха. Достаточно сказать, что североафриканской «эйнзацкоммандо», базировавшейся в Тунисе, командовал оберштурмбанфюрер Вальтер Рауфф. Тот самый «изобретатель душегубки», после войны бежавший в Чили, откуда его не выдали ни Альенде, ни Пиночет.

Во Франции спецполицию безопасности возглавлял сначала штандартенфюрер СС Гельмут Кнохен, заложивший методологические основы гестаповских чисток в этой стране: уничтожение синагог, сыскное выявление евреев, максимальное использование местных антисемитов с их галльским энтузиастическим рвением… Затем гиммлеровским уполномоченным и руководителем всех полицейских служб во Франции стал группенфюрер Карл Оберг, близкий сотрудник Гейдриха. Из 400 тысяч французских гражданских лиц, погибших в 1939-1945 годах, не менее половины приходится на нацистский террор, расовый геноцид, подавление Сопротивления. Приходится отметить, однако, что французские коллаборационисты действовали бок о бок с эсэсовцами, и не только в зоне Виши.

Но не сказать, чтобы «родственным Германии нордическим странам» приходилось много легче, чем «смертельному врагу немцев» Франции или, например, Бельгии. В Нидерландах рейхскомиссар Артур Зейсс-Инкварт лично утвердил лишь около тысячи смертных приговоров. Но гестапо не дремало: из более чем 140 тысяч голландских евреев в живых остались менее трети. Было истреблено и около 80 тысяч «нордических» нидерландцев, половину из которых составило гражданское население. Надо учесть при этом, что свободолюбивые голландцы, подобно норвежцам, довольно упорно сопротивлялись завоевателям.

Меньшим был размах террора в Дании и Норвегии. Три четверти из 10-тысячных норвежских потерь пришлись на период боевых действий, погибшие были в основном солдатами. Квислинговские марионеточные власти, те старались не очень прессовать соотечественников. Еврейская община в Норвегии была очень немногочисленна. Однако рейхскомиссар Йозеф Тербовен, «старый боец» НСДАП, штурмовой обергруппенфюрер со своим давним товарищем эсэсовским обергруппенфюрером Вильгельмом Редиесом находили себе применение, будучи весьма идейными людьми. Настолько идейными, что после англо-американской высадки подорвали себя одной гранатой.

Дании отводилось место среди германских провинций, поэтому здесь террор поддерживался на «внутреннем», более умеренном уровне. Гражданских лиц было убито около 3 тысяч, по большей части евреев. Датская политика ещё смягчилась после назначения главой оккупационных властей группенфюрера Вернера Беста. В своё время Бест составлял расстрельные списки к «Ночи длинных ножей», командовал одной из эйнзацгрупп в Польше и никак не славился «излишним либерализмом». Однако и расовым догматизмом он действительно не отличался, предпочитая более прагматичные подходы. В ноябре 1943-го Бест позволил датским евреям бежать в нейтральную Швецию под прикрытием королевской четы и тысяч порядочных людей, надевавших жёлтые звёзды. Он уже понимал, что достаточно скоро это будет ставиться в заслугу. И действительно – в 1972-м повторно арестованного Беста «по состоянию здоровья» не выдали Польше. При всей слабостью здоровья умер он через 17 лет, при нотариусе и враче.

Так обстояли дела на западе. Но предстоял восток. Причём такой, где неизбежно придётся превзойти даже польские рубежи.

На основе майского 1941 года соглашения между СС и вермахтом были сформированы четыре эйнзацгруппы, непосредственно осуществлявшие расовую политику НСДАП на оккупированных территориях СССР. Эйнзацгруппа «А» действовала в Балтии, «B» в Белоруссии и Центральной России, «С» в Украине, «D» в Молдавии, Крыму и на Кавказе.

Самой кровавой оказалась северо-западная «группа А», к концу 1941-го отчитавшаяся о почти 250 тысячах трупов. Первоначально во главе стоял бригадефюрер Вальтер Шталекер, вскоре погибший в перестрелке с советскими партизанами. Его сменил бригадефюрер Гейнц Йост, до Шелленберга руководивший внешней разведкой РСХА, потом отправленный на Восточный фронт за финансовые аферы. При расчёте Йосту сильно повезло – смертную казнь заменили пожизненным, а пожизненное свелось к 6 годам, после которых Йост несколько лет мирно занимался в ФРГ риэлтерским бизнесом. Третьим главой «группы А» стал начальник общеполитического управления гестапо оберфюрер Фридрих Панцингер. После войны он попал в руки советской госбезопасности, дал много ценных показаний, был приговорён к 25 годам, однако уже в 1955 году возвращён в ФРГ. Именно на родине Панцингер и покончил с собой, не дожидаясь немецкого суда.

Руководство центральной «группой B» поначалу принял на себя корифей угрозыска Артур Небе. «Можете рассчитывать на меня», - отчеканил он Гейдриху при назначении, но не из подобострастия (в 1944-м его повесят за участие в антигитлеровском заговоре), а сжигая для себя мосты… Через несколько месяцев его сменил бригадефюрер Эрих Науманн. Украинскую «группу C» возглавляли бригадефюреры Отто Раш и Макс Томас, затем оберфюрер Хорст Бёме и штандартенфюрер Пауль Блобель. Южной «группой C» командовал группенфюрер Отто Олендорф, один из высших руководителей РСХА и СС, возглавлявший ключевое внутреннее управление партийной службы СД. Именно за командование эйнзацгруппой Олендорф вместе с Науманном, Блобелем и ещё десятком карателей будет повешен в 1951 году по приговору американского суда.

Последним из руководящих функционеров эйнзацгрупп оставался штандартенфюрер Мартин Зандбергер, курировавший в «группе A» Эстонию. Приговорённый в ФРГ к смертной казни, заменённой пожизненным заключением, Зандбергер отсидел 13 лет и умер 30 марта 2010 года, не дотянув меньше полугода до 99-летия.

Самое поразительное, что все эйнзацгруппы, взявшиеся за уничтожение миллионов, насчитывали в общей сложности около 3 тысяч человек. Вот тут и пригодилось соглашение Гейдриха-Шелленберга-Вагнера об участии вермахта…

Всесожжение

Евреи не составляли арифметического большинства жертв нацизма геноцида. Славян погибло больше. Но именно истребление евреев было фундаментом и становым хребтом нацистского геноцида.

Через месяц с небольшим после нападения на СССР Гейдрих получил ещё одно назначение: «уполномоченный по решению еврейского вопроса». Весьма существенно, что прямой подчинённый Гиммлера это поручение принял от Геринга – в то время второго лица Рейха, однако не имевшего прямого отношения к командованию СС и руководству РСХА. Ещё через полгода, 20 января 1942-го, в фешенебельном особняке Марлир берлинского аристократического квартала Ванзее состоялась конференция, посвящённая «окончательному решению еврейского вопроса».

Председательствовал Гейдрих, опять-таки формально представлявший не рейхсфюрера, а рейхсмаршала. Вторую роль играл в совещании Мюллер. Присутствовал главный судья Рейха, бывший советский «интернационалист»-продотрядовец Роланд Фрейслер. Протоколировал заседание малозаметный тогда эсэсовский офицер Адольф Эйхман. Поначалу унтер из охраны Дахау, затем клерк в «масонском» отделе СД, он резко пошёл вверх, переключившись на «еврейский вопрос».

Остальные участники совещания мало кому известны по сей день. Герхард Клопфер от бормановской партийной канцелярии. Вильгельм Крицингер от ламмерсовской рейхсканцелярии. Вильгельм Штуккарт от фриковского МВД. Мартин Лютер от риббентроповского МИДа. Георг Лейббрандт и Альфред Мейер от розенберговского министерства восточных территорий. Эрих Нойманн от геринговского (на тот момент) Комитета по четырёхлетнему плану. Группенфюрер Отто Хофман от управления расово-поселенческой политики СС. Йозеф Бюлер от франковского оккупационного аппарата польского генерал-губернаторства. Оберфюрер Эберхард Шёнгарт от полиции и СД генерал-губернаторства. Штурмбанфюрер Рудольф Ланге от полиции и СД Латвии. Двое последних принимали в убийствах евреев непосредственное личное участие.

Первым делом Гейдрих отчитался о проделанной работе. Главным довоенным достижением была названа принудительная эмиграция полумиллиона евреев из Германии, Австрии и Чехии («Богемии и Моравии»). Но в условиях войны это уже не метод, требуются меры более радикального – «окончательного» - характера. Предмет рассмотрения составляют 11 миллионов человек во всех странах Европы.

Именно – во всех. Включая непокорённую Англию, нейтральную Швейцарию, союзные Италию, Румынию и Венгрию, дружественные Испанию и Португалию, не совсем европейскую Турцию. По каждой стране устанавливалась контрольная цифра подлежащих уничтожению: от двухсот человек в Албании, тысячи трёхсот в Норвегии и двух тысяч трёхсот в Финляндии - до 865 тысяч во Франции, 3 миллионов в Польше и 5 миллионов в СССР. Термины «уничтожение», «убийство» в протоколе конференции открыто не звучали. «Окончательное решение» формулировалось как «выселение на восток» - что в контексте специфических методов войны в Польше и СССР, предполагавших невиданный ранее разгул эйнзацгрупп, было синонимом смерти. Для 11 миллионов человек.

В выступлении Эйхмана рефреном звучала ссылка на распоряжения Гитлера. Руководящие партийные директивы по «еврейскому вопросу» подписывались Борманом. Проводя конференцию, Гейдрих формально выполнял указание Геринга. Верховная ответственность за исполнение возлагалась на Гиммлера. Среди участников были официальные представители Розенберга, Фрика и Риббентропа. Таким образом, в «окончательном решении» прозвучал голос всей нацистской верхушки, а не отдельных фюреров или ведомств. В главной теме повязались кровью все.

Оперативное руководство реализацией курса Ванзейской конференции поручалось оберштурбманфюреру Эйхману. В конце января 1942-го он разослал инструктивные приказы всему начальствующему составу полиции безопасности РСХА, гестапо и СД. Зверская вакханалия эйнзацгрупп вышла на новый виток. Куратор «еврейского вопроса» превратился в одного из столпов РСХА, получив прямой выход на Гиммлера. В августе 1944-го Эйхман подал рейхсфюреру отчётную цифру: 4 миллиона уничтоженных евреев.

Сеть концентрационных лагерей на востоке, прежде всего Освенцим в Польше, окончательно преобразовалась из мест заключения в фабрики смерти. Данные о количестве погибших в нацистских KZ разноречивы. Ни один источник не даёт меньше 7 миллионов, хотя в прежние годы чаще говорилось об 11 миллионах. Больше всего среди них советских военнопленных (по национальности чаще всего русских и украинцев) и евреев.

Бесстрашие

Обергруппенфюрер Кальтенбруннер, преемник Гейдриха в должности начальника РСХА, представ перед Нюрнбергским трибуналом, с откровенным пренебрежением отзывался о немецком движении Сопротивления. «Военные, не знающие чего хотят, коммунисты, забившиеся в ил, да эти чёртовы цветочные общества», - лаконично перечислил он три среды, порождавшие крамолу. Ни одна из них не представляла реальной угрозы гитлеровской диктатуре. Характерно, что шеф гестапо Мюллер временами одёргивал подчинённых, старавшихся доказать собственную незаменимость отчётным накручиванием масштабов антинацистского подполья.

Даже коммунисты бывшей ГДР, всячески раздувавшие значение нелегальных ячеек КПГ, вынужденно признавали: «Большинство населения оставалось неактивно». Им вторили авторы советских монографий: «Несмотря на героические усилия, компартии не удалось поднять массы на борьбу с гитлеризмом». И это притом, что коммунисты – точнее, те немногие из них, что не ушли в растительную жизнь и не последовали примеру красно-коричневых «бифштексов», вроде Эрнста Торглера – действительно были особенно активны в подпольной борьбе. Которая, сойдя почти на нет к концу 1930-х, постепенно возобновилась в войну, особенно со второй половины 1942 года.

Наиболее известна группа функционера КПГ Антона Зефкова. «Солдат СС! Всё ли ещё твоя честь называется верность? Сбрось эти путы, которыми Гитлер связывает тебя и твоих товарищей!» - говорилось в одной из её листовок. Коммунисты, наученные опытом начала 1930-х, старались избегать самоизоляции, по возможности устанавливая связи с другими оппозиционными силами. В качестве такой структуры была задумано созданное в СССР объединение «Свободная Германия», в рамках которой Зефков весной-летом 1944-го вышел на связь с полковником Клаусом фон Штауффенбергом.

Оживились и социал-демократические подпольщики. Самым ярким из них был Юлиус Лебер, в Веймарской республике командир отряда «Рейхсбаннера». Убеждённый антикоммунист, он пришёл к тем же выводам, что и Зефков, устанавливая подпольные связи и с КПГ, и с консервативной фрондой. Очень характерно, что и Зефков, и Лебер, брошенные в нацистские концлагеря, были освобождены в конце 1930-х по «геринговским амнистиям» (рейхсмаршал любил широкие жесты – типа, сильным нечего бояться). Оба осторожно восстанавливали нелегальные партийные ячейки. И оба в итоге сомкнулись с военно-аристократическим заговором как единственной сколько-нибудь действенной силой.

По тому же максимально широкому принципу сформировалась сеть Сопротивления «Красная капелла». В ней объединились либеральные аристократы и военные технократы, коммунисты и консерваторы, люди богемы и госслужащие, социал-демократы и коммунисты, писатели и учёные. Организация действовала почти десятилетие. Начав с салонного фрондирования и мало кому заметной агитации, эти люди посчитали необходимым перейти к конкретному делу. Под эгидой иностранного отдела НКВД СССР и Главного разведывательного управления РККА.

У них были на то серьёзные возможности. Харро Шульце-Бойзен – левый демократ и выходец из древнего аристократического рода – служил в штабе геринговской авиации (зимой 1933-го он попал в штурмовой концлагерь, подвергся пыткам и вышел лишь по ходатайству почтенной семьи). Хорст Хайльман служил в штабе сухопутных войск вермахта. Либертас Шульце-Бойзен, урождённая принцесса Эйленбургская, была лично знакома с Герингом, рейхсмаршал стал свидетелем на её свадьбе с Харро. Юрист и философ Арвид Харнак служил в министерстве экономики Рейха, постоянно пересекаясь с Оберкоммандо и ведомством четырёхлетнего плана. Его жена Милдред преподавала философию в Берлинском университете. Графиня Эрика фон Брокдорф работала в рейхсбюро труда. Эрвин Гёртс имел звание полковника вермахта. Радиоредактор Гюнтер Вайзенборн был не последним лицом в аппарате Геббельса. Известный драматург Адам Кукхоф в своё время руководил берлинским театром. Манекенщица Инна Эндер, подруга принцессы Эйленбургской, работала в модном салоне, где помимо прочих одевалась Ева Браун.

Подпольную газету «Внутренний фронт» издавали коммунистические журналисты Йон Зиг, Вильгельм Гуддорф, Герберт Грассе, Вальтер Хуземанн. Ганс и Хильда Коппи вели радиосвязь. Ещё важнее была функция другой коммунистки. На советские деньги сотрудница МИД Ильза Штёбе завербовала одного из руководителей германского посольства в Варшаве барона Рудольфа фон Шелиа. От него советская разведка заблаговременно получила материалы «плана «Барбаросса». Те же сведения по каналам министерства экономики подтвердил Харнак. Из штаба ВВС Шульце-Бойзен передал список целей немецких бомбардировщиков. В СССР не воспользовались практически ничем из этого массива «краснокаппельской» информации…

В 1941-1942 годах советские спецслужбы с большей серьёзностью относились к шифровкам «Красной капеллы» - о военном потенциале Рейха, о планах вермахта в ходе Московской битвы, обороны Ленинграда, немецкого наступления на Волгу, об акциях германской разведки. Однако именно они спалили свою агентуру. Небрежность радиоконтактов позволила гестапо вычислить точки приёма-передачи. В последний день августа 1942 года Шульце-Бойзен был арестован в кабинете авиаминистерства. Через три месяца в застенках оказалось больше ста «музыкантов «Красной капеллы».

Расследование вёл лично Мюллер. После допросов «третьей степени» мужчин вешали, женщин гильотинировали. Так были казнены супруги Шульце-Бойзен и супруги Харнак, супруги Коппи и супруги Шумахер, Хорст Хайльман и Вильгельм Гуддорф, Адам Кукхоф и Эрика фон Брокдорф, Ильза Штёбе, и сдавший её на допросе барон фон Шелиа – всего не менее пятидесяти человек. Зиг, Грассе и ещё пятеро сумели покончить с собой. Оставшиеся в живых, как Грета Кукхоф и Гюнтер Вайзенборн, попали в тюремные спецблоки.

Отношение к «Красной капелле» в нынешней Германии напоминает российские дискуссии о власовской РОА: одни видят подлинный патриотизм, другие национальную измену. Но практически все сходятся на том, что отважные люди выбрали борьбу делом, в которой пошли в ней до конца.

Кальтенбруннер не случайно помянул «цветочные общества». И не зря при этом выругался. Обычные человеческие связи через дружбу или общие интересы стихийно рождали Сопротивление. Такой группой была «Белая роза» в Мюнхенском университете: к шестерым студентам медицинского, философского и химического факультетов присоединился преподаватель. Профессор философии Курт Хубер поначалу пытался отговорить своих студентов: «Бесполезно, пока миллионы все ещё верят каждому слову маньяка». Но видя, что их не остановить, примкнул и разделил судьбу.

«Белая роза» просуществовала с лета 1942-го по февраль 1943-го. Инициатором стал студент-медик Ганс Шолль. Пятью годами раньше 19-летний Ганс уже арестовывался гестапо вместе с братом Вернером и сестрой Ингой – обвинение было настолько надуманным, что его не стали развивать. Практику военврача Ганс Шолль проходил на Восточном фронте, где увидел пытки пленных и возненавидел режим. К нему примкнули однокурсники и фронтовые товарищи Вилли Граф и Александр Шморелль, православный выходец из России, вместе с семьёй бежавший от большевизма, а в германской армии отказывавшийся присягнуть лично Гитлеру. С ними Ганс познакомил свою сестру Софи, отработавшую воспитательницей детсада и учившуюся на философском. Затем подтянулись медик Кристоф Пробст и химик Ганс Ляйпельт. Вместе проводили время, говорили о религии, философии, книгах. Так образовалось очередное «цветочное общество», ненавистное гейдриховскому преемнику.

Старшим из ребят было 25 лет, Софи всего 21. Но и парни, и девушка успели кое-что в жизни повидать. Разговоры о политике неминуемо должны были завестись. Первые листовки «Белой розы» с призывом к сопротивлению появились в университете летом 1942-го. Они дошли до профессора Хубера, оказавшегося человеком более чем порядочным. В декабре 1942-го Ганс и Александр вместе с Хубером написали «Воззвание к немецкому народу», призывавшее опомниться, отринуть нацистское бесование и вернуться к ценностям христианской веры.

«Белая роза» почти не конспирировалась. Бумагу покупали в ближайших магазинах, марки и конверты для рассылок на ближайшей почте, почти не оглядываясь писали на стенах «Долой Гитлера!», от шпиков бросались бежать… Причина была не в безбашенности. Они просто не захотели тратить время на отработку навыков, стремясь что-то успеть и понимая, что их борьба не сможет долго продлиться. Гестаповцы взяли Ганса и Софи 18 февраля 1943-го, прямо в университете за разбрасыванием листовок. Через несколько дней были арестованы остальные. Смертный приговор «Белой розе» выносил лично Фрейслер, жуткий сгусток коммунизма и нацизма. Все устояли под гестаповскими пытками и погибли на гильотине.

Где-то появлялись листовки... Где-то вдруг взрывалась толовая шашка («Взорвавший – племянник начальника цеха, объяснить действие не смог», - говорилось в гестаповском отчёте)… Где-то помогали бежать советскому пленному или «остарбайтеру»… Фрейслеровская судомашина штамповала висельно-гильотинные приговоры: от без малого тысячи в 1940 году до более 5,3 тысячи в 1943-м. Апогейным в плане внутригерманских репрессий стал 1944-й – ежемесячно арестовывалось 40-50 тысяч человек. В это число входили не только арестованные гестапо по политическим мотивам, но и уголовники, обезвреженные крипо, и бытовики, задержанные орпо. Масштаб террора, однако, впечатляет. Именно террора, а не борьбы – большинство попавших в гестапо не были ни подпольщиками, ни разведчиками. Чаще всего это были «пораженцы» и «капитулянты», пойманные на неосторожных сомнениях или просто хмуром виде. Тем светлее величие тех, кто действительно был виновен перед нацизмом. И гордился своей виной.

Станислав ФРЕРОНОВ