Статья

ЗИАП НАШИХ МЕСТ
Вор Дед Хасан встретился с убийцей

Смолоду его звали Дедом. Дедом Хасаном. Это имя кавказского сверхчеловека-полудемона, наводящего страх и справедливость. Как сейчас говорят, решающего вопросы. Не каждому дадут такое прозвище. С которым Аслан Усоян прожил всю сознательную жизнь.

Он погиб в 75 лет. Жизнь состоялась. В каком-то смысле даже удалась. А вот смерть — не очень.

Аслан Усоян родился в пиковый год советских репрессий на родине Иосифа Сталина. С 1937-го по 1955-й это имя не звучало. За год до XX съезда подрался с тбилисской милицией. Получил полтора года, но вышел гораздо раньше. Вернулся героем — как и всякий, сцепившийся с этим государством. Собрал бригаду, пошёл зачищать улицы от припозднившихся кошельков. Потом заработал креативнее: искал цеховиков, но не начинал тупо бомбить, а предлагал работать вместе. Кто соглашался, получали помощь с охраной и сбытом. А вот которые слов не понимали, тем приходилось тяжелее.

По национальности Усоян был курдом. По конфессии — езидом-солнцепоклонником. То и другое нетривиально для СССР, России и Грузии. Может, потому он и находил необычные пути. И не просто находил — выстраивал оригинальные схемы. Не имевшие аналога в советской преступности.

Было в нём что-то от «вьетнамского Наполеона» генерала Во Нгуен Зиапа. Тот ухитрился системно совместить регулярную войну с партизанщиной — эта находка и сделала вьетнамскую армию фантастически мощной и грозной (повторить сумел лишь «чёрный рыцарь» Савимби спустя десятилетия). Этот соединил в системный механизм теневую коммерцию с бандитской бомбёжкой. И также обеспечил себе долгие годы непобедимости. Другое дело, что всё когда-то кончается.

СССР вообще-то внёс немалый вклад в сокровищницу мировой преступности. Некоторые имена с «родины трудящихся» навеки вошли в историю криминала. Но Дед Хасан был уникумом. Отстроить в хрущёвско-брежневские времена межрегиональную бизнес-систему — никакой Лёнька Пантелеев не мог о подобном задуматься. Закавказье и Северный Кавказ, Средняя Азия и Казахстан, юг РСФСР — и так до Москвы с Ленинградом. И всюду свои опорные точки, где ждут верные заточки. База в родном Тбилиси. База отдыха в Кавминводах.

1966 год. Первый секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев получает звание Генерального секретаря. Аслан Усоян получает титул вора в законе. Брежневу 60 лет. Усояну — 29. Ну и на кого бы вы поставили?

Генсека короновали на пленуме ЦК. «Законника» в более приличном обществе — в местах лишения свободы. И опять долго Дед Хасан за решёткой не засиживался. Через два года возвращается к текущим делам. Заведённая машина работает на полных оборотах в завершённом цикле — от цеха через базар до подворотни. Были и тогда свободные люди.

Эти люди собираются вокруг Деда Хасана. За карточными и накрытыми столами Кавказских Минеральных. Их имена заполнили полосы, экраны и дисплеи последних двадцати с лишним лет. Большинство пока — земляки кавказцы: Шакро Молодой, Паата Большой… Но всё больше появляется славян — Вячеслав Иваньков-Япончик, Константин Яковлев-Могила... Если и воспринял что-то Аслан Рашидович от советской идеологии, то – интернационализм. Причём воспринял не казённо, а творчески.

Те, кто с ним, как правило, гораздо моложе Деда. Но тот всегда был склонен к работе с молодёжью. Если не состоять в ВЛКСМ, это легко.

Годы проходят не зря. И уже при Черненко разозлённое регулярными поражениями государство решается, наконец, на расправу. В оруэлловском 1984-м Аслан Усоян приговаривается к 15 годам лишения свободы. Заметим — не за грабежи-разбои. За мошенничество в особо крупных размерах. К тому времени он добрался до операций с золотом, впрямую посягнув на собственность внутренней партии. За решёткой и проволокой он как дома — трудно назвать «законника» с большим, чем он, авторитетом. «Старый вор был мудрый, справедливый, не терпел нигде он беспредела». А тут ещё и не старый, полтинника Деду не стукнуло. А в общак уже несчётно заслано.

И снова Хасан не сидит до звонка. «Зашумит, заколобродит и за две недели одновременно выходят все, кто здесь сидели». Все не все, но Аслан Усоян в 1991 году вышел. «Радость с гибельным оттенком, в пламени пожара, ибо вместе с их застенком рушится держава». У кого-то рушится, у кого-то строится. Освободившийся вор в законе Дед Хасан — хозяин своей державы, раскинувшейся на постсоветских просторах. Банкиры и чиновники, коммерсанты и милицейские наперегонки рвутся аффилироваться к нему.

И вот тут — стоп. Это перелом. Форейтор прогресса превращается в столпа реакции.

Воры в законе — это социальный слой, сформировавшийся под крылом НКВД примерно тогда, когда родился Аслан Усоян. У них свой кодекс, срисованный с коммунистического паразитизма. Надо воровать. На этом происходит чёткая ментально-эстетическая смычка с номенклатурой (независимо от формального отрицания одними других). Недаром Дед Хасан, повторимся, был уникумом в этом сообществе. Но он принадлежал к нему. И, как достойный сын своего класса, повёл классовую борьбу.

Не с бюрократией (показателен осенний анекдот 2010 года: «В связи с ранением Аслана Усояна временно исполняющим обязанности мэра Москвы назначается Сергей Собянин). Совсем с другими силами. С теми, кто поднялся на волне перестройки и реформ. Без коммунистического бюджета и воровского общака. Как екатеринбургские «уралмашевцы», против которых пришлось бросать кавказцев, а лидера подводить под СИЗО и петлю.

Не один Урал бросил вызов. Полтора десятилетия шла в Петербурге «война воров с братвой». Проиграли в итоге те и другие, но сейчас не об этом. Деду Хасану никак не давался этот странный город, где тамбовское сообщество отказалось «кормить дармоедов». Начался бой за право воровского паразитизма. Неподобающий Деду Хасану. Но неизбежный для вора в законе. Сила вещей превращала его во врага самому себе времён своей же молодости.

Воевали «казанские», воевал Костя Могила. За ними стоял Дед Хасан. Безрезультатно. «Казанская ОПГ» сгорела на этой войне. Могила добился не больше, поругался с дедушкой, получил свои пули в Москве и вернулся на питерское кладбище.

Дед Хасан жил в Питере, пытался сам решить вопрос. Пришлось уехать. Через десять лет приехал Япончик — без перемен. А когда подключилось государство, то не для Деда Хасана оно это делало.

Помимо межклассовой войны шла внутриклассовая. Едва ли не более жестокая. Дед Хасан снова проявлял уникальность. Не глядя преступал воровские понятия. Поставил на поток производство новых «законников» — лично своих, из молодёжи. Игнорировал недовольство и предупреждения. Проливал кровь коллег по воровскому цеху — жёстким веерным отстрелом, как пятнадцать лет назад в войне с Рудиком Бакинским за полюбившиеся Кавказские Минеральные Воды.

После той трагедии прошло десять лет. Надвигается сочинская Олимпиада. Места в общем те же, зато деньги совсем другие. Во главе своего интернационала Дед Хасан схватился с земляками-кавказцами, сгруппировавшимися вокруг вора Таро Кутаисского.

Таро приглашал Хасана и Япончика на сходняк. Те не приходили, зато приходила милиция. Таро попал в тюрьму. Дед Хасан намекнул, что лучше ему не выходить. В ответ убили Япончика. Хасан намекал всё прямолинейнее: Рудик ждёт, собирайтесь. Для Мераба Сухумского, подменившего сидящего Таро, наступал момент истины. Как и для всей кавказской подгруппы воровского сообщества, в верхи которой выкатывалась новая звезда — азербайджанец Ровшан Ленкоранский.

Вчера Деда Хасана, он же Аслан Усоян, расстреляли из спецназовского оружия. В «Старом Фаэтоне», он же «Каретный двор» на Поварской, она же Большая Никитская. Как всё запутано. Ровшану предстоит разбираться с Мироном, он же Дмитрий Чантурия, племянник покойного. Кабы только с ним претендентом много. Главный — един во многих лицах и классовом интересе. Бюрократия криминализирована так, что куда ворам. Любая зачистка поляны делается для чиновника. Он и примется разбираться с наследством Деда Хасана. А то слишком многие в наследники наметились. Между тем дедушка был один. И второго такого не будет.

Когда начинал и продолжал, он работал на историю. Когда победил, стал тормозом. Врагом прогресса, союзником реакции. Врагом самого себя времён своей молодости. Это не могло кончиться добром. Вор есть вор.

Но он успел сильно изменить воров. Наверное, именно это главное, что он сделал.

Тимур РУМБСКИЙ