Статья

ЛЮБИ ГРОЗУ В ТРЯСИНЕ МАЯ

Три майских недели пробурлили фонтаном в болоте. Первомайский марш мира, акция «Он нам не царь», назначение правительства, прокатывание по Крымскому мосту… Всё это, как говорят телевизионщики, оживляло «картинку». Но, выражаясь языком других профессий, никак не меняло «оперативку». Режим и не собирается ничего менять, ибо ему и так хорошо. Перемены запланированы исключительно в сторону «больше ада, больше мрази». А тех, кто пытается противостоять, словно заело, как бракованную советскую пластинку на бракованном проигрывателе. Можно было бы сказать: «Так дело не пойдёт!» – но к чему? Оно и не идёт. Оно ждёт. Ждёт новых людей, способных делать по-новому.

Протестные тревоги

Первый день мая особенно красиво прошёл в Санкт-Петербурге. Оппозиционные активисты попробовали пристроиться к «неполитическому» шествию типа «за сохранение» (то ли Петербурга, то ли самих себя). Подняли флаги демократических государств, с которыми Россия поддерживает дипломатические отношения. Получили за это протяжённые сроки административных арестов. Суровее, чем прежде – иногда почти в месяц. С подачи как бы организатора мероприятия, не поленившегося самолично подбежать к полицейским. Так проявили себя в день международной солидарности системные общественники, борцы за «красивость Петербурга». Во главе со своим вождём-доносчиком, получившим отныне несмываемое наименование «Крысомир».

Через полнедели прокатилась по стране очередная навальная волна. Без одностороннего насилия эти акции ещё не обходились не разу. Но такого, как 5 мая, пожалуй, ещё не бывало. На безоружную молодёжь, подчас школьников, государство обрушилось всей росгвардейской мощью. Более полутора тысяч задержанных в 23 городах, из них до половины в двух столицах. В столице Северной отмечалось применение электрошокера в полицейском отделе. Новый тренд откровенно пыточного террора, к которому заставляют привыкать. Не только анархистов-антифашистов, но уже всякого, кто усомнится в царе.

Есть, правда, и неплохие – казалось бы – новости. На разгоне в Москве под раздачу случайно попал известный опер из «Центра Э» Алексей Окопный, он же Лёша Улыбка. Однако это ещё раз свидетельствует: колошматили, видать, без разбора, в раже от вседозволенности. И к тому же, подтянули на побоище ряженых клоунов-«казаков». Это был бы потешный цирк – если бы не реальные, совсем не смешные нагайки. Пущенные в ход на подхвате у полицейских дубинок. Казалось бы, зачем? Разве властям не хватает штатных силовиков? Для чего совсем бессмысленный позор? Да нет, не бессмысленный. Смысл всё тот же: больше мрази. В этом суть и самоцель режима. Это – его главная традиционная ценность.

И вот чего нельзя не заметить. Акция «Он нам не царь» собрала значительно меньше народу, чем демонстрации сторонников Навального в марте, июне и октябре 2017-го. И, похоже, меньше, чем в январе 2018-го. Тенденция понятна. Действия очень рискованные. Результаты нулевые. Новых форм, способных сдвинуть ситуацию, организаторы не предлагают. А когда демонстранты находят их сами – например, спонтанную баррикаду на улице Марата – лидеры явно дистанцируются. Типа, время истекло, акция закончена.

Вот что по-настоящему тревожно. Протестные верхи не просто отстают от людей, откликающихся на их же призывы. Они склонны тормозить движение. (А то и бросать на полдороги, пуская в никуда, как полгода назад, но – это был не Навальный.) Не будем путать с откровенной мерзостью холуйского «крысомирства». Здесь скорее искренняя растерянность. Но важен результат. А он – как в сталинском кинофильме «Первая перчатка»: «Не в вашу пользу». Не в нашу.

Такая вот гроза в трясине мая. Попробуй полюбить…

Либерал, дорогу генералу!

О неизбежном усилении репрессий в прошлом году об этом писал авторитетный эксперт-политолог Павел Чиков. Который за эпатажем не гонится и очень редко прогнозирует жесть. Но ещё в прошлом октябре он просто проанализировал ход событий и смоделировал развитие. Выводы были однозначны: впереди политическая зачистка, административная централизация, экономические заглоты. Удушение всего, имеющего наглость дышать.

Этот прогноз подтверждался утечками в период формирования правительства. Анонимные, но явно информированные «околокремлёвские источники» предсказывали полный разгром «сислибов» экономического блока и назначение на их место «трёх адъютантов» – телохранителей Путина. В буквальном смысле. Речь шла о генерал-лейтенантах Алексее Дюмине (ныне губернатор Тульской области), Дмитрии Миронове (губернатор Ярославской области) и Евгении Зиничеве (заместитель директора ФСБ). Предполагалось, что указанные лица займут поста экономического вице-премьера, одного из экономических министров и шефа госбезопасности.

Все они известны личной преданностью Путину. Дюмина в прошлом году даже называли его преемником, обещая «оттепель» (идиотизм «сислибских» пророчеств – тема отдельная, но неинтересная, не будем на неё отвлекаться). Этой преданностью, как говорят, деловые качества исчерпываются. Даже в профессиональной сфере госбезопасности, уж не говоря об экономике. Но кого сейчас волнуют экономические проблемы? Хозяйство РФ постепенно утрачивает рыночный характер – достаточно проглядеть экономические разделы кримхроники с произвольными арестами и отжатиями бизнесов. Государство в лице своих компаний уже контролирует без малого три четверти экономических активов. Отличие от советской системы сводится в основном к безмерности личного обогащения менеджеров (безотносительно к их эффективности). Но это не тот рынок, который стоит базара.

Рассматривается вопрос о частичном возрождении ГУЛАГа как части экономической системы. В этой связи вертухаи на экономическом руководстве становятся вполне уместны. Тем более, энтузиасты репрессивной политики. На таком фоне смешными до жалости были рассуждения «сислибов» о грядущем триумфальном возвращении Алексея Кудрина на ведущий правительственный пост – дабы прорубить некое «окно возможностей» (любят же они пустословить, это что-то…).

Случилось иначе. В точности не угадали ни те, ни другие. Кудрин действительно назначен – но не в правительство, а в Счётную палату. На однозначную роль обслуги. Но и «адъютантский» проект не реализован. Вероятно, нынешнее руководство ФСБ постаралось обезопасить своё положение, а МВД и особенно Минобороны озаботились бесперебойностью финансирования. Которому резкие перемены в экономических ведомствах никак не способствуют. Гораздо надёжнее проверенный Антон Силуанов, совместивший Минфин с вице-премьерством. За шесть с половиной лет он показал себя вполне эффективным «буржуазным спецом» при чекистском дворе. Не хуже Кудрина.

Сняты, как ожидалось в прогнозе, «медведевцы» Игорь Шувалов и Аркадий Дворкович. Впрочем, не пропадают: один засылается в ВЭБ, другой в «Сколково». Но из троих генералов министром назначен только Зиничев. И на иной пост – главы МЧС. Что, впрочем, в том же тренде. МЧС в России ведомство силовое, с правом применения оружия. Чекистский генерал из путинской охраны на таком посту – ещё одна серьёзная подвижка в пользу самого реакционного крыла царской камарильи.

Треск тишины

Нацлидер желает спокойствия. Не в мире. Там, наоборот, Кремлю нужен перманентный бедлам и замес, дабы гнать вовнутрь агитпропную муть. Именно с этой целью периодически нажимается акселератор в сирийской колониальной войне (правда, после февральского разгрома «вагнеровцев» приходится соразмерять движения). Нависает угроза большого кровопролития в Донбассе, под символику Крымского моста (но к бою готова и украинская армия). Идеология мировой контрреволюции, глобального отстоя и державных понтов неизбежно толкает к войне.

А вот в своих владениях затребована кладбищенская тишина. Поставлена задача: оппозицию уничтожить. Любую. Модели уже продемонстрированы. На петербургских и пензенских анархистах обкатывается прямой политический террор. В духе 1937-го, по которому открытым текстом ностальгирует директор ФСБ. Затыкаются последние каналы независимой информации. Демонстративно ужесточаются разгоны и наказания уличным активистам. Дела Улюкаева и Магомедовых – недвусмысленные сигналы чиновничеству и бизнесу: перед «чекистским дворянством» невиновных нет.

Это относится и к «сислибам», подхалимски играющим по правилам системы. Такие структуры, как «академия Мау», «Стратегия» или НИУ ВШЭ стоят на пороге трудных времён. Обвинения в невосторженном образе мыслей может быть предъявлено даже самому восторженному. На всякий случай. Чтоб жизнь мёдом не казалось. Или просто по случайности. Разве ждал проблем Кирилл Серебреников? Выбор между бегством из страны и уходом в растительную жизнь подступает иногда настолько внезапно, что его уже поздно делать. Треснет раньше.

Что уж тут говорить о каком-то уличном протестном активизме. Пусть сто раз мирном. С цитатами из Джина Шарпа – которого, кстати, поклонникам стоило бы реально прочесть. Дабы убедиться в неоднозначности его концепции, в крайних обстоятельствах предусматривающей мятеж.

Речь теперь может идти только о сопротивлении, а не об оппозиции. Будут в стране гражданские права и политические свободы, партии и выборы, независимый суд и гражданский контроль – появятся и оппозиционеры. Но это дело будущего. Сейчас иначе.

Мы – сторонники демократии и правовой государственности. Нам чужды неправовые методы, мы не можем отдавать им приоритет. Будь то чёрный пиар, электоральные махинации и тем более политическое насилие. Но всё же – Сопротивление зеркально отражает то, чему сопротивляется. Существуют естественные модели социального поведения. Они довольно просты. Если выборы сводятся к ритуалу лояльного прогиба перед властью – протест выливается на улицы. Если на улицах мирный протест – он уходит в подворотни. Если сажают за пост в соцсети – на смену гаджетам приходят менее интеллектуальные инструменты. Нас, людей правового мышления, такие перспективы могут отталкивать и возмущать. Но выбор делаем не мы, а властные оппоненты сопротивления. У которых редко проявляется мудрость и ещё реже совесть.

Разные базы борьбы

Повторимся, того стоит. Сопротивление – не оппозиция. Оппозиция есть часть демократической политической системы. Сопротивление есть продукт отторжения диктаторской системы значительной частью общества.

Оппозиция выступает за корректировку курса, смену элит, смену режима – в рамках существующей политической системы и демократических процедур. Сопротивление направленно на снос системы, изменение парадигмы государственности.

Оппозиция имеет правовой статус, равный силам, стоящим у власти. Сопротивление, как правило, ставится диктатурой вне её «закона». Ибо оппозиция – это институт демократии. Сопротивление – это структура борьбы против диктатуры.

Сразу возникают ассоциации с баррикадами и партизанами, подпольем и булыжником. Этому, кстати, способствует укоренённая в российском обществе культура советской романтики. Отдадим ей должное. Чиновный держиморда, палач-каратель, подлый доносчик правили СССР, но не восхвалялись. А порой даже стеснялись самих себя. Зато прославлялся революционный боец-освободитель. И это мощно сказалось, когда коммунистическому режиму настал час конца.

Подобное уже наблюдается. Недавно в Вильнюсе, на V Форуме Свободной России, автор этих строк с сожалением отмечал: в России уже возникли организации, двинувшиеся путём революционного насилия. Они закономерно обращаются к социальным низам, вплоть до уголовной «последней штольни». Последствия такого пути непредсказуемы. Точнее, очень даже предсказуемы. Если не выдвинуть серьёзную ценностную альтернативу.

Сопротивление вполне может быть мирным протестом. Мирным, но эффективным. Часто к нему относятся люди, вообще не вовлечённые в политическую активность. Но противостоящие диктатуре своей деятельностью, образом жизни, ментальностью. При советском режиме немного было диссидентов, идущих на протестные акции, распространяющих антисоветскую литературу. Но сформировалось целое поколение людей, ориентированное на ценности, принципы, культуру, достижения свободного мира. «Аполитичная» музыка Beatles и Rolling Stones наносила по КПСС удары не слабее, чем ВАКЛ и АБН. А на победу идеала свободы работали все вместе.

Один выходит на улицу с антипутинским плакатом. Честь и благодарность за это. Но другой идёт с детьми в школу английского языка – как в клуб единомышленников. И этот другой делает то же дело, что и первый. Даже если об этом не задумывается. Или иной пример: после блокировки мессенджера Telegram количество пользователей увеличилось на 10 миллионов. Это уже сообщество. Такие люди – обычно молодые, экономически и социально активные, ориентированные на жизненный успех – являются потенциальной базой сопротивления.

Вызов вызову рознь

Многие, включая автора этих строк, ждали ещё в 1990-х выдвижения среднего класса. Основы гражданского общества и политической демократии. А получили алчную буржуазию олигархического типа. Прямо по марксистскому стереотипу: «чем дальше на восток, тем подлей». Сословие паразитарных собственников с готовностью легло под государство и с удовольствием приняло роль кошельков при чекистских хозяевах.

Сейчас появляются признаки иного среднего класса. Привычная схема частно-государственных отношений начинает рушится. Какими бы ни были нынешние молодые креаклы, к Навальному они идут не случайно. Хотя бы потому, что просто хорошо информированы. Знают, как здесь – а как там. Понимают, чем мир свободы и развития лучше мира коррупции, «духовных скреп», импортозамещения и плоской Земли. Многие из них готовы и к политическому действию. Но в лидерах хотят видеть людей, похожих на себя. А не маргинальных фриков. Отсюда популярность таких политиков, как Алексей Навальный, и таких публицистов, как Михаил Светов.

Но вряд ли можно сегодня отнести к Сопротивлению тех, кто занимается «улучшением» системы. Тех, кого пугают фундаментальные преобразования, люстрация, пересмотр итогов номенклатурной приватизации. Той, что в 1990-х скомпрометировала либерализм социал-дарвинизмом, а в 2000-х стала экономической основой путинского «вставания с колен». И отметим: именно эти «сислибы» рассуждают сейчас, какой неправильный достался им народ. Надо же – не понравилось ему быть обворованным! Вот наглость-то!

И ещё. Ни одна политическая идея не будет поддержана обществом без привязки к нации, её истории и культуре. Молодёжь поддержит тех, кто считает Россию и русский народ органической частью европейской цивилизации. Должна доминировать идея возвращения своего, а не трансплантации чужого. Тогда нарождающийся средний класс поддержит новый политический проект – чёткий, детально проработанный, с ясными целями и способами реализации. Как поддержал в предыдущем историческом цикле.

А между тем, при конце СССР многое могло обернуться иначе. Куда как жёстче и страшнее. Так, что лицами перемен стали бы не демократический интеллигент и не ответственный шахтёр-забастовщик. Подняться в авангард могли совсем другие силы, с другими методами и даже другими идеями. Бросить свой «вызов режиму». Ведь сегодня – не будем себя обманывать – кое-кто видит свой новый шанс в таком повороте событий.

Мы можем и обязаны совершить иное. Сменить криминальную диктатуру так, чтобы это не обернулось криминальным хаосом. Ради страны, а не за счёт страны.

Евгений БЕСТУЖЕВ