27 января исполняется 65 лет со дня отступления войск 18-й армии Вермахта из под Ленинграда в результате крупномасштабной наступательной операции сил трех советских фронтов: Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского. Дата 27 января считается днем, когда прекратила свое существование страшная ленинградская блокада, и выжившие вздохнули свободно. По оценкам разных современных исследователей от голода и дистрофии погибли более одного миллиона ленинградцев и беженцев (включая умерших на этапах эвакуации), еще примерно 35 тысяч человек погибли за три года от бомбардировок и артиллерийских обстрелов. Вопрос об оценке погибших и умерших от ран в битве за Ленинград 1941-1944 военнослужащих Красной армии по-прежнему остается дискуссионным, так как учет потерь был поставлен безобразно. Можно, например, отметить, что через одну 311-ю стрелковую дивизию, воевавшую в 54-й армии Ленинградского и Волховского фронтов прошли примерно 200 тыс. (!) человек (правда, это в целом за всю войну и вместе с ранеными, но обычно численность одной стрелковой дивизии составляла всего 5-10 тысяч человек). А в битве за Ленинград участвовали десятки советских стрелковых дивизий и бригад.

День 27 января традиционно отмечается помпезными празднованиями, которые из года в год устраивает городская администрация. Сначала это были партийные и советские органы власти, затем - их разнообразные наследники. Пафос празднований можно выразить простыми словами: "Все как один, выстояли, защитили, отстояли, победили, гордимся и помним". Город украшают сделанными "под одну гребёнку" стендами, плакатами, транспарантами, рекламными тумбами. Рекой разливаются чиновные славословия, программы, передачи, звучат песни, марши и так далее. На общественное обозрение вытаскивают очень немногих доживших блокадников, жмут им руки, побуждают к привычным воспоминаниям, дарят цветы. Иногда могут дать несколько сот рублей и наделить еще какой-нибудь льготой:

Кстати, сегодня среди тех, кто себя называет блокадником, очень много людей на самом деле в 1942-1943 никогда не живших в блокадном Ленинграде - или они были только рядом с городом (на советской стороне фронта), или приехали в Ленинград из эвакуации, а в 1990-е стали ветеранами. Но это несчастные старики и им прощают неправедное владение заветным ветеранским удостоверением, предоставляющим право на жалкие льготы. В праздничные дни непременно возлагаются венки и цветы к монументальным, но совершенно безвкусным памятникам, появившимся в огромном количестве в разные годы советской эпохи. Везде звучат одинаково-равнодушные слова, на лицах организаторов застывает цинично-казенная скорбь. Потом праздничные дни проходят вместе с казенной скорбью. Блокадников опять прячут в нафталин.

В наступившем году администрация Валентины Матвиенко щедро выделила из городского бюджета 3,5 млн. рублей (примерно $ 106 тыс.) для изготовления одного миллиона специальных ленточек, чей цвет соответствует цвету ленточки, на которой носится учрежденная в декабре 1942 медаль "За оборону Ленинграда". Новоизготовленную на городские деньги ленточку заранее уже вручают сотрудникам административного аппарата и питерским чиновникам. 26-27 января ленточку будут раздавать на станциях метро пассажирам, студентам во время празднования Татьяниного дня, обязательно - всем блокадникам и ветеранам, а также посетителям самого крупного Сбербанка, почтовых отделений связи, куда пожилые петербуржцы приходят за пенсиями. Ленточки можно вплести в косы, повязать на лоб, привязывать к сумочкам (дамским) и портфелям (мужским), на рукава пальто и курток, прикреплять на антенны частных автомобилей и в салоне общественного транспорта:. Проявление инициативы поощряется. Если президент и премьер-министр приедут в Петербург на празднования - им тоже выдадут новоявленный символ городского патриотизма, и они смогут повязать себе ленточки куда пожелают.

В итоге - наглядно. Патриотично. Необычно. Наконец, раздача и популяризация ленточек в массе горожан на исходе января доказывает неустанную заботу администрации о воспитании жителей города. Ведь куда ни посмотришь - обязательно эта ленточка в глаза попадется.

Для создания праздничного настроения.

А не брать ленточку нельзя - сами понимаете, какие выводы тогда напрашиваются. Ленточки не будут брать только "враги народа", подчеркивающие тем самым свой экстремизм, подрывающий основы государственной безопасности. Так что если 26-27 января кому-то из читателей вдруг попадется человек раздающий ленточки (именно в честь снятия блокады Ленинграда) - лучше взять (на всякий случай).

А пока к празднику готовят ленточки и инструктируют тех, кто их будет раздавать, разгорается будничный предпраздничный скандал.

Очень существенно, что раздача ленточек никак не мешает давно запланированному устройству большой мусорной свалки из вывезенного за пределы города мусора и строительству мусоросжигательного комбината прямо на костях бойцов и командиров Красной армии, перемолотых в бессмысленных и страшных атаках в районах Синявино и Гайтолово (юго-восточнее города, сегодня - территория Кировского района Ленинградской области). Один из ведущих историков-специалистов Санкт-Петербургского университета Евгений Ильин, который со своими студентами многие годы самоотверженно занимается захоронениями павших воинов как раз в районе Синявино, на основании документов и зарегистрированных сведений о потерях полагает, что здесь навсегда легли в землю десятки тысяч человек. Встречаются общие оценки - до ста тысяч. Оборона Вермахта была профессионально подготовлена в инженерном отношении. Немцы могли расстреливать атакующих как на полигоне, используя прицельный огонь артиллерии, минометов и скорострельных пулеметов. Особенно кровопролитными были бои в августе - сентябре 1942 года, когда маршевое пополнение перемалывалось как в гигантской мясорубке.

Участник битвы за Ленинград сержант 311-й дивизии Николай Никулин оставил леденящие воспоминания о том, как советские полководцы "любой ценой" выполняли приказ Сталина прорвать немецкую оборону под городом на Неве.

То моряки, то маршевые роты из Сибири, то блокадники (их переправляли по замёрзшему Ладожскому озеру). Утром, после редко артподготовки, они шли в атаку и оставались лежать перед железнодорожной насыпью. Двигались в атаку черепашьим шагом, пробивая в глубоком снегу траншею, да и сил было мало, особенно ленинградцев. Снег стоял выше пояса, убитые не падали, застревая сугробе. Трупы засыпало свежим снежком, на другой день была новая атака, новые трупы, и за зиму образовались наслоения мертвецов, которые только весною обнажились от снега - скрюченные, перекореженные, разорванные, раздавленные тела - целые штабеля. <...>

Шли в бой необученные новобранцы... - "Атаковать! - звонит Хозяин из Кремля. - "Атаковать!" - телефонирует генерал из теплого кабинета. - "Атаковать!" - приказывает полковник из прочной землянки. И встает сотня Иванов, и бредет по глубокому снегу под перекрестные трассы немецких пулеметов. А немцы в теплых дзотах, сытые и пьяные, наглые, все предусмотрели, вое рассчитали, все пристреляли и бьют, бьют, как в тире. Однако и у вражеских солдат было не все так легко. Недавно один немецкий ветеран рассказал мне о том, что среди пулеметчиков их полка были случаи помешательства: не так просто убивать людей ряд за рядом, а они все идут и идут, и нет им конца.

Полковник знает, что атака бесполезна, что будут лишь новые трупы. Уже в некоторых дивизиях остались лишь штабы и три-четыре десятка людей. Были случаи, когда дивизия, начиная сражение имела 6-7 тысяч штыков, а в конце операции ее потери составляли 20-25 тысяч за счет постоянных пополнений! И все время людей не хватало! <:>

Однажды ночью я замещал телефониста у аппарата. Тогдашняя связь была примитивна и разговоры по всем линиям слышались во всех точках. И я узнал, как разговаривает наш командующий И. И. Федюнинский с командирами дивизий: - "Вашу мать! Вперед!!! Не продвинешься - расстреляю! Вашу мать! Атаковать! Вашу мать!"...

Шло глупое, бессмысленное убийство наших солдат. Надо думать, эта селекция русского народа - бомба замедленного действия: она взорвется через несколько поколений, в XXI или ХХП веке, когда отобранная и взлелеянная большевиками масса подонков породит новые поколения себе подобных.

Разумеется, что никто после войны "пропавших без вести" в районах Гайтолово и Синявино не хоронил. От них остались только кости и черепа, да у потомков - жёлтая от времени похоронка с казённой фразой: "Пропал без вести".

Доктор философии из Иерусалима Арон Шнеер, автор известной монографии "Плен. Советские военнопленные в Германии" написал автору этих строк письмо, в котором описал трагедию собственной семьи: "Я ношу имя дяди, командира взвода разведки, погибшего под Синявино 3 сентября 1942 г. Мой дед и мой отец искали его могилу долгие годы. В сообщении о смерти было сказано: "Погиб во время боевых действий в районе Синявино". Министр обороны отвечал, что никаких сведений о захоронении нет. Нашли <:> братскую могилу. 9 мая 1985 г. мы всей семьей приехали из Риги туда. Не надо ничего говорит о войне. Надо было увидеть тысячи старух и стариков, мужчин и женщин среднего возраста... Они стояли вдоль дороги с фотографиями своих погибших родных. На них надпись: "Кто-нибудь знает о таком-то таком-то? Пропал без вести тогда-то..." Это была жуткая картина. В братской могиле, как нам сказали, похоронено около 5 тысяч человек, из них около 800 были известны, среди них мой дядя".

Долгие годы неравную борьбу за спасение останков и человеческое (я уже не говорю - христианское) отношение к тысячам перемолотых воинов вели "три русских богатыря", как назвал этих замечательных людей петербургский кинодокументалист Виктор Правдюк: женщина на девятом десятке лет Изольда Иванова, слепой Александр Чупров - он участвовал в поиске и захоронении непохороненных воинов Волховского фронта и ослеп в результате взрыва притаившейся мины, и, наконец, историк Александр Сутягин. Они стучались во все двери, мобилизовали единомышленников, писали письма, доказывали, убеждали: Но чиновная оборона была покрепче немецких позиций на Синявинских высотах. Денег на поисковые экспедиции, подъём и идентификацию трупов, мемориальные комплексы, дороги, дополнительные исследования в архивах - не было. Желания копаться в грязной почве и запутанном вопросе - тоже.

Это ведь не ленточки, которые молодые активисты "Единой России" будут раздавать на станциях метро.

Праздник праздником, а городу ведь нужно куда-то вывозить и где-то утилизировать мусор. Какая разница, что будет под ним: И администрация все-таки решила вывозить отходы аккуратно на пространство, на котором рассеяны десятки тысяч трупов. Иванова, Чупров, Сутягин и Правдюк подняли на минувшей неделе шум, взывая к обычной человеческой совести. Члены петербургского отделения партии "Яблоко" выяснили, что 11 января "первые восемь мусоровозов уже вывалили свой груз" в отведенном месте.

Крик вязнет в глухоте и чёрствости.

Иногда кажется, что наша страна сегодня напоминает одну большую мусорную свалку, которую пытаются выдать (не без успеха) за ухоженный, отреставрированный памятник.

Результат был такой: в субботу, 17 января, автору этих строк позвонил один из журналистов радиостанции "Эхо Москвы". Для проверки распространившихся в Интернете сведений он дозвонился в администрацию, откуда ему сухо сообщили: Никаких непохороненных солдат в районе Синявино и Гайтолово нет, потому что их могилы официально не внесены в перечень официальных захоронений. Следовательно, они не существуют.

Как вы думаете, дорогой читатель, какая первая мысль приходит в голову, если вы слышите от очередного столоначальника такие слова, а в руках у вас - праздничная ленточка, щедро врученная по случаю 65-летия снятия блокады?