Статья

СОЛИДАРИЗМ ДЛЯ «СОЛИДАРНОСТИ»
Личные размышления о программном поиске: кто ищет, тот находит

Посвящается памяти Александра Штамма

Нам предстоит создать то, чего нет ни у одной политической силы в современной России. Нужна политическая платформа. Не нынешний набор общедемократических клише, представлений об общечеловеческих ценностях, набивших оскомину заклинаний о необходимости соблюдения законов в государстве беспредельщиков, не призывы «за всё хорошее, против всего плохого», а – чёткий перечень принципов и методов. Чего мы хотим и как этого добьёмся.

Наш поиск

Чем мы сейчас отличаемся от ПАРНАСа с Навальным, от «Яблока», от яшинской «Солидарности»? Тем, что они – «кремлёвский проект», а мы нет? Может быть, но этого мало. Кстати, не надо этим упиваться. Даже «кремлёвский проект» может развиться как антикремлёвский – при активном вовлечении масс. Так было с горбачёвской перестройкой. Не следует исключать реформаторский импульс сверху, который можно использовать как детонатор общественного протеста для слома системы.

Поэтому проводить отличия от коллег по демлагерю мы должны не по принципу, кто «кремлёвский», а кто нет. И уж тем более не по тому, нравятся ли нам Пивоваров, Яшин, Ходорковский или Навальный. Отличия – если они есть – должны быть серьёзнее: в стратегических целях и тактических задачах. Какой мы видим Россию будущего? Какими средствами собираемся достичь целей? Вот что нужно сегодня обсуждать. Многие, узнав нашу платформу, примкнут к организации, помогут силами и средствами. Другие, может быть, наоборот, уйдут. Естественный политический процесс. И отбор.

Мы не собираемся строить Царство Божие на Земле, или общество всеобщего благоденствия. Утопические проекты либо остаются на бумаге либо ведут к картинам Оруэлла. Зло и несправедливость возможны в любом обществе, они неискоренимы до конца. И в этом залог вечности добра и справедливости, которые будут побеждать бесконечно долго.

Наш контекст

Любое самое правовое и самое демократическое государство не гарантировано от коррупции, нарушений прав человека, чиновного произвола. Но в условиях права и демократии, при эффективном гражданском контроле такие явления сводятся к минимуму и носят девиантный характер. Тогда как в условиях тоталитаризма, персоналистского, номенклатурно-олигархического или уголовно-чекистского режима, как в современной РФ, они являются государствообразующей тканью. Сама тоталитарная государственная вертикаль заточена на обеспечение господства паханов в законе над терпилами. Рудименты демократических институтов при этом превращены в постыдное глумление. Что исключает возможность смены этой системы с помощью существующих квази-демократических институтов и процедур.

Установленная в РФ социально-политическая система построена на ордынско-византийско-опричном наследии, на ленинско-сталинском чекизме, на вертухайстве и холопстве. Веками чиновник, поп и палач укрепляли деспотическую власть и «скрепы духовные» с ханжескими претензиями на «особый путь». Уважение к правам человека, ответственность власти перед народом – эти традиции отсутствуют в нашей истории. «Холопы должны служить царю и платить боярину» – вот основополагающая формула системы, которую теперь нагло называют «русский мир», что само по себе является запредельной русофобией.

Но разговоры об обречённости русских на жизнь в тираническом «русском мире» – подлая ложь. История России есть история народного сопротивления, от ушкуйников до диссидентов. Русские крестьянские восстания были самыми мощными в Европе. Революция 1905 года пробудила полмира. Останется в веках героизм Белого движения и Зелёного повстанчества в антибольшевистской борьбе. Сотни восстаний против сталинской коллективизации прокатились по русской земле. Рабочие Новочеркасска, Мурома, Александрова громили парткомы и КГБ ещё при жизни нашего поколения. Мы помним размах шахтёрских забастовок всего четверть века назад.

В конце концов, ещё в середине XIX века французские интеллигенты были в отчаянии от своих «жаков-ватников», которые «любят империю и не ценят свободу». Уж промолчим о немецких Рейхах исторически не столь давнего времени. Этапы, сходные с тем, который переживает сейчас Россия, проходили все народы мира. Русские даже не последние на этом пути (оглянемся подальше на Восток). Впадать в отчаяние, кричать о «безнадёжности этой страны» было бы просто глупо.

С другой стороны, перед глазами у нас успешные примеры системной модернизации ряда восточноазиатских стран. Зерно западной демократии, посеянное в их почву, не только прижилось, но и дало плоды, порой лучшие, чем на самом Западе. Доля города-государства Сингапур в мировой экономике свыше 5,5%, в то время, как у великодержавной РФ – 1,6%. Прочные демократии утвердились в Южной Корее и Свободном Китае (Тайване) – граничащих с тоталитарными диктатурами. Вот яркие примеры демократического транзита в незападном обществе, с принципиально иным общественным укладом, политическими и экономическими традициями. Буквально вчера мощные восстания за свободу и демократию поднялись в арабо-мусульманских странах. Что же говорить о нас – европейцах, искусственно оторванных от корней московскими наследниками Византии, сервильной церковью, большевиками и «духоскрепными запутинцами».

Наш народ достоин лучшей доли, нежели быть подданными государства, напоминающего нечто среднее, между душным теремом, мракобесной кельей, гулаговским бараком и шалманом беспредельщиков. И он своего добьётся.

Наши методы

Естественно, правовое государство строится на демократических институтах и процедурах. Однако надо трезво смотреть на вещи. Применение формальных процедур демократии в неприспособленном обществе самоубийственно. Парламентарные процедуры Веймарской Германии привели к власти нацистов, демократия постсоветской РФ допустила номенклатурный реванш. Тем более бессмысленно рассчитывать на успешное применение демократических принципов, когда Гитлер или Путин уже стоят во главе государства.

Начинать все преобразования необходимо с формирования гражданского общества и закрепления его политической культуры. Демократия как процедура вторична. Первичны свобода и солидарность как жизненная среда.

Недаром путинский режим, в страхе за свою захваченную власть и награбленную собственность, остервенело искореняет структуры гражданского общества. Не только «законодательными» мерами (хотя ярлыки «иностранных агентов» лишают страну гражданских инвестиций со стороны развитых демократий). На общественное сознание обрушена волна мракобесного отстоя, изоляционистская архаика, «импортозамещение смыслов». Отлажена система организованной травли носителей гражданских ценностей.

И здесь мы приходим к пониманию роковой ошибки всех нынешних демократов. Они ломают копья за восстановление институтов и процедур. Стратегическая цель сводится к словосочетанию «честные выборы» – далее мысль останавливается.

Уж не спрашиваем, как поступят сторонники «честных выборов», если победу одержит Стрелков-Гиркин (что отнюдь не исключено). Предположим, добьёмся честной, открытой, идейной террористической диктатуры – вместо нынешней завравшейся и коррумпированной. В своё время этого добились немцы, честно избравшие Гитлера. К этому ли мы стремимся? Кстати, именно поэтому наши западные единомышленники боятся падения режима. Только мы включаем мозги, как всегда с опозданием.

И потом – откуда они возьмутся, эти «честные выборы» при нынешней власти? Как их добиться? Кто их подарит? На что расчёт – на пробуждение совести у Путина? Мало, что ли, опыта недавних электоральных циклов? О чём вообще речь?

Хотим мы того или нет, но восстановление демократических процедур придётся отложить. Пора понять: сменить систему у избирательных урн не удастся. Преобразования неизбежно примут революционный характер – завершая процесс, начатый в 1905 году.

Основные усилия предстоит направить на отстройку революционных гражданских структур. Способных принять на себя функции власти – либо в момент её саморазрушения (от экономического коллапса и внешних поражений), либо отбить их путём целенаправленного давления. При этом надо быть готовыми к чрезвычайным политическим мерам. Не закомплексованным демократическими процедурами и прочим правовым фетишизмом.

В Германии после разгрома нацизма выборы проводились не в 1945-м, а в 1949 году. Иначе с большой вероятности к власти вернулась бы перестроившаяся НСДАП (опросы, проводимые союзными оккупационными властями свидетельствовали: большинство населения сочувствует подсудимым Нюрнбергского процесса). Предотвратить маоизацию Индонезии в середине 1960-х смогли десантники Сарво Эдди, студенты-антикоммунисты и мусульманские комитеты – но отнюдь не на выборах. В Чили 1973-го отстранить левака Альенде, плотно обложенного коммунистами, удалось политической волей армии и ультраправой «Родины и свободы». Которые покончили с коммунистической заразой, не заморачиваясь на правовых аспектах и правозащитной риторике. Это лишь несколько хрестоматийных примеров.

Суть этой переходной политики изложил великий Ку Ченкан, первый президент Всемирной антикоммунистической лиги: «Никакой свободы врагам свободы, никаких прав врагам прав». Этой истине учил он в середине 1970-х, когда размякший в «разрядке» Запад склонялся к капитуляции перед коммунистической экспансией.

Ку Ченкан и его соратники удержали тогда фронт и в конечном счёте победили. А ведь это были очень разные люди. Для нынешней российской оппозиции наверняка оказался бы «нерукопожатным» гватемалец Лионель Сисниега Отеро – громивший коммунистов и рэкетировавший плантаторов на эти погромы. Когда-то его называли «бандитом». А современная Гватемала чтит его память и благодарит за спасение.

Сегодня на Западе вновь поднимает голову капитулянтство. Не только перед лицом реальной силы исламизма, но и перед воровской малиной, случайно захватившей территорию бывшего улуса Джучи. Перед путиными и моторолами, взрывающимися в лифтах. Вот к какому позору приводят правовой фетишизм, бездумный «прагматизм», привычки к комфортному потреблению, нежелание напрягаться и рисковать в борьбе.

Но – как и в прошлом веке – уже сформулирован ответ и поднимается отпор. Год с небольшим назад, в декабре 2015-го, на Донбасской (!) конференции был создан Антиимперский интернационал, возродившей традиции антикоммунистического и антисоветского Джамбори. В него вошли украинские национал-солидаристы и наши соотечественники. Только что, в декабре 2016-го, на Ровненщине состоялась конференция, посвящённая годовщине Антибольшевистского блока народов, в которой тоже участвовали представители России. И там было сказано об объединении против кремлёвской диктатуры народов бывшего СССР, Ближнего Востока и даже Африки! (Ведь, например, в Анголе тоже идёт борьба против коррумпированной диктатуры душ Сантуша, находящейся в союзе с Путиным.)

Мы должны выступить единым фронтом с нашими единомышленниками из разных стран. Создать фронт противодействия тоталитаризму, диктатуре и мракобесию. Важнейшая составляющая нашей борьбы – информация и пропаганда. Воспитание жгучей ненависти ко всему, что уничтожает свободу. Воспитание не только словом, но и делом. Прямое политическое действие допустимо. В зависимости от обстоятельств.

Наши сценарии

Какой должна быть чрезвычайная политика переходного периода? Это зависит от характера крушения существующей политической системы. Здесь видится три возможных сценария.

«Табакерка», т.е. верхушечный переворот. Его могут совершить некоторые бенефициары режима – отсечь наиболее одиозных, дабы сохранить в своих руках основы власти и собственности. Своего рода «Перестройка 2.0». За этим следует подъём низовой политической активности, и события разовьются не по сценарию новых «перестройщиков». Как уже случилось в предыдущем цикле.

Усиление государственного террора на фоне неизбежного экономического краха. Восстание низов. Весьма вероятно, что начнётся оно с мест лишения свободы, где уже происходят регулярные бунты. Между прочим, это более 600 тысяч человек, ненавидящих режим. Значительные территории сибирских и дальневосточных регионов уже сейчас находится под своеобразным «двоевластием» – официальных администраций и движения «АУЕ» («Арестантский устав един»). Показательны события в Роговском 29 декабря 2016-го, когда группа рабочих-строителей, устроив магазинный погром, атаковала наряд Росгвардии. Не столь масштабные эпизоды нападений, поджогов и т.д. происходят регулярно в разных городах. Стихийный протест политически дезориентированных масс, как всегда, сводится к уголовщине и беспределу. И виновата в этом власть. Именно она направила справедливый протест по этому пути. Оппозиция может взять ситуацию под контроль, если заблаговременно установит контакт с политизированными теневыми сообществами, формированиями стихийного протеста и, возможно, армейскими группами, недовольными чекистско-полицейским контролем и созданием Росгвардии. При этом мы получим шанс абсолютно мирного сценария. Путь к демократии в данном случае лежит через временную диктатуру прозападно ориентированных активистов.

Поражение во внешней войне, интервенция и оккупация. Это произойдет в случае начала военных действий со стороны РФ против любых её западных соседей, или иных государств постсоветского пространства. Здесь мы благополучно повторим опыт Германии и Японии после Второй мировой войны. Мы – патриоты России, и этот вариант считаем худшим из трёх. Однако авантюрная политика режима делает его всё более реальным – в чём заключается подлинное национальное предательство нынешних властей.

При первом сценарии демократические процедуры, ограниченные люстрацией, смогут функционировать. При других это практически невозможно. Но мы способны включиться в режим чрезвычайной политики – с целью скорейшего перехода к демократии и правовой государственности западного типа.

Разумеется, мы сторонники мирного варианта демократической революции. Возможно формирование движения Сопротивления, аналогичного европейским 1940-м годам. Сопротивление начнётся как мирное, поскольку мы отрицаем насильственные методы борьбы. (До той поры, пока…) Это бессрочный выход людей на улицы с требованием смены власти и системы. Это забастовки и акции гражданского неповиновения.

В нынешний подготовительный период мы должны заниматься расширением рядов наших сторонников, нашей социальной базы. Необходимо повышать активность каждого члена движения. Отдельно следует отметить работу с целевыми группами: администрацией, армией, полицией, ФСБ, нашими политическими оппонентами и врагами. Каждая публичная акция в окружении полиции должна быть использована для целевой пропаганды. Раздача им общих листовок и газет и выпуск специальных, для данной фокус-группы. Каждая акция в поддержку узников совести должна быть обращена не только к традиционной общественности, но и к представителям сообщества «неполитических заключённых». Отдельного внимания заслуживает работа в государственных силовых структурах и частных предприятиях охраны и безопасности, создание ячеек «Солидарности» – для начала неофициальных – в этой среде.

«Солидарность» немыслима без профсоюзов. Профсоюзы и рабочее движение – важнейший компонент гражданского общества. Серьёзной ошибкой НКО и демократических партий в минувшие годы было игнорирование этой силы. Борцов за трудовые права считали чуть ли не «коммунистами» – за что теперь приходится расплачиваться. Ошибку пора исправлять. Каждая акция независимых профсоюзов, каждый трудовой конфликт должны становиться первым делом для специально сформированных групп поддержки.

Наши идеи

Для «Солидарности» более чем естественно исповедание идеологии солидаризма. Русский солидаризм сформировался в начале 1930-х годов как идеология Национально-трудового союза (НТС). Это – старейшая антибольшевистская организация, возникшая в белой эмиграции и провозгласившая своей целью утверждение в будущей освобождённой России национально-трудового строя. Идеи солидаризма спонтанно формировались и в белогвардейской политике, и в движениях крестьянского повстанчества и рабочего протеста.

Солидаризм решительно отвергал социал-дарвинистскую модель вульгарного либерализма. Ещё решительнее он противостоял коммунизму. Много внимание в раннем солидаризме уделялось гражданскому обществу. В этой идеологии содержится самое правильное определение гражданского общества из полусотни существующих: «независимое от государства сообщество граждан, объединённых солидарностью и корпоративизмом».

Понятие «корпоративизм» вызывает много недоумённых вопросов и возмущённых возражений. Особенно, если речь заходит о «корпоративном государстве». Возникают ассоциации с фашизмом, который играет роль негативного клише для тех, кто не задумывается над сутью понятий. А порой – и с путинским режимом. Но учтём главное: корпорации солидаризма – это независимые союзы граждан, сплочённых трудом и идеей. В этом принципиальное отличие от фашистских и путиноидных госструктур, присвоивших себе чужое имя.

Для советских коммунистов, стремящихся к тотальному огосударствлению, солидаризм представлял серьёзную угрозу. Не случайно при Юрии Андропове создавались тайные «мозговые тресты», предлагавшие «буржуазные альтернативы» развития страны. Многие «прорабы перестройки» успели пройти их школу. Капитализм допускался – но со зверным лицом привилегированного сословия силовиков-опричников, повелевающих «терпилами».

Собственно, удивляться нечему. Никто иной, как Ленин, восклицал, сидя в том же Кремле: «Государственный капитализм был бы для нас спасением!» Суть ведь не в капитализме как экономической системе, а в монопольной власти. И если капиталистическая экономика её гарантирует – как говорится, не вопрос…

Поэтому следует с большой осторожностью воспринимать «реформаторские» проекты, исходящие от сислибов. Помнить, что это заготовки андроповских времён, восходящие к временам ленинским.

Подобную модель им удалось реализовать при крахе империи зла и лжи – СССР. Так была украдена наша победа и наша свобода. Но нынешние лидеры либеральной оппозиции, не говоря уже об активистах рангом ниже, слишком далеки от понимания этой истины. И власть делает всё возможное, чтобы это непонимание сохранялось как можно дольше. Оно и понятно. Рейтинг безродных лево-либералов, ничего не предлагающих, кроме абстрактной толерантности к тому, что не популярно в обществе, всегда будет весьма убог и смешон.

Власть и пытается законсервировать русскую политическую и экономическую мысль в её коммунистической и компрадорской парадигмах, которые сегодня слились воедино в православном сталинизме и духоскрепно-импортозаместительном самодостаточном изоляционизме. Даже элементарное знание альтернатив целенаправленно блокируется. И не зря. Тот же Андропов тщательно штудировал материалы НТС. На основании своего серьёзного анализа он утверждал, что НТС опаснее всех антикоммунистических спецслужб мира и всех антисоветских организаций вместе взятых. А ведь НТС к тому времени уже четверть века, как отказался от террора. Опасность для советского коммунизма состояла в идеологии русского солидаризма, который не оставлял никаких шансов построить госкапитализм «для своих», для партхозактива, чекистов и подментованной уголовщины. Советский реванш и прочее «вставание с колен» было бы невозможно.

Сегодня режим нацпахана готов на определённых условиях вести «диалог» – т.е. торг с «Яблоком» и даже с Навальным. «Респектабельная» оппозиция ведётся на соблазн бессмысленного «участия в выборах» (которых нет, и это известно всем). Имитируется соблюдение «демократических процедур» – а заодно осуществляется окончательная дискредитация либерализма. Ибо кого могут привлечь очевидные марионетки для разового пользования?

Но режим будет жёстко противодействовать всему, что не вписывается в заданную им матрицу. Главным навязанным табу для сторонников свободы и демократии является дискурс нации. Даже о понятии политической нации говорить в кругах российской либеральной оппозиции не принято. Национализм понимается исключительно негативно. И режим бдительно следит за сохранением этого антинационального тренда в современном российском либерализме. Если ты националист, то изволь быть православным сталинистом, или, по крайней мере, верным запутинцем-крымнашистом. Потому многие в России и не считают возможным быть одновременно и сторонником западной системы ценностей и националистом. Такой подход не назовёшь сильно мудрым.

На всём постсоветском пространстве, кроме РФ, борьба за демократию и общечеловеческие ценности имела национально-патриотический характер. Только в России номенклатура сумела противопоставить демократию национал-патриотизму. И теперь делает всё возможное, чтобы это положение не было исправлено. Позвольте этого не позволить. Мы закладываем в идеологический базис своей организации солидаризм – идеологию НТС, которая в наиболее кратком виде представлена в тезисе: «Национальная Россия в семье европейских народов». Это было провозглашено, когда Евросоюз ещё был научно-политической фантастикой.

Сегодня мы должны адаптировать идейное наследие русского солидаризма к реалиям современной политики. Очистить его от пагубных великодержавных заблуждений Белого движения. Противопоставить европейский русский национализм имперскому шовинизму и евразийскому ордынству. И защитить свободу от врагов свободы, права от врагов прав. Никаких им прав и свобод. И если для отстаивания этой истины потребуется борьба с либеральным начётничеством, будет и она.

Евгений БЕСТУЖЕВ,
сопредседатель петербургской «Солидарности»