Статья

«ЧЁРНАЯ РОССИЯ»

Через полгода после избрания Владимира Путина президентом России состоялись парламентские выборы на другом конце Земли. С аналогичным результатом: президент Анголы Жозе Эдуарду душ Сантуш продлил свою власть. Даже не озаботившись формальностью собственного переизбрания. Ангольский режим сырьевых госкомпаний, карательных служб и партаппарата показал российским братьям по классу, как надо решать вопросы. Ангольской же оппозиции в России учиться нечему. Нам бы научиться у них.

«Дерево свободы время от времени нужно поливать кровью патриотов и тиранов», — сказал Томас Джефферсон. Вторые чаще — хотя и не всегда — незаслуженно умирают при нотариусе и враче. Зато первые регулярно и по всему миру вносят свою лепту в произрастание названного дерева. Конечно, очень по-разному. Для некоторых российских активистов считается жертвой пара-тройка суток в камере или тысяча рублей штрафа. Ангольские оппозиционеры годами живут в обнимку со смертью. Учитывая многочисленные сходства между режимами душ Сантуша и Путина, стоит оценить, насколько льготные условия предоставлены нам исторической судьбой. Могло быть куда жёстче.

На троих страны не хватило

Кумулятивный заряд португальской «революции гвоздик» 1974-го аукнулся в Анголе тотальным бегством европейцев. Уходя, они сжигали дома, сбрасывали в воды Атлантики автомобили, на худой конец били стёкла и ломали унитазы в квартирах и гостиницах. Люди, вынужденные бежать в неизвестность — ведь их историческая родина тоже непредсказуемо менялась — не желали отвечать за деяния торговцев «чёрным деревом». Кстати, зачастую негров, подобных страшному Кенделе-Алвишу, образ которого сохранён для потомков в «Пятнадцатилетнем капитане» Жюль Верна. Так Ангола одномоментно лишилась высшего управленческого и предпринимательского слоя. Впрочем, в претендентах на замену недостатка не ощущалось.

С 1961 года в стране шла колониальная война. Португальская армия воевала сразу с четырьмя противниками. Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА) во главе с Агостиньо Нето придерживалось просоветского марксизма, а сторонников находило среди относительно зажиточного и культурного населения прибрежных городов, обычно народности мбунду. Национальный фронт освобождения Анголы (ФНЛА) Холдена Роберто объединял племенных националистов баконго с изрядным налётом чёрного расизма. Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА), созданный радикальным социалистом Жонасом Савимби, исповедовал взрывной микс от либерализма до маоизма и опирался на племя овимбунду. Фронт освобождения Кабинды (ФЛЕК) под руководством Энрико Тьяго воевал за самоопределение нефтеносной северной провинции.

Лидеры этих движений были по типу личности очень разными людьми. Нето — типичный марксист, кабинетный интеллектуал-идеолог, культуртрегер из тех, что «весь мир в крови утопит, но только цельность сохранит»... Роберто — хмурый замкнутый фанатик племенного царствования… Савимби — взрывной рубаха-парень, склонный пробивать головой стену, одинаково комфортно чувствующий себя в высоком кабинете с бокалом и в джунглях с автоматом…

Любопытно, что все трое родились в протестантских семьях католической и анимистической страны. Учились за границей. Любили щеголять учёными званиями, называть себя «докторами» (стараясь не уточнять, каких наук). Общими чертами троих были безоглядная жестокость и идеологическая упёртость. Все они теперь, глядя на беспринципно-прагматичных преемников, вертятся в гробах.

Этническая, идеологическая и организационная разобщённость не позволила ангольским повстанцам добиться столь же впечатляющих успехов, что их соратникам в Мозамбике и особенно Гвинее-Бисау. Но в любом случае война 1961—1974 годов показалась семечками по сравнению с тем, что началось с 1975-го.

Танки давят удаль

Независимость Анголы провозгласили 11 ноября 1975 года лидеры МПЛА. Прежние договорённости о коалиционном правительстве были мгновенно нарушены, как только Нето и его люди ощутили себя в силе взять под контроль столицу страны Луанду. Здесь МПЛА действительно, что называется, рулила. Грамотные горожане поддерживали ангольских марксистов. А главное, в Луанде преобладали мбунду. Опираясь на эту поддержку, отряды МПЛА учинили расправу над соперниками. Которые, впрочем, не оставались в долгу. В подвалах штаба ФНЛА были обнаружены трупы со следами племенных ритуалов баконго, будущим королём которых видел себя Роберто.

Государство МПЛА получило название «Народная Республика Ангола». ФНЛА и УНИТА учредили в городе Уамбо «Народно-Демократическую Республику Ангола» (аллюзии, связанные с КНДР оправданы — Пхеньян вёл в Анголе сложнейшую игру, раскладывая яйца по всем корзинам, дабы примкнуть к победителям). Впоследствии Уамбо стала временной унитовской столицей, а руководство ФНЛА базировалось в северном городе Амбриш. Роберто рассчитывал первым ворваться в Луанду. Тяжёлые бои завязались у города Кифангондо, где единственный снаряд, попавший в насосную станцию, на несколько дней оставил столицу без воды.

МПЛА обратились за поддержкой к СССР и Кубе. Режим братьев Кастро, старавшийся вгрызться в Африку, не упустил такой шанс. Через океан был переброшен экспедиционный корпус. Брежнев какое-то время колебался (престарелый генсек не был склонен к резким движениям, хотя совершал их регулярно). Но идеологический магнетизм и кубинский пример сделали своё дело. Политбюро ЦК КПСС санкционировало вмешательство. Советские танки составили основу бронеоснащения войск МПЛА и вместе с регулярными кубинскими частями решили исход войны.

ФНЛА по этноплеменному принципу прежде всего искал поддержку в Заире. Генералу Мобуту нисколько не улыбался коммунистический режим на юго-западной границе, да ещё по соседству с богатой и проблемной провинцией Шаба (бывшая Катанга). И действительно, уже в 1977—1978-м анголо-кубинская экспансия обернулась крупными военными конфликтами в Заире. Однако грёзы Роберто о «державе баконго», раскинувшейся на территориях нескольких государств, включая и Заир, тоже не вдохновляли Мобуту. Как только в военных действиях обозначился перелом в пользу МПЛА, официальная Киншаса поспешила выйти из игры.

Другими союзниками Холдена Роберто были США и КНР. Вашингтон ставил как бы на антикоммунистического консерватора (хотя реально его взгляды не укладывались в трактовки «северной цивилизации»). Пекинские коммунисты видели в нём противовес советскому влиянию в Африке. «Мы глубоко сочувствуем вашей благородной борьбе», — говорил в беседе с Роберто маоцзэдуновский министр иностранных дел Чэнь И. «Все мои солдаты обучены китайцами, — похвалялся вскоре лидер ФНЛА. — А китайцы непревзойдённые специалисты по партизанской войне».

Но и эта поддержка не оправдала себя. США вообще быстро дистанцировались от ангольских событий. Несмотря на вопли о «происках ЦРУ», американцы побоялись «ангольского продолжения вьетнамского тоннеля» и капитулировали заранее. Конгресс даже принял специальную «поправку Кларка», запретившую администрации Джеральда Форда оказывать военную помощь политическим силам Анголы. Китай же в те времена был не тот, что сейчас, и попросту не имел ресурсов для серьёзного участия в африканском военно-политическом противоборстве.

ФНЛА попытался противопоставить кубинцам завербованных в Европе и США частных лиц. Но спецподготовка и безбашенная удаль наёмников не стояли против численности, дисциплины и технического оснащения. 13 человек наёмников весной 1976-го попали в плен и предстали перед показательным процессом в Луанде. Четверо во главе с «полковником Кэлланом» — британским парашютистом греко-кипрского происхождения Коста Георгиу — были расстреляны. Сестра Георгиу, посетившая его перед казнью, вышла замуж за одного из расстрельщиков и сделала себе литературное имя на описании этой драмы.

Кубинские солдаты и советские танки прошли по северному фронту подобно бронированным носорогам. Уже к новогодним праздникам 1976-го ФНЛА перестал существовать как серьёзный военный фактор. 11 января пал Амбриш. 15 февраля кубинцы вошли в Сан-Сальвадор-ду-Конго, последний населённый пункт, контролировавшийся ФНЛА. Роберто бежал в Заир, потом в США, где стал баптистским священником. Может быть, даже он сам думал, что навсегда.

Где белым бывать опасно

Бросалась в глаза критическая зависимость ФНЛА от иностранной помощи. Это объяснялась сравнительной малочисленностью и изолированностью баконго. Кроме того, чётко мотивированного актива действительно не хватало. Но с той же проблемой сталкивалась поначалу и МПЛА, формировавшая свои вооружённые силы (ФАПЛА) незамысловатым способом: активисты окружали деревню и забирали под ружье всех физически годных мужчин.

Понятно, что толку от таких солдат бывало не слишком много. Ударной силой режима выступали кубинские экспедиционные войска. Очевидцы утверждают, что натасканные советскими инструкторами ангольские танкисты попросту бросали свои машины, когда в баках кончалось горючее. Отношения местных коммунистов с носителями интернациональной помощью порой складывались специфически. Знакомый рассказывал одному из авторов, как однажды экипаж подбитого военно-транспортного самолета попросту расстрелял находившихся на борту ангольцев — в противном случае те не дали бы совершить посадку на занятой повстанцами территории.

В меньшей степени зависела от иностранцев УНИТА. Многочисленность динамичных овимбунду, личная харизма Савимби, многогранная доступная идеология, сочетавшая ультралевые и ультраправые мотивы — все эти факторы способствовали активному привлечению сторонников и бойцов. Важное место в унитовской пропаганде занимали прежние национально-освободительные лозунги. Заострённые теперь не в португальском направлении, а против «кубинских, русских и восточногерманских колонизаторов» (специалисты из ГДР помогали режиму Нето отстраивать спецслужбы). И, конечно, «предателей-марионеток из МПЛА». Социалист Савимби прекрасно владел «антиимпериалистическими» штампами левой пропаганды, оборачивая их в нужном направлении.

Ещё эффективнее срабатывала этносоциальная составляющая. Овимбунду имеют в Анголе репутацию людей, годных либо к войне, либо к неквалифицированному физическому труду в деревне. Городские мбунду, становящиеся функционерами МПЛА, являли собой буквально плакатных эксплуататоров. На что Савимби не забывал указывать соплеменникам.

Казалось бы, имидж УНИТА должен был подорваться союзом с белыми расистами ЮАР. Савимби действительно пошёл на этот шаг, рассчитывая, что южноафриканские бронеколонны уравновесят кубинскую интервенцию. Но парадоксальным образом это лишь повысило популярность лидера в своём племени: наш чернокожий вождь указывает белым, что надо делать, и они его слушаются!

Вмешательство ЮАР в ангольскую войну — особая тема. Правительство апартеида, возглавляемое тогда Балтазаром Форстером, стремилось, конечно, предотвратить коммунизацию страны, граничащей с оккупированной ЮАР Намибией. Однако массированной интервенции не планировало. Чтобы создать прочный заслон, ещё летом 1975-го спецчасть южноафриканской армии взяла под контроль гидроэнергокомплекс на пограничной реке Кунене. Предполагалось на этом остановиться. Но события пошли своим ходом, логика первого шага продиктовала дальнейшие. Наполеон тоже не собирался ни брать Москву, ни отступать из Москвы. Война стратегов не спрашивает.

Поражение ФНЛА на севере побудило южноафриканское командование интенсивнее включиться в бои на стороне УНИТА. За месяц до провозглашения независимости армия ЮАР начала «операцию «Саванна». Бронетанковая колонна «Зулу» двинулась по прибрежному шоссе в направлении ангольской столицы. Выдвигаемые против неё слабоукомплектованные части ФАПЛА терпели поражение. Тем временем отряды УНИТА брали под свой контроль территориальные массивы на юге, востоке и в центре.

Однако разгром ФНЛА в битве при Кифангондо круто изменил ситуацию. Кубинцы и укрепившаяся ФАПЛА смогли быстро перенаправить основные силы на юг. Колонна «Зулу» споткнулась буквально на пороге Луанды, у реки Куеве. После ожесточённых боёв началось контрнаступление вдоль побережья, через ключевые станции Бенгельской железной дороги, и на востоке в джунглях. Южноафриканское правительство не предпринимало экстремальных мер для организации перелома. К тому же международные симпатии автоматически оказывались на стороне любой силы, воюющей против расистов.

В марте 1976 года последние южноафриканские части переправились через Кунене в Намибию. Первый этап гражданской войны в Анголе окончился победой коммунистов. Ангола-1976 считается последним крупным геополитическим успехом СССР. (Никарагуа-1979 была не слишком заметна в мировом контексте, а уж Афганистан ни на каком этапе нельзя было занести в актив.)

Тридцать семь — семьдесят семь

Режим МПЛА, пусть с решающей иностранной поддержкой, доказал свою дееспособность. Буквально с колёс отстроились и ФАПЛА, и спецслужбы, и партийно-административный аппарат советского типа. Кстати, ещё одно немаловажное сходство с Россией: ангольские коммунисты показали себя в гражданской войне достойными наследниками большевиков.

Общественные структуры НРА спечатывались с советско-кубинской матрицы. Тоталитарная партократия МПЛА. Экономическая монополия государства, исключительная госсобственность на землю и промышленные активы, мобилизационный режим на производстве. Милитаризация, доминирование ФАПЛА и тайной полиции ДИСА (впоследствии реорганизованной в министерство госбезопасности). Всеохватывающая идеологическая накачка. Единственный социальный лифт — партийно-государственная служба. Аппарат власти как «сахиб» над миллионами крестьян и тысячами нефтяников.

Последнее особенно существенно. Ангола — заметный мировой нефтедобытчик и нефтеэкспортёр. Этот фактор сыграл важную роль в том, как легко отступились США от поддержки ангольской антикоммунистической оппозиции. Правительство МПЛА практически сразу наладило взаимовыгодные связи с заокеанскими нефтяными корпорациями, прежде всего «Галф ойл». Нефтепромышленники стали надёжным западным лобби ангольского режима и по факту вторым, после СССР, спонсором МПЛА. Правящая африканская компартия обрела запасной аэродром. Которым со временем воспользовалась по полной программе.

Первый серьёзный политический кризис, условный аналог советского 1937-го, разразился в Анголе через полтора года после захвата власти МПЛА. Назывался он «Нитисташ» — от имени Нито Алвиша, первого министра внутренних дел Анголы. 32-летний амбициозный политик — о его положении говорит хотя бы то, что именно Алвиш возглавлял делегацию МПЛА на XXV съезде КПСС — представлял самое ортодоксальное крыло коммунистических догматиков. Он выступал за официальное размещение в Анголе советских войск, ускоренную централизацию сельских общин, максимальное ужесточение репрессий, а также против «мулатского засилья» в МПЛА (парадоксально сходясь в чёрном расизме с лютым врагом Роберто).

Полицейская система МВД была превращена в личную гвардию Алвиша. Он даже позволил себе нарушить принцип однопартийности, создав по своей инициативе «Объединение коммунистов Анголы» — плацдарм, с которого предполагал развернуть партийную чистку. Пожалуй, приблизительным советским аналогом Нито Алвиша и его фракции можно считать Троцкого со сподвижниками.

Президент Нето проводил в 1976—1977 годах политику своеобразного «послевоенного нэпа». Планы же «Нитисташ» неминуемо вели к возобновлению полномасштабной войны. Москва и Гавана, не стремившиеся к обострениям, разделяли позицию Нето. На его же стороне было и большинство партгосаппарата, почивавшего на лаврах победы и не торопившегося к новым свершениям. Решительным противником Алвиша был министр обороны Энрике Каррейра, второй человек режима, не желавший усиления МВД за счёт ФАПЛА. К тому же алвишевский «негроцентризм» не был привлекателен для мулатов, действительно заметных во властных структурах. Как известно, аппарат ВКП(б) по большей части поддерживал сталинский «социализм в одной стране», а не «перманентную революцию» Троцкого.

21 мая 1977 года Алвиш был снят со всех постов и исключён из МПЛА. В Луанде прошли веерные аресты его сторонников. 27 мая последовал контрудар: сторону Алвиша взяли такие тяжеловесы, как начальник генштаба ФАПЛА Жозе Ван Дунен и командир спецбригады Жакобо Каэтану по кличке «Бессмертный Монстр». Начался военный мятеж. Путчисты ворвались в тюрьму «Эстрада-де-Катеде», освободив арестованных фракционеров. Они попытались даже привлечь на свою сторону британских наёмников ФНЛА, осуждённых по «процессу Кэллана», но те отказались покинуть камеры. Что наверняка зачлось им при досрочном освобождении.

«Нитисташ» захватили президентский дворец. Заняли радиостанцию. Призвали население Луанды двигаться к президентскому дворцу — свергать «оппортунистов». Семеро правительственных чиновников были взяты в заложники.

Нето срочно перебрался в министерство обороны и связался с кубинским командованием. Час спустя кубинский спецназ отбил захваченные фракционерами объекты. Положение в Луанде взяли под контроль войска Каррейры. «Нитисташ», хорошо знавшие нравы своей партии, поняли, что отступать некуда и расстреляли заложников. Вскоре Алвиш, Ван Дунен, «Бессмертный Монстр» Каэтану, политкомиссар спецбригады Эдуарду Эваристу и ещё около 20 тысяч «фракционеров» отправились вслед за ними. Следующие 50 тысяч погибли на протяжении двух лет, до кончины президента Нето.

Допросами и казнями бывших товарищей по гражданской войне заведовал лично Каррейра. Опять же, кому, как не Блюхеру, командовать расстрелом Тухачевского? Можно и наоборот.

Инженер из Баку

Победители часто заражаются от побеждённых. Разгром оголтелых «Нитисташ» сопровождался ужесточением режима, за которое они и ратовали. Коммунизация Анголы ускорилась. Репрессии обрушились на тысячи ангольцев, никак не связанных с коммунистическими ортодоксами.

Снизились полномочия МВД, которое на некоторое время вообще практически упразднилось. Зато расширились политические прерогативы Минобороны, командования ФАПЛА и МГБ, созданного специальным распоряжением Нето (ДИСА было вскоре расформировано как проглядевшее мятеж). СССР и Куба удостоверились в чёткости сделанной ставки. Режим прошёл следующее испытание — внутрипартийной смутой.

Мятеж Нито Алвиша имел ещё одно важное следствие. Деятельное участие в его подавлении принимал 34-летний министр иностранных дел. Кроме того, именно он представил картину происходящего для Брежнева и Кастро. И добился от них поддержки. Что было нелегко, особенно в первом случае. В международном отделе ЦК КПСС симпатизировали Алвишу и порой косились на игры Нето и Каррейры в чрезмерную самостоятельность. Но главному ангольскому дипломату удалось убедить старших партнёров. Вероятно, помог тот факт, что своё образование инженера-нефтяника министр в молодости получал в столице Азербайджанской СССР.

С этого момента политическая карьеры главы МИД НРА пошла в резкий рост. На нём целиком и полностью замкнулись отношения с СССР. И поставки оттуда — будь то танки, бюсты Ленина или иные предметы, необходимые для стабильности государства и руководящей роли партии. В его же ведение перешла внешнеэкономическая политика, в частности экспорт нефти.

Человек, не поколебавшийся в трудный момент, был высоко оценен вождём. Он утвердился в ближайшем кругу президента, став третьей фигурой МПЛА после президента и военного министра. Звали его Жозе Эдуарду душ Сантуш.

Чёрная братва

10 сентября 1979 года в московской клинике умер Агостиньо Нето. Его место занял душ Сантуш, заручившийся поддержкой Каррейры и партгосаппарата. Ситуация в стране стремительно сгущалась.

На административной системе, военно-карательных органах и кубинской страховке режим держался прочно. Но кровавые круги, разошедшиеся от мятежа «Нитисташ», последующих расправ и ужесточённой коммунизации, способствовали новому подъёму антикоммунистического сопротивления.

Его естественной базой стали районы проживания овимбунду. Если ФНЛА после 1976-го практически угас, то армия УНИТА сумела преобразоваться в организованную и дисциплинированную сеть партизанских отрядов под командованием Савимби. К началу 1980-х вооружённая борьба охватила две трети территории Анголы.

Практически каждый год Савимби объявлял генеральное наступление. В джунглях начинался замес. Несколько раз войска УНИТА захватывали Уамбо. Бои регулярно разгорались близ самой Луанды. Столицей «республики чёрной братвы» стал город Джамба близ анголо-намибийской границы. Здесь разместились центральный военный лагерь, командный пункт и политическая штаб-квартира Савимби.

В июне 1985 года небольшой ангольский город навеки вошёл в мировую историю. От его названия произошёл термин «Джамбори» - Международный демократический интернационал антикоммунистической борьбы. Под председательством Жонаса Савимби здесь собрались представители боевых антикоммунистических организаций четырёх континентов. «Мы, свободные народы, борющиеся за национальную независимость и права человека, заявляем о своей солидарности с движениями свободы всего мира и заявляем о нашей готовности освободить народы от советского империализма», — говорилось в коммюнике Джамбори. «Ваши цели — наши цели. Желаем удачи, и да благословит вас Бог», — писал в Джамбу Рональд Рейган. Ангольский социалист стал признанным лидером мирового антикоммунизма.

Активизация УНИТА способствовала военным ударам по НРА со стороны ЮАР. Именно так, а не наоборот — южноафриканцы просто не могли оставаться в стороне от происходящего за Кунене. К тому же, душ Сантуш усиливал помощь намибийским партизанам СВАПО и вовлекал в этот проект кубинцев. Результатам стала многолетняя пограничная война.

Войска ЮАР десятки раз вторгались в Анголу. ФАПЛА — в Намибию. УНИТА вела свою войну с режимом во взаимодействии с ЮАР, кубинские войска защищали власть МПЛА. Подобно Афганистану, Ангола являла собой один из важнейших узлов глобальной холодной войны. Её значение было отфиксировано в феврале 1986 года, когда Рональд Рейган, отменивший все мероприятия из-за гибели «Чэллинджера», нашёл время встретиться с лидером УНИТА.

Удивляться тут не приходится. Ещё в 1981-м, едва придя в Белый Дом, Рейган спросил: кто может лучше всех разъяснить суть коммунизма и предложить самые эффективные средства борьбы против него? Ответ был лаконичен: «Солженицын и Савимби».

УНИТА признана одним из самых эффективных партизанских движений XX века. ФАПЛА — одной из самых боеспособных правительственных армий Чёрного континента. Куба и ЮАР как военные союзники были примерно равнозначны.

Полугодовая битва за Куито-Куанавале сравнивалась экспертами со среднего масштаба сражениями Второй мировой. Она началась в ноябре 1987-го и закончилась в мае 1988-го на прежних позициях обеих сторон. Бойцы УНИТА не смогли взять город даже с помощью ЮАР. ФАПЛА не смогла прорвать окружение даже с помощью советских инструкторов и кубинских частей. В целом, как считалось, поле боя осталось за МПЛА — ведь наступление инициировал Савимби, а ЮАР предоставила ему максимально возможную помощь. Но и правительство не могло справиться с вооружённой оппозицией.

Даже личное присутствие на полях ангольских боёв бывшего заместителя главы администрации президента РФ, бывшего вице-премьера РФ, а ныне председателя совета директоров ОАО «Роснефть» Игоря Сечина (в его обязанности входило обеспечение военно-технических поставок из СССР в НРА) не могло принципиально изменить положение. Вывод напрашивался мрачный: войне не будет конца.

Но конец вдруг забрезжил. Из Москвы, где набирал обороты «маховик перестройки» (М.С.Горбачёв).

Не догма, а руководство

Президент душ Сантуш вновь проявился как сильный политик. Пассивно ждать неизбежного — не его стиль. Советские самолёты в аэропорту Луанды стали заправляться последними. На приёмы в советском посольстве ангольские официальные лица являлись с полуторачасовыми опозданиями. Корреспондентов «Правды» гоняла по Луанде полиция. На советско-ангольских переговорах представители НРА, не особенно заботясь о дипломатичности, советовали припомнить, кто кого склонял на тупиковый путь и не напоминать лишний раз о 10 миллиардах долларов ангольского долга. Не надо было давать, раз сами не знали зачем.

1991 год синхронно стал исторически переломным для России и для Анголы. Исчез СССР — исчезла и НРА. Появилась Российская Федерация — появилась Республика Ангола. Оба государства перепозиционировались из социалистических в демократические. Но была и разница.

КПСС худо-бедно была всё-таки свалена извне и рассыпалась. Тогда как МПЛА сохранила себя. Торжественно отказалась от идеологии марксизма-ленинизма. Приняла на вооружение принципы «демократического социализма» (только не в версии Савимби). Вступила в Социнтерн. И осталась у власти.

Душ Сантуш декларировал многопартийную демократию, парламентаризм, гражданский плюрализм, рыночную экономику и частное предпринимательство. Никаких пояснений — почему да отчего — не последовало. Кому объяснять? Агостиньо Нето? Он в мавзолее. Нито Алвишу? Он в безымянной могиле. Холдену Роберто? Он всё понял и так, немедленно возвратившись на родину и став во главе возрождённого ФНЛА. А объяснять что-то Жонасу Савимби лучше не пытаться.

В своё время в Советском Союзе была в ходу формулировка «безыдейная банда убийц» (зачастую относимая, кстати, к товарищам вроде «Нитисташ»). Едва ли её можно проиллюстрировать ярче, нежели на примере МПЛА.

Углеводород не для всех

Как только иссяк финансовый поток из Москвы, вчерашние непреклонные коммунисты стали самими собой — клановыми вождями, озабоченными личной властью и обогащением своего круга. Друзей подобрали среди американских капиталистов (нефтяные связи), французских социалистов (аферы с торговлей оружием), китайских наследников Мао, обучавшего солдат ФНЛА (инвестиции). Самая подходящая компания для Социнтерна.

Главные природные богатства Анголы — алмазы и нефть. Вокруг этих ресурсов и крутятся интересы высших чиновников-олигархов. Ангольскую экономику относят к категории быстрорастущих — тому очень способствует спрос на энергоносители. Ангольскую же коррупцию давно признали непревзойдённо разросшейся.

Последний скандал связан с американской корпорацией «Кобалт Энерджи». Всё элементарно. Ангольские власти учредили нефтегазовую компанию «Назаки» специально под проекты с «Кобалтом». Американцев предупреждали, что играть с «углеводородными режимами» не следует, но выгодные перспективы пересилили опасения. Потом выяснилось, что бенефициарами якобы негосударственной «Назаки» являются министр экономики Мануэль Висенте, министр коммуникаций Леопольдино Фрагозо и командующий президентскими спецподразделениями Виейра Диаш.

Руководство «Кобалта» попало под серьёзную раздачу, ему грозит уголовное преследование. Ведь по американским законам частные коммерческие связи с государственными чиновниками априори содержат состав преступления. Ангольским же деятелям ничего не будет, такие схемы для них разумеются сами собой. Они ещё и удивляются, отчего так всполошилась американская Комиссия по биржам и ценным бумагам.

Пример другим далеко не наука. МПЛА вдохновенно сотрудничала с «Галфом», «Экссоном», «Шевроном», «Шеллом», «Тоталем» и прочими «империалистическими спрутами» ещё в свои коммунистические годы. Неужели социал-демократический флаг подходит для этого хуже? Так что скандалов будет ещё много. Только кажется, что они никак не коснутся российских компаний. Наши правила ведения бизнеса не чета американским. И история с «Анголагейтом» — вскрытием системы тайных поставок российского оружия ангольским властям через небезызвестного Аркадия Гайдамака — внятное тому подтверждение (равно как и списание ангольских долгов, пролоббированное тем же Гайдамаком). Да, он получил срок, но заочно и от французского суда. Решение суда российского абсолютно непредсказуемо.

Коррупционные обороты в Анголе, по международным оценкам, достигают 32 миллиардов долларов. Это около трети ВВП. Чудовищные масштабы государственного воровства признаются самим душ Сантушем. Президент знает, о чём говорит, требуя «нетерпимости к коррупции» — нефтяная госмонополия «Сонангол» даже официально контролируется его семьёй. В России на это, по крайней мере, есть президентские друзья. Вроде Игоря Сечина, которого многие в Анголе ещё должны помнить.

И ведь при этом ещё не учитывается «партийная десятина», которую каждый предприниматель, желающий сохранять свой бизнес, непременно платит в бюджет МПЛА. Кстати, бизнесмены составляют в правящей партии влиятельный пул, уступающий только чиновникам.

Коррупция — фундаментальный макроэкономический фактор ангольской экономики. Это системообразующая основа нынешнего ангольского государства, пришедшая на смену прежней тоталитарной партократии. Рост коррупции напрямую коррелируется с ростом национальной экономики. Поэтому неудивительно, что при 400%-ном общеэкономическом подъёме 2000-х — знакомая нам картина «тучных нулевых» — 60% ангольцев живут за чертой бедности.

Луанда вошла в перечень городов с наибольшей стоимостью жизни. Снять квартиру придётся за 7000 долларов, пообедать гамбургером с колой будет стоить 20, сходить в кино — 12, проехаться на такси — 40. Но в столице лишь каждый пятый живёт на 2 доллара в день (это зажиточный по местным меркам город, лояльный МПЛА). Тогда как по всей Анголе таких семеро из десяти. И ещё не каждый из этих семерых считается бедняком.

Население реагирует «первым оппозиционным рефлексом» — осатаневшей преступностью. Уличные ограбления, квартирные кражи обычный жизненный фон. Смертная казнь в Анголе формально теперь отменена, всё же не коммунизм. Но и заключённых сравнительно немного, около 6 тысяч человек. Пропорциональный показатель раз в пятнадцать меньше российского.

Объяснение простое: на криминал, как и на коррупцию, смотрят как на нечто само собой. Зато тем, кому довелось попасть в одну из двух десятков тюрем, не позавидуешь. Условия содержания в пенитенциарных учреждениях Анголы признаны опасными для жизни — изнурительный плантационный труд, антисанитария, эпидемии, побои, пытки… Впрочем, за сумму в пару тысяч долларов можно договориться с охраной и уходить с чистой совестью. Коррупция иногда способствует гуманизации.

Средняя продолжительность жизни в Анголе не достигает 40 лет. Жозе Эдуарду душ Сантушу недавно исполнилось 70.

Кровавый Хэллоуин

Почти половину из этих семидесяти душ Сантуш является главой государства и правящей партии (теперь в таком порядке, раньше в обратном). Полученную в СССР профессию нефтяника он, надо полагать, успел подзабыть. Значит, полноценную жизнь для себя представляет только на президентском посту. Сподвижники понимают желание шефа и всячески его обнадёживают. «Здесь не Ливия! Здесь не Египет!» — грозно покрикивает на сограждан партийный секретарь Луанды Бенедикт Бенту.

Душ Сантуш не прочь делиться. Холден Роберто, оставивший мечты о королевстве баконго, пятнадцать лет провёл депутатом многопартийного парламента. Возглавлял правоконсервативную оппозицию «социал-демократическому» правительству. Скончался в почёте и комфорте. Над гробом бывшего смертельного врага президент говорил о его заслугах в строительстве независимой Анголы и призывал помнить славное имя покойного.

А вот с Савимби сговориться не удалось. Хотя ему в 1992 году предлагалось аж вице-президентство. УНИТА ведь была силой, в отличие от реанимированного для фасадного украшения ФНЛА. «Чёрному рыцарю Анголы» открывали все возможности войти во властвование и коррупционное обогащение. В России такого оппозиционера просто нет. Зюганов и Жириновский имеют гораздо меньше. А главное, какая они оппозиция?

Сентябрьские президентские выборы 1992-го Савимби проиграл. За него проголосовали около 40 процентов, что примерно соответствовало численности овимбунду. Остальные опасались племенной мести. Душ Сантуш собрал без малого половину голосов. Холден Роберто — два с небольшим процента. В парламенте за МПЛА остались 129 мандатов, за УНИТА — 70, за ФНЛА — 5. И тогда УНИТА поставила под сомнение объявленные итоги голосования.

Отказ Савимби признать результаты грозил властям серьёзными осложнениями. Предстоял второй тур, а преимущество душ Сантуша перед Савимби было отнюдь не подавляющим. Требовалось что-то предпринять. И ответ последовал не тот, что бывает теперь в России. А по-ангольски быстрый и жёсткий.

Спустя месяц после выборов, 30 октября — 1 ноября по Луанде прокатилась «Трёхдневная война». Мрачная ухмылка истории совместила её с Хэллоуином. Схема реализовалась примерно та же, что при «Нитисташ». Около 10 тысяч унитовцев, начиная с Джереми Читунды, первого заместителя Савимби, были убиты на месте. Погибло также немало сторонников ФНЛА и обычных беспартийных, попавших под горячую руку. Иногда оказывалось сопротивление, стоившее жизни кое-кому из функционеров МПЛА. Отличие же от 1977 года — и, кстати, от российского октября 1993-го — состояло в том, что на этот раз сторона МПЛА не надевала армейской формы. Резня была представлена как спонтанный взрыв возмущения партактива.

Прошедший тур был признан единственным и достаточным. Душ Сантуш остался президентом. Поскольку депутаты от УНИТА в парламент не явились, большинство МПЛА оказалось квалифицированным. Возобновление войны сделалось неизбежным.

Смерть героя

Савимби воевал ещё десять лет. Но теперь война стала безнадёжной. Партизанские формирования УНИТА не могли устоять против регулярных войск, поддерживаемых со всего мира бывшими союзниками Чёрного рыцаря. Ведь режим душ Сантуша больше не был коммунистическим. Билл Клинтон, в отличие от Рональда Рейгана, не имел к нему претензий. США превратились в официального союзника МПЛА. Западноевропейцы — даже в большей степени. Африканские соседи — в ещё большей. Намибия, Замбия, Конго (бывший Заир) перестали предоставлять УНИТА базы и плацдармы. Зато ФАПЛА, переименованная в ФАА (ещё один знак демократизации) стала фактором, определяющим победителей повсюду, где может дотянуться.

В 1999 году пала Джамба. Савимби со своим штабом перешёл в кочевой режим. В руководстве УНИТА усиливалась оппозиция. Многие соратники осуждали непримиримость своего вождя, завидовали Роберто и склонялись к принятию условий душ Сантуша. Савимби безжалостно расправлялся с теми, кто давал слабину. Одних сдавал под расстрел верным рядовым бойцам. Других забивал пудовыми кулаками. Третьих приходилось устранять посредством спецопераций. По некоторым сведениям, именно так погибли начальник штаба УНИТА Вальдемар Чидондо, политсекретарь Кафунданга Чингунджи, ещё несколько членов этого влиятельного в овимбунду клана... Пораженческие настроения загнались вовнутрь. Но «оппозиция оппозиции» крепла, выжидая своего часа.

В феврале 2002 года штаб Савимби предпринял крайне опасный переход в провинции Мошико. Группу выследил правительственный спецназ. Неделю в джунглях шёл непрерывный бой. Наконец, 22 февраля Савимби с автоматом пошёл на последний прорыв и был изрешечен из пулемёта. Только так — в бою, с оружием в руках — мог умереть лидер свободной Анголы.

«Мы не победили УНИТА, мы освободили её», — прокомментировал душ Сантуш. Через неделю от ран, полученных в том же бою, скончался преемник исторического вождя УНИТА Антониу Дембо. Руководство организацией взяли на себя руководители второго эшелона во главе с Паолу Лукамба Гато. Они, как выяснилось, давно мечтали о включении во властно-коррупционную систему.

Вооружённые силы УНИТА были частично интегрированы в ФАА, частично распущены. Партия признала режим МПЛА и приняла парламентские мандаты. «Мир имеет свою цену», — сказал Гато и осудил непримиримых унитовцев, оставшихся с оружием в джунглях. Председательский пост в УНИТА занял Исайаш Самакува. В общем-то, не более чем управляемый оратор. Как бы то ни было, на выборах 2008 года УНИТА получила лишь 10 процентов. Без Савимби даже овимбунду не стали её поддерживать.

Тупик не станет концом

В 2000 году умер генерал Каррейра. Вокруг душ Сантуша остались только те, кого он привёл во власть сам. Президент посчитал, что теперь для него возможно всё.

5—6 сентября 2008-го МПЛА и душ Сантуш легко «сделали» на выборах безобидного Самакуву, пребывание которого на месте Савимби смотрится просто комично. 3 сентября 2012 года состоялись очередные парламентские выборы. Более 70 процентов официально приписаны МПЛА, 18 процентов — УНИТА, остальные получили в пределах статистических погрешностей. Душ Сантуш провозглашён президентом на очередной срок без выборов главы государства. Креатив новой конституции позволяет это ему: президент победившей партии автоматически становится президентом страны. Так что у нас, быть может, многое ещё впереди.

Прежняя оппозиция после гибели Савимби фактически сошла на нет. Парламентские фракции УНИТА, ФНЛА, Партии социального обновления (нечто вроде «Справедливой Анголы») создают властям проблем не больше, чем «Справедливая Россия», КПРФ и ЛДПР. Но МПЛА — это не «Единая Ангола». Случай гораздо тяжелее. МПЛА — это КПСС, сумевшая трансформироваться изнутри. Поэтому ангольские демонстранты и называют её «чудовищной силой». Смешно было бы говорить такое о ЕР.

Некоторые бойцы, верные памяти Савимби, остались в джунглях с оружием. Активнее идёт сепаратистская борьба в Кабинде. Локальную террористическую войну продолжают различные группировки ФЛЕК во главе с Луишем Гимбу и Мингасом Родригешем. Действуют жёстко, в плен к ним чиновники и офицеры душ Сантуша стараются не попадать. Отдельно выступает компартия Кабинды, больше специализирующая на агитации против режима бывших коммунистов. В общем и целом борьбе кабиндских сепаратистов идёт за нефтеносные поля, захваченные душ Сантушем. Перспектив здесь просматривается не больше, чем за Доку Умаровым в Чечне.

Но вдруг в Анголе возникла новая, иная оппозиция. Словно на ровном месте, совершенно неожиданно для режима. Безоглядно храбрый журналист Рафаэль Маркеш взялся за разоблачение всепроникающей партийно-бюрократической коррупции. Он стал известен миру, и поступить с ним как в тот Хэллоуин оказалось затруднительно. Хотя ангольский Навальный рискует круче российского.

А в начале 2011 года под влиянием арабских ветров с севера начались и уличные протесты. Молодёжная волна вынесла в лидеры рэпера Луати Бейрау, получившего всемирную известность под прозвищем Иконокласта – Бунтарь.

МПЛА упреждающе выдвинула на улицы десятки тысяч госслужащих. «Каждый, кто выйдет, своё получит!» — предупредил партийный генсек Жулиу Матиаш Паулу, он же Дину Матруш. Этот политик, играющий в Анголе роль Вячеслава Володина, персонифицирует всё худшее в режиме и фокусирует на себе массовую ненависть. Идеологи сплошь и рядом отвратительнее даже карателей.

«Мы не побоимся угроз продажного Дину Матруша!» — гремело в Луанде на площади Кинашиши. Хотя угрозы не пустые. «С марта 2011-го я подвергался мести ублюдков, — рассказывает Иконокласта. — Им это почти удалось, когда они подбросили пакет кокаина в колесо моего велосипеда при вылете из Луанды в Лиссабон. К счастью, делают они всё так небрежно, что судья отпустил». Это не говоря о том, что рэперу уже пришлось походить с пробитой головой. Для этого даже не обязательно попадать в полицию или госбезопасность: штатские с битами и кастетами обучены теми, кто давил и резал в 1977-м и 1992-м. Своё дело каратели знают. Право системной коррупции отстаивается яростно.

Не Россия. А если Россия, то в натуре чёрная.

Но и оппозиция стала иной. «Нашего врага зовут Жозе Агостиньо Холден Жонас», — говорит Иконокласта. В этом не только отвержение парламентской «оппозиции», превращённой в подсобный механизм власти МПЛА. Это попытка разрыва с жестокой политической традицией Анголы. С коммунистическим террором времён Агостиньо Нето и «раннего» Жозе Эдуарду душ Сантуша. С приказами Холдена Роберто об истреблении всех окрестных не баконго. С расправами Жонаса Савимби над собственными соратниками.

«Не боимся сказать «Долой!» Не боимся сказать «Нет!» — призывает Иконокласта. Нет — кровавому прошлому войны и диктатуры. Нет — коррупционно-карательному настоящему. Начать сначала. Начать иначе. Найти из тупика путь не назад, а вперёд. От режима, созданного сталинистами и троцкистами при помощи Игоря Сечина. Но не к адекватной такому режиму оппозиции.

Это наивно. Потому к Иконокласте не примыкают пока люди практического дела, какие воевали в Джамбе, Уамбо, Мошико за Савимби, а теперь вместе с Родригешем расстреливают автобусы в Кабинде. Но это красиво. Наивность бывает гораздо реалистичнее прагматического расчёта.

В Анголе создано движение наблюдателей, оспаривающее итоги выборов. Работают ангольские наблюдатели в условиях, какие по счастью непредставимы для их российских коллег. Снова впереди бунтарь Иконокласта. Другая сторона держит наготове биты и кастеты, уже взведены и курки. «Долой душ Сантуша! Долой МПЛА! Свободу выборов! Свободу политзаключённым!» Протестует в основном молодёжь, дружащая с компьютером. Таких в Анголе пока немного. Меньше, чем в России. Но они не боятся.

Олег АРКАТАЕВ, Станислав ФРЕРОНОВ