Статья

ДМИТРИЙ МЕДЕВЕДЕВ НА ПЭФе:
КРЕМЛЬ ПРОТИВ ОФИСА

Дмитрий Медведев выступил на XV Петербургском экономическом форуме. Оценил положение. Поставил задачи. Никогда ещё не звучали в президентских речах с такой плотностью установки в духе «модернизация», «прорыв», «драйв». За их частотой попытаемся разобраться, о чём он сказал, что хотел сказать, а главное – чего так и не сказал.

Не то сказано, чего не услышано

«За пресловутой стабильностью может скрываться очередной застой. Нужно быстрее и решительнее менять все, что мешает прорывному развитию. В российской экономике должны доминировать частное предпринимательство и частные инвесторы. Максимально поддержим модернизацию на местном уровне, общественные инициативы и объединения неравнодушных граждан». В этом суть заявленной президентской позиции. Которая предполагает «возможности для драйва, для дерзновения».

А что волнует среднестатистического жителя России? Приличная работа, зарплата вовремя. Защищённость, предоставляемая государством от различных происков, желательно внешних (в наличии которых он, как ни парадоксально, тоже испытывает потребность). Потому он ждёт от главы государства ответов на эти вопросы: «Смогу ли я прокормить себя и свою семью, дать детям образование, помогать пожилым родителям? Насколько будет оправдано моё самоощущение гражданина сильного государства, одолевающего исторических врагов?»

Конечно, по сравнению с концом 1980-х и началом 1990-х запал не тот. Но поднимается молодая генерация, цифровое поколение, постепенно сменяющее аналоговое. И в какой стране ему – предположительно – предстоит жить?

«Я бы хотел заявить здесь предельно четко, что мы не строим государственный капитализм, — отвечает Дмитрий Медведев. — Да, у нас был этап развития, связанный с усилением роли государства. Важно было стабилизировать ситуацию после хаоса 90-х годов и навести просто элементарный порядок. Однако теперь потенциал этого пути исчерпан». Наверное, не стоит так уж выражаться о полученном наследстве – «элементарный порядок» был и в «лихие девяностые». Кстати, его поддержание в тогдашних условиях многое говорит о политическом потенциале и личностном масштабе тогдашних государственных деятелей. А также о состоянии тогдашнего общества, одухотворённого бессмертным «Прорвёмся!» Впрочем, важнее всё же не оценки прошлого, а характеристики будущего.

Если не госкапитализм, то – что? Прорывное развитие? Отлично. Но – прорыв к чему? Драйв – куда? Дерзновение – во имя чего? Слова сказаны по-настоящему красивые. Особенно про избавление от наследия прежней системы. Какими же будут дела?

Как чиновнику победить коррупцию?

Пока из конкретных шагов наблюдается 4-процентное снижение со следующего максимальной ставки обязательных страховых взносов. Для малого бизнеса в производственной и социальной сфере возможно даже 14-процентное. Из доктринальных шагов – «концепция Сколкова». Первое из категории «лучше этак, чем никак». Второе из категории «будем посмотреть». Многое прояснится в зависимости от того, насколько удастся президенту настоять на выводе из руководства крупнейших коммерческих компаний прямых подчинённых премьер-министра.

Вплотную подойдя к сути – гипертрофия государственных прерогатив — главным препятствием развитию Дмитрий Медведев всё же считает не этатизм, не отсутствие политической конкуренции, не всевластие силовиков, не заскорузлость судебной системы (ее модернизации он уделил лишь несколько минут), а — коррупцию. Это его позиция, здесь нет смысла её оспаривать. Лучше посмотрим, как предполагается с ней бороться.

Главное направление – чистка госорганов через оперативно-розыскные мероприятия (даже если они оформлены таким образом, что не могут быть использованы для уголовного преследования). Иначе говоря, отработанная осенью в столичной мэрии методика увольнения «в связи с утратой доверия». Плюс введение полной имущественной ответственности государственных должностных лиц перед казной, которая до того возместила убытки частного лица, нанесённые чиновником. В Японии недобросовестные чиновники способны на харакири, в Европе стараются с минимальными потерями уйти в отставку. Нам же остаётся дождаться хоть одного прецедента внесудебного преследования чиновника – тогда можно будет говорить об эффективности предложенных мер. Пока что налицо лишь «московская сага», из которой, как говорил Мао Цзэдун о Французской революции, «рано делать выводы».

Президент дополнительно акцентировал главный посыл доклада: «Мой выбор – это политика, обеспечивающая максимальные возможности для экономической активности миллионов граждан, защищённых законом, всей мощью государственной власти». Хорошо сказано, сильно. Вспоминается речь весны 2000 года, произнесённая предшественником Медведева на президентском посту: «Любые попытки покушения на экономическую свободу будут пресекаться как антиконституционные»... Но каким образом разовьют экономическую активность не совсем свободные политически люди? Вот пример с поверхности. Президент достаточно сказал о децентрализации властной системы, о невозможности управлять всей Россией из одной Москвы, о кадровых переменах в регионах. Но ни слова не промолвил о возврате к выборности губернаторов. Не видит связи, не считает важным? Забыл, ибо всего не упомнишь? Не смог сказать?

Быть может, президент России делал свой месседж не столько согражданам, сколько мировому сообществу. (Дочка одного из авторов – сразу скажем, не самая глупая барышня — когда её спросили о ПЭФе и речи на нём президента РФ, сказала примерно так: «О форуме знала, потому что под него собирался приехать Стинг. О выступлении Медведева ничего не знаю»). Чего стоят такие слова: «Мой выбор в том, чтобы в России произошло формирование в ближайшие десять лет экономики высокого качества жизни, экономики, которая делает жизнь комфортной и интересной, экономики, создающей то, что позволяет быть в числе мировых лидеров. Нам по силам качественно изменить ситуацию за ближайшие несколько лет». Кто же будет претворять в жизнь эти замыслы, кому бросаться в прорыв? Если такие силы есть, то чего они ждали до сих пор, пятнадцатого ПЭФа?

Тут мы и подходим к корневой проблеме.

Огонь под планктоном

Российской модернизации, знаменосцем которой пытается выступать Дмитрий Медведев, препятствуют не только коррумпированные чиновники. Слишком всё было бы просто. И даже не только вполне довольное застоем чиновничество как таковое, во главе со вторым участником верховного тандема (который, кстати, пока промолчал). Драйвные импульсы, имитируемые из Кремля, не просто блокируются столоначальниками. Они вязнут в среде, куда более многочисленной, нежели правящий класс.

Социально-профессиональная структура нынешней России отмечена чудовищной аномалией. В ней невероятно раздута доля «офисного планктона», чья трудовая функция заключается в перещёлкивании клавиш компьютерной мыши. Из более чем 35 миллионов офисных рабочих мест никак не менее половины сформированы грюндерством «нулевых». Они обеспечены доходами от сырьевого экспорта, созданы другим сектором и уже от одного этого носят паразитический характер. А где социальный паразитизм, там политическая реакция и идеологическое мракобесие.

Пожалуй, даже презрительный термин «офисный планктон» звучит здесь излишне почётно. «Продукт» — допустим условно такой термин применительно к тотальному копипастированию – «производимый» этой средой, перманентно вторичен, сугубо имитационен. Менеджер, референт, пиарщик, аналитик, журналист – все они необходимы для инновационной экономики, более того, олицетворяют модернизационный драйв. Но оглянемся кругом. Менеджер ведёт заведомо непродуктивные переговоры. Референт комплектует для начальственного рассмотрения пакет бессодержательных документов. Пиарщик рекламирует товар, который даже бесплатно не возьмёт сам. Аналитик систематизирует объективно отсутствующее явление. Журналист дословно переписывает сообщения информлент… Становится понятной популярность социальных сетей, раскалённых в рабочее время суток и отдыхающих по выходным, когда все перечисленные проводят время с реальным для себя смыслом. Несчастным нужна хоть какая-то отдушина, позволяющая забыться в бессмысленности социального существования.

Понятна и природа душной мути мракобесия, выплескиваемого в политико-дискуссионные форумы Интернета. Воззывы к порядку и стабильности, ностальгия по Сталину, экстатические переживания за Каддафи – всё это рождено страхом за искусственное относительное благополучие (в наличии которого стараются не признаваться, дабы не сглазить) и безжалостным пониманием его противоестественности и недолговечности. Больное расщеплённое сознание носится между тягой к замораживанию всего и вся ради собственного положения и тягой к упреждающему взрыву и разрушению, дабы успеть вывернуться, суметь «устоять и сохраниться на краю бездонной пустоты». В обоих вариантах мнится спасительная «сильная рука», хоть едросская («путинское большинство»), хоть советская («красная оппозиция»), хоть джамахирийская (здесь сливаются те и другие). Которая сделает исключение для данного офиса, убережёт эту часть бессмысленного планктона, избавит от конкуренции, в которой неизбежен провал.

…И вот в такую среду вброшен призыв к прорывному развитию на основе доминирования частных инвесторов. А ведь это всё равно придёт. Причём в довольно-таки жёстких формах. Через неизбежное сожжение планктонного благополучия. Этот огонь уже разгорается на нижних, «теневых» этажах, разрастаясь с социальной подземки и устремляясь вверх. Носители драйва, о котором рассуждал президент, не участвовали в ПЭФе. Большинство из них не читали президентской речи, многие о ней и не знают. Некогда – потому что драйв набирает прорывный ход.

Олег АРКАТАЕВ,
Артём ВИРНАШ