Статья

БЛАГОРОДНЫЙ ИДАЛЬГО УГО,
ДОН ЧАВЕС ВЕНЕСУЭЛЬСКИЙ

Не стало легендарного команданте Уго Рафаэля Чавеса Фриаса. Ушёл один из самых ярких и неоднозначных политиков начала XXI века. Социалист и католик. Друг Кастро, Лукашенко и Путина. Наследник идей Боливара, выросших из яростного либерализма Великой Французской революции. Последовательный борец с оплотом свободы и капитализма — США.

Его кончина, предсказанная ещё в 2011 году, всё равно застала соратников врасплох. За двадцать лет рядом с ним не появилось не то что сколько-нибудь равнозначной личности, но хотя бы условно подходящей фигуры. Вероятно, именно поэтому социалистическая камарилья, окружающая уже смертельно больного команданте, в очередной раз десантировала его на пост президента Венесуэлы. На поверхностный взгляд это выглядит достойно — преданность вождю до конца. Но на деле оборачивается подлым предательством. Как без малого сорок лет назад окружение Франко предало каудильо. Несколько недель ему не давали спокойно умереть, рассчитывая гальванизированной рукой провести в нужный срок очередное назначение (но Франко всё равно умер раньше). Так же было почти полвека назад с португальским диктатором Салазаром — больного премьера выставляли на всеобщее ТВ-обозрение, пока вся страна не увидела человека, пребывающего в маразме. Да и со Сталиным проделали в общем похоже.

Наверное, такова судьба всех правителей, лишивших народ выбора. Но ведь Чавес венесуэльцев не лишал?!

Оппозиция при команданте всегда существовала и государственным преследованиям практически не подвергалась. Полгода назад на выборах Чавесу противостоял вполне самостоятельный кандидат — демократ Энрике Каприлес Радонски. Он проиграл в честной борьбе (Чавес не был бы Чавесом, если бы использовал административный ресурс). Проиграл достойно, ведь команданте был опытным политическим тяжеловесом. Однако ситуация в Венесуэле далека от оптимистично-радужной.

Конечно, Чавес — не Каддафи и не Путин. Но государственное принудперераспределение — будь то боливарианские лодочные моторы, джамахирийское оружие или суверенные карманы близких друзей — всегда подразумевает застой и гниение. Рано или поздно видимое процветание, основанное на распродаже ресурсов, оборачивается крахом. Команданте Уго этого уже не увидит. Обвал остаётся на долю откровенных каракасских «кастристов». Вроде вице-президента Мадуро, уже принявшегося искать отравителей…

В 2005 году Чавес сказал: Мы все должны прочесть «Дон Кихота», чтобы проникнуться духом этого борца, который пришёл в наш мир сражаться против несправедливости. Это очень характерно для всей его политики. Помнится, как-то раз доблестный идальго защитил пастуха от жестокого хозяина и даже добился от него обещания заплатить парню всё, что должен. Довольный своим добродетельным поступком, он отправился дальше. А как только заступник скрылся из виду, хозяин избил пастушка до полусмерти. Что-то общее видится между рыцарем печального образа и венесуэльским президентом. Он тоже был полон добрых намерений. И даже отчасти воплотил их в жизнь. Вопрос в том, чем теперь обернутся его благодеяния для страны.

Все прелести авторитарного правления проявились в Венесуэле уже давно. Разросшийся класс бюрократов. Неуправляемая и непреодолимая коррупция. Застой распределительной экономики. Население отвечает лютым бандитизмом, превратившим Каракас в один из опаснейших городов мира. Десятилетие назад такая политика вызывала мощный гражданский протест, многотысячные демонстрации, переросшие в военный мятеж. Он продлился всего несколько часов, но и это явилось признаком тяжкого неблагополучия.

Наследникам умершего президента придётся проводить выборы. Таков был принцип покойного. Они наверняка торопятся — надо подхватить, пока массы скорбят. Быстрее, быстрее, чтоб не сорвалось, а то ведь в октябре Каприлес уже набирал почти 45 процентов, не так уж сильно отсавая от Чавеса. Пошли разговоры о «заговоре», куда ж без этого. Пожалуй, заговор действительно имел место. И первый среди заговорщиков — сам Чавес. Потому что не поверил своей стране и своим согражданам. Ради которых всю жизнь боролся. С ветряными мельницами.

Мария ПЕКАНСКАЯ