В минувшую субботу правые силы вернулись к власти в ещё одной стране. Состоялась инаугурация президента Гватемалы. Этот пост занял генерал в отставке Отто Перес Молина, лидер гватемальской Патриотической партии. Активный участник третьвековой гражданской войны, которая страшной ценой, но всё же предотвратила захват коммунистами небольшой центральноамериканской республики. Сегодня Гватемала фактически втянута в новую войну – с уличной отморозью. Потому стране снова требуется генерал.

Не в своём кресле

Президентские выборы в Гватемале прошли в два тура осенью прошлого года. Социал-демократ Альваро Колом, стоявший во главе государства с 2007 года, не мог в них участвовать: конституция этой страны, прошедшей через вереницу диктатур, мятежей и войн, предусматривает для главы государства один четырёхлетний срок (а не два, к примеру, шестилетних). Но Колом ничего от этого не терял, поскольку его переизбрание было начисто исключено.

Бывший партизан-левак, потом успешный бизнесмен – кажется, должен бы влёт справляться с элементарными президентскими обязанностями. Однако его правление считается в Гватемале едва ли не самым провальным за всю историю страны, по крайней мере со времён генерал-капитана Габино де Медрано, правившего испанской провинцией два века назад. Страна обладает самым большим ВВП в Центральноамериканском регионе и даже экспортирует нефть. При этом три четверти населения остаются за чертой бедности (причём не российской, а гватемальской) – и это при социально ориентированном президенте. Который, между прочим, получает наивысший персональный оклад среди всех глав государств Латинской Америки.

Но даже не в этом худшая проблема Гватемалы. Страну душит бытовая уголовщина. Одного и того же человека в один и тот же день могут один раз ограбить и дважды обокрасть. Крышки люков прибиваются к асфальту, электросчётчики к стенам, домофоны к дверям – иначе через минуту всего этого не будет на месте. Распространённым бизнесом стала торговля фотоснимками с мест убийств. Тем временем президент Колом решал наболевшую проблему: приносил извинения за свержение своего предшественника Хакобо Арбенса в 1954 году.

Под конец многие стали удивляться, как мог Колом в молодости воевать, а в зрелости вести бизнес, тот ли это вообще человек? Вероятно, всё-таки тот. Во всяком случае, впороться в собственный криминал ему удалось, не сходя с президентского кресла. В 2009 году адвокат Родриго Розенберг во всеуслышание объявил, будто заказан Коломом и его супругой Сандрой. Вскоре Родригеса не стало. Гватемальская прокуратура и комиссия ООН повели расследование. И установили: Розенберг заказал себя сам по семейно-бытовым обстоятельствам, но решил посмертно прославиться... Что ж, в принципе, в Гватемале и не такое случается.

Левоцентристские силы Гватемалы весь прошлый год уверенно шли к поражению на выборах. Единственным их шансом было выдвижение Сандры Торрес Колом, которая как раз имеет репутацию эффективного политического менеджера (не зря Родригес посчитал нужным обозначить заказчиками не президента, а президентскую чету). Но опять помешала гватемальская конституция, принятая, между прочим, ещё в середине 1980-х, при военном режиме. Родственники действующего главы государства не имеют права баллотироваться. Супруги попробовали развестись, жертвуя семьёй ради партии. Однако Конституционный суд не признал развод достаточным основанием для баллотировки бывшей жены. Второй Аргентины, где социал-демократа Нестора Киршнера сменила социал-демократ Кристина Киршнер (произошло это, кстати, в год избрания Колома), в Гватемале не вышло.

Левый не вправе

В 2007-м Альваро Колом Кабальерос, выступавший под лозунгами гуманизма, обновления и социальной справедливости, победил Отто Переса Молину, выступавшего под лозунгами порядка, традиции и экономической эффективности. Следующие четыре года Перес Молина настоятельно рекомендовал соотечественникам не повторять ошибки. Гватемальцы вняли совету.

Впрочем, надо признать, их выбор оказался усечён – левоцентристская коалиция Национального единства надежды (социал-демократы) и Великого национального альянса (либеральные центристы) так и не придумали, кем заменить обанкротившегося президента и его жену. Их нишу парадоксальным образом занял правый кандидат, которого левым пришлось поддерживать. Мануэль Бальдисон – довольно распространённый тип предпринимателя-миллионера и политика популиста в одном лице, вроде бразильского плейбоя Фернанду Колора или польского алкомагната Януша Паликота. Настоящий левый кандидат на выборах был – индианка-майя Ригоберта Менчу, правозащитница, награждённая Нобелевской премией мира. Её выдвинули индейские организации и поддержали партизанские ветераны 1970—1980-х. Но она получила немногим более 3 процентов. Гватемале нужно другое.

Программа Переса Молины включала и политические (развитие демократических институтов), и экономические (стимулирование производств), и социальные (повышение доходов трудящихся за счёт перераспределения дополнительных прибылей, когда таковые появятся) установки. Но всё это тонет в главном тезисе: подавление преступности. Жить дальше в стране, где над каждым гражданином совершается несколько криминальных актов в день, нельзя. Это надо давить. Если не справляется полиция, значит, займётся армия. 2,3 миллиона гватемальцев – 53,4 процента избирателей – во втором туре проголосовали за это.

Кто же такой Отто Перес Молина? Почему соотечественники поверили ему? Когда и как он доказал, что говорит не на ветер? Чтобы ответить, надо вкратце вспомнить историю Гватемалы хотя бы последних 60 лет.

Скольжение в замес

В 1950 году президентом Гватемалы был избран полковник Хакобо Арбенс Гусман. Его взгляды являли собой довольно типичный для Латинской Америки левый национал-популизм. Арбенс национализировал собственность американской «Юнайтед фрут», монополизировавшей в Гватемале агросектор, транспорт и энергетику. Это действие было в принципе законным и в целом укладывалось в идеи «аграрного радикализма», связанные с именем легендарного мексиканского президента Ласаро Карденаса. Возможно, при ином развитии событий, за национализацией последовало бы разгосударствление и формирование широкого слоя национального предпринимательства – частного и корпоративного.

Однако роковую роль сыграл общий контекст мирового противостояния. Стараясь расширить свою политическую базу, Арбенс легализовал компартию. Американское происхождение «Юнайтед фрут» обусловило его конфликт с США. Отказ присоединиться к освободительной миссии в корейской антикоммунистической войне объективно превращал Арбенса в невольного пособника СССР. Консервативные круги гватемальского общества и их американские союзники получили достаточные предлоги и основания для жёсткой конфронтации. В 1954 году полковник Арбенс был свергнут полковником Армасом.

Карлос Кастильо Армас был убит в дворцовой разборке три года спустя. За это время новый режим вместе с водой выплеснул ребёнка – прокоммунистические тенденции были подавлены, но обернулись вспять и реально назревшие арбенсовские реформы. После гибели Армаса левые предприняли попытку контрудара. Преемники Армаса жёстко его отбили. В 1961-м началась перманентная гражданская война между левацким партизанским движением и гватемальским государством, поддержанным добровольческими формированиями правых сил.

Первоначально повстанческие вооружённые силы (в испанской аббревиатуре – ФАР) отстаивали радикально-демократические принципы и аграрно-реформистские принципы, характерные для Арбенса. Но чем дальше, тем больше в этом лагере усиливалось идеологическое влияние коммунистов. К 1980-м война шла уже не за социальные реформы, а за установление режима, подобного кастровскому, если не кимирсеновскому. Ответка была вполне адекватной. Клин эффективнее всего вышибается клином. Коммунизм… известно чем.

Был в гватемальской войне ещё один важный фактор. Массовая нищета способствовала восприятию антиправительственных лозунгов в индейских деревнях. Креолы-ладинос из местной землевладельческой элиты воспринимали крестьян-индейцев не только как классовых, но и как этнических врагов. Уже поэтому как партизанские нападения, так и карательные операции отличались редкой жестокостью. К тому же война год от года принимала всё более массовый характер. Идеологические лозунги противников всё чаще прикрывали кланово-этническую резню за ресурсы, прежде всего земельные.

Лига и победа

С 1974-го по 1978-й вице-президентом Гватемалы был Марио Сандоваль Аларкон. Человек горячего сердца, холодной головы и окровавленных рук реально управлял страной из-за спины номинального главы государства Эухенио Лаугеруда. Сандоваль Аларкон был деятелем не просто общенационального, но и международного масштаба. Он принадлежал к лидерскому кругу «Чёрного интернационала» – Всемирной антикоммунистической лиги, создавшей планетарную систему силового противостояния советско-коммунистической экспансии.

Сандоваль Аларкон чётко понимал необходимость опоры не только на государственные силовые структуры, но и на гражданское общество. С его именем связана особая активность ультраправых добровольцев, знаменитых «эскадронов смерти». Кстати, Аларкона никак не назовёшь «вашингтонской марионеткой»: «Мы, собравшиеся здесь свободные люди, обвиняем администрацию Картера в предательстве человечества!» – заявлял он на конференции ВАКЛ в 1979 году.

Но антикоммунистический контртеррор аларконовских эскадронов был далёк от масштабов, обретённых в краткий период 1982—1983 годов, когда к власти пришёл генерал Эфраин Риос Монтт. Именно его правление оказалось наиболее кровавым отрезком гватемальской гражданской войны. Он дважды объявлял амнистии партизанам, но не встретил должного отклика. И тогда был провозглашён принцип «бобов и пуль»: если ты с нами – мы тебя накормим, если против – застрелим.

«Эскадроны смерти» в городах умерили активность. Зато по индейским селениям прошёлся армейский спецназ. Но Риос Монтт подхватил и развил методику Сандоваля Аларкона. В деревнях начались формироваться патрули самообороны. В антикоммунистических отрядах патрулерос перебывал миллион гватемальцев. Именно эта сила переломила ход гражданской войны в пользу правых властей. По сей день 85-летний Риос Монтт бешено популярен именно в зоне военных действий и карательных зачисток. Под его руководством осуществилось массированное перераспределение собственности в пользу крестьян-патрулерос. Они, их дети и внуки составляют ядерный электорат монттовского Республиканского фронта и пересовской Патриотической партии.

При президенте Риосе Монтте 32-летний полковник Перес Молина руководил военной разведкой. Именно его люди вычисляли прокоммунистических партизан, шли впереди спецназа. С харизматичным генералом Перес Молина работал рука об руку. Но в 1983 году он стал одним из ключевых участников свержения Риоса Монтта. Дело в том, что генерал – протестант по вероисповеданию. Само по себе это ещё могло сойти, хотя и странно для католической страны. Но Риос Монтт считал нужным вести прозелитическую деятельность, обращать соратников в свою конфессию. Добрые католики терпели это год с небольшим. Потом достало.

Кому гасить отморозков

Война в Гватемале велась бы и сегодня, продлись существование КПСС—СССР. Одно с другим было связано напрямую. Чрезвычайно показательно, что мирные переговоры начались в год, когда советская агония вступила в завершающую стадию. «Великий общенациональный диалог» партизан с правительством стартовал в 1989-м. Первые договорённости были достигнуты в следующем году. Стрельба по инерции ещё продолжалась, но основное противоборство переместилось в залы заседаний Комиссии национального примирения.

Окончательно мирное соглашение было достигнуто в 1996 году. Партизанское движение преобразовалось в легальную политическую силу левого направления. При этом характерно, что прокоммунистические установки были им безоговорочно сняты. Согласованные социально-структурные реформы полностью уложились в русло гражданского плюрализма. Более того, они оказались гораздо умереннее проектов Хакобо Арбенса. Тем более это касается политической системы: бывшие коммунисты и бывшие фашисты сошлись на тривиальной демократии президентско-парламентского типа.

Всё бы хорошо, если бы не массовая бедность и криминальный беспредел. Левые и правые поочерёдно берутся за решение этих двух проблем, и пока без особого успеха. Возможно потому, что проблемы жёстко отделяются одна от другой. Левые сосредотачиваются на социальных программах, откладывая на потом правопорядок, правые поступают наоборот – в результате не выходит ни с тем, ни с другим. Последний раз это продемонстрировал Колом Кабальярес.

Теперь очередь Переса Молины. Он предлагает начать с наведения порядка. «Социалка», конечно, тоже важное дело, но это во вторую очередь. Вот раздавим отморозков бронетранспортёрами, расстреляем их с вертолётов, перестреляем убийц, пересажаем воров, перевешаем наркоторговцев (это вообще «в первую голову», как у Ленина захват мостов), тогда можно будет подумать о повышении зарплат. Иначе скоро их некому будет платить – бандитам зарплаты без надобности, а остальных они перебьют. Вроде логично. Сомнительно только, что армии будет достаточно для такого дела. Вот если Риос Монтт подскажет бывшему подчинённому вариант с антикриминальными патрулерос… Почему бы нет? Ведь в последние годы если кто и тормозил в Гватемале отморозь, то именно они.