Есть слова, которые звучат как дела. Фаланга — из таких. В нём слышится поступь действия, мужества, верности, крепко спаянного товарищества. Встают образы бойцов-фалангистов Испании и Ливана, отразивших коммунистический навал. С ними рядом — герои антикоммунистического сопротивления Украины или Албании, сражавшиеся в безнадёжной, казалось, ситуации, и через полстолетия всё равно победившие. Вспоминаются налитые мудрой силой фразы Хосе Антонио и Башира, Степана и Аббаса. Проникнутые честью и верой.

Но понятие фаланги многозначно. Каждый видит главное для себя. Одни — мощь аристократического духа, строгую иерархию достоинств, величие верхов. Другие — восстание вооружённой черни, сметающей золочёную сволочь (которая вполне способна восседать и в красном антураже). Спаянная сила фаланги — энергия народных низов, заставляющих считаться с собой. Авангард фаланги — люди не просто длинной воли, но последней штольни. Те, для кого восстание есть образ и дело жизни.

НТС(оск), создающий Северо-Западную колонну фаланги, вдохновляется идеями второго ряда. Мы не противопоставляем величие европейского Средневековья величию Французской революции. Что не удалось Белому движению, за то яростно сражались эсеры и тамбовские антоновцы. Решимость генерала Пиночета отразилась в прозрении команданте Пасторы. Латиноамериканских либералов Девятнадцатого века продолжили контрас Двадцатого. Африканское противостояние колониализму вернулось антикоммунистической войной ангольской УНИТА. Моджахедизм восьмидесятых и бригада Бельхаджа для нас в одном ряду с федаинством иранского подполья и непревзойдённой стойкостью Израиля. Все они едины в верности солидарной свободе. Которая для нас — суть фалангизма.

Мы не чураемся популизма. Не отмежёвываемся от лучшего в наследии левых движений. Если левый радикализм антитоталитарен, он вливается в ультраправый поток. Наша опора — активные группы народных низов, ненависть которых в своё время снесла советский коммунизм, а теперь сошлась в схватке с коррумпированной этатистской бюрократией. Они признают верность даже тогда, когда верность расходится и конфликтует с писаной формальностью государства.

Всё это слова. Наверное, правильные. Но словом нельзя завораживаться. Слово должно становиться делом. Не только борьбой, но и созиданием. Арена борьбы и площадка созидания — та земля, где ты стоишь сейчас.

Мы пришли в Фалангу с этим. Знаем, что нас поймут и поддержат, как понимаем и поддерживаем новых соратников мы.