Уже который десяток часов все СМИ – от кондового путивидения до самых продвинутых телеграмм-каналов типа «Незыгаря» – переполнены обсуждением «революции сверху» от нашего дорогого ВВП. Этому поспособствовала и отставка правительства с назначением нового премьера. Очень много говорится и про «поворот во внутренней политике»: кое-кто умудрился увидеть в президентском послании долгожданное «от пушек – к маслу».

«Однако, хлопцы сумневаются…»

Так что же, в конце концов, произошло, такое значимое и судьбоносное? Начинаешь думать. И надумываешь: ничего.

Ничего, во всяком случае, «революционного». Стандартные и ожидаемые, а в каких-то моментах назревшие и перезревшие вопросы оптимизации социальной политики (с моей точки зрения, это главное в послании). Плюс достаточно малозначимые (во всяком случае, для абсолютного большинства населения России) аппаратные игры. Да еще малоаргументированная отставка медведевского кабинета. Малоаргументированная – чисто юридически. Правовой основой называют статью 117 Конституции РФ. Но 117-я указывает, кто может инициировать отставку. Либо Председатель Правительства, либо Президент, либо Государственная Дума. Путин об отставке ничего в послании не говорил. Госдума недоверия правительству не выражала. Остаётся пункт 1 статьи 117 – добровольный уход по своей собственной инициативе. Похоже на ДАМа, ничего не скажешь.

Предложенные изменения в Конституцию – это именно предложения. Оставим пока за скобками их содержательную сторону. В любом случае, чтобы они начали действовать, нужно облечь в правовую форму, обосновать правовым документом. Вынести на всенародное обсуждение, принять на референдуме, внести в корпус самой Конституции – и утвердить внесённые изменения федеральным конституционным законом. Чисто технически раньше мая месяца не получится. Соответственно, и срок начала действия изменений, никак раньше июня быть не может. То есть до июня – все должно оставаться по-старому. А иное – «волюнтаризм» (как в «Кавказской пленнице»). Никаких новых процедур назначения-переназначения премьер-министра и членов правительства, соответственно, до июня 2020 года быть не должно.

Что оставили Медведеву? Сгнившее «ЕдРо», где двойной «мистер экс» по-прежнему председатель. И должность заместителя председателя Совета безопасности РФ. Которую специально под него создают – ибо речь идёт о заме именно председателя (то есть президента РФ), а не секретаря СБ Николая Патрушева. Но тут рекомендуем вспомнить о действительно серьёзной реформе военного управления – наращивании функций и расширении зон ответственности Генерального штаба Вооружённых Сил РФ – которая незамеченной провернулась в 2019 году. После неё пост Медведева в СБ – это даже не синекура. Это издевательство.

Порадовала новая практика определения премьер-министра (возможно, именно она станет базой дальнейшей кадровой политики). Кто такой Михаил Мишустин, проведённый Путиным в премьер-министры? С одной стороны, неплохой профессионал и технократ. На его бюрократическом пути встречались удачи. Прежде всего по части цифровизации Федеральной налоговой службы и организации Свободной экономической зоны в Татарстане. И вообще – мужик толковый, дельный, абсолютно не политик. Его никак не отнести к силовикам. Уж скорей к сислибам. Сначала, до 2008 года, он был человеком покойного Бориса Фёдорова, одного из флагманов гайдаровского либерализма. Затем переместился под крыло Германа Грефа, да под ним и остался.

Фигура непубличная. Если чем и прославился, то причастностью к мутной истории с фактической пропажей 2,5 млрд рублей, предназначавшихся на процедуры информатизации ФНС в 2006–2007 годах. Тендеры на освоение выиграла компания, связанная с неким Удодовым, который, в свою очередь, был связан с какой-то братвой… В общем, уголовного дела не возбуждали, а Мишустин своевременно ушел поработать в бизнес. Потом вернулся.

Ничего необычного. Почему именно Мишустин? А ларчик просто открывается: играет в Ночной хоккейной лиге в одной команде с «ихним всем». Тенденция, однако, новая: преференции в кадровых назначениях уже не только бывшим коллегам (как Кудрин), сослуживцам (как тот же Патрушев), даже не только охранникам (как Дюмин). Уже и игрокам путинской хоккейной команды. Ребята! Все к клюшкам!

Теперь по сути изменений.

Часть из них (например, корректировка статуса судей Конституционного и Верховного судов или порядка назначения прокуроров субъектов Федерации) выглядит давно назревшей. Другая часть – формально-процедурное разнесение властных функций (в основном кадровых) по разным ветвям власти. Именно это пропаганда и наивность рекламируют как чуть не демократизацию. В остальном же – главном – смысл в размывании полномочий президента. Не персонально Путина (его должность не президент, а – Путин), но государственного института.

Для чего? Не абсурд ли? Вовсе нет. Просто времена такие настали.

Президентство явно подлежит в системе власти оттеснению на задний план. На его место выдвигает новый центр – Государственный совет Российской Федерации. Он вообще-то уже двадцать лет, как в ходу, но всё был ни шатко, ни валко. Потому как не имело неформальное совещание губернаторов большого смысла, даже под председательством президента.

Теперь имеет. Очень своевременна подвернулась эта институция. Что Путин вот-вот потребует конституировать Госсовет, говорилось уже года полтора как минимум. Потому как должность председателя Госсовета можно сделать всевластной – и при этом не рисковать нервами на всенародных выборах. Социально-экономическая ситуация в стране, политическая картина в мире таковы, что лучше «нацлидерам» на прочность не испытываться.

Председателей госсоветов прямым голосованием не избирают. Это кресло смотрится как откровенный трон. Под него и подгребаются теперь властные полномочия – как в 2008–2012-м подгребались под премьера. Но задумано это уже не на четыре года. Получится ли? Банально звучит, но – зависит от нас.

Заодно в государственном управлении создаётся «управляемый хаос». Чем больше центров приложения силы к движущейся точке – тем хаотичнее и сложнее её движение. Тем значимее роль центрального диспетчера. В плане неожиданного принятия решений ВВП – большой забавник.

Теперь о социальном блоке. Всё, о чём говорил Путин в этой части, возражений не вызывает. Ни выплаты на детей, ни материнский капитал, ни горячее питание в школах, ни что бы то ни было другое. Комментировать здесь особенно нечего. За исключением одного момента.

«Путин дал денег»… «Путин вспомнил о людях»… «Царь сказал бороться с бедностью»… Повосхищались. Потом догадались посчитать, сколько же денег нужно на реализацию. Кудрин на коленке вместе с Силуановым вычислил ещё в зале Федерального собрания: 400–500 миллиардов рублей. На следующий день Володин уточнил: 450 миллиардов.

Большие деньги. Только не Путин эти деньги даёт, а мы с вами. (Хотя, как показала история с «виолончелью Ролдугина», мог бы и Путин лично профинансировать данные расходы. Мог бы, но никогда этого не сделает. Последние русские цари тратили личные средства на совершенствование медико-санитарного дела в армии. Но должен же Путин хоть чем-то от царей отличаться, кроме названия должности! Мы в каком веке живём?) Ибо всё это бюджетные средства. Которые будут перераспределяться. Хорошо, если их добавят на значимые социальные проблемы. Если так действительно будет, что не факт, но понадеемся. Но интересен вопрос, откуда их срежут. Сократят расходы на ФСБ, Министерство обороны и Росгвардию? Урежут статью «Расходы на осуществление государственного управления»? Снизят межбюджетные трансферты, направляемые в Чечню (хотя, в связи с резким заболеванием главы республики Кадырова, могут быть варианты)? Кто-нибудь в это верит?

Полетят в небытие какие-то другие программы. Какие? Сейчас раздолье для лоббистов: внесение поправок в бюджет. Время переговоров, консультаций, уточнения позиций – и заносов, заносов, заносов… И вот здесь будут настоящие войны и настоящие страсти. А не вокруг судьбы обиженного Медведева. Ждём-с.