ТРОЕ О ГЕРРЕ ГУСТАВЕ
70 лет кончины Густава Носке — «кровавой собаки» на страже германской республики
30 ноября 1946 года в Ганновере скончался один из лидеров германских социал-демократов Густав Носке, возглавлявший министерство обороны Веймарской республики. В Советском Союзе его ненавидели, как организатора подавления коммунистических мятежей, цинично заявившего «кто-то же должен быть кровавой собакой». В Третьем Рейхе Носке был арестован за причастность к антигитлеровскому заговору, и лишь скорый конец войны спас его от неминуемой казни. Не любили герра Густава и в собственной партии, стараясь избавиться сразу по выполнению неприятной работы.
Сам Носке к этой нелюбви относился со здоровым чёрным юмором. Он всегда был не прочь процитировать пафосные обличения в свой адрес. В этом смысле он напоминал фрайкоровца Вальдемара Пабста, своего подельника по ликвидации Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Они похожи даже выражением лица. В глазах капитана Пабста светится: «Да, я такой. Ну, и что сделаете?» В глазах герра Густава: «Ну идите, идите сюда. Увидите, какой я добрый».
Обсудить неоднозначного политика решили три российских блогера. Их взгляды перпендикулярны друг другу, но Носке уважает каждый. Один из них, именующий себя Белый — российский социал-демократ с либеральным уклоном. Второй, взявший ник Красный — имперец-сталинист, сторонник коммунистических идей, поддерживает ДНР/ЛНР, не раз посещал Донбасс с гуманитарными целями. Третий, выступающий под псевдонимом Чёрный — убеждённый солидарист-корпоративист, отправлял гуманитарную помощь на Майдан, симпатизирует украинским бандеровцам.
Носке по-белому
— Насколько образ Густава Носке соответствует воззрениям современной социал-демократии и социал-либерализма?
— Густав Носке действовал в такой исторической ситуации, которую бессмысленно оценивать в сегодняшних измерениях. К тому же не нам в России, где на нашей памяти стреляли по зданию парламента, возмущаться его действиями.
В стране шла гражданская война. Которую усилиями Носке удалось закончить быстрее и с гораздо меньшими потерями, чем в России. Отдадим должное, насколько этот человек –– сын ткача и подсобницы, сам в молодости рабочий-корзинщик –– сумел подняться над марксистскими предрассудками. На посту военного министра он служил не социалистической идее, не социал-демократической партии, а стране. Что вообще характерно для германской социал-демократии и германского рабочего класса.
— Вы полагаете, подавление «спартакистов» соответствовло интересам рабочего класса и социал-демократии?
— Я сказал о Германии в целом... Но вы правы –– пролетариат и СДПГ тоже выиграли от победы «белой» стороны в германской гражданской войне. Представим себе приход к власти немецких большевиков. Что бы стало с партией социал-демократов? То же, что с российскими меньшевиками. Что бы получили немецкие рабочие? Разгоны профсоюзов, расстрелы забастовок, хлеб по карточкам, каторжные нормы выработки и сталинский закон 1940 года.
Носке предотвратил всё это. Методами «кровавой собаки».
— Вы так говорите, будто гражданская война увенчалось прямо-таки победой рабочего класса. Между тем, Веймарская республика, которую Носке сумел спасти, была буржуазным государством.
— Она была государством правовым и демократическим. С серьёзными социальными гарантиями для трудящихся. На том историческом этапе бессмысленно было говорить о чём-то большем. И в том, что главное удалось сохранить, велика заслуга Густава Носке.
Но я вовсе его не идеализирую. Не зря Густава считали, выражаясь по-современному, жлобом. Свой-чужой, чужой получи в морду... Это было очень для него характерно. Мудро пишут: это ближе к НСДАП, чем к СДПГ. Подозреваю, будь он помоложе, могло занести в «Рабочее содружество» Штрассера.
Почему-то он не проявился в 1933—1934 так же, как в 1918—1919... И даже получал пенсию в Третьем рейхе.
— Как вы думаете, почему?
— Это особенность германской политической культуры. «Спартакисты» были мятежниками, а мятеж надо давить. Это ясно каждому немцу, будь он хоть социал-демократом, как Носке, хоть ультраправым, как Эдуард Штадлер, хоть монархистом, как большинство офицеров-фрайкоровцев. А Гитлер пришёл к власти с полным соблюдением формальной законности. Тут немцу уже трудно сопротивляться силой. Это будет не по правилам.
Но заметим: Носке старался помогать подполью и примкнул к Заговору 20 июля. Потому что до конца оставался социал-демократом.
— Что-то социал-демократы этого не оценили. Даже антикоммунист Курт Шумахер, верный сторонник Носке во время Ноябрьской революции. Ведь именно он в 1945 году попросил герра Густава не светиться в СДПГ.
— Шумахера можно считать наследником Носке. Но политика — жёсткое дело. Послевоенная Западная Германия — не Веймарская республика, охваченная гражданской войной. Время «кровавых собак» прошло. «Всем спасибо, все свободны».
Надо думать, Носке сам прекрасно это понимал. Он ведь был очень умным человеком. И очень циничным.
Носке по-красному
— Правда ли, что о Носке позитивно отзывались идеологи «Русского мира»?
— Неоднократно. Православный публицист и сторонник Путина Егор Холмогоров писал: «Получив в свои руки власть, социал-демократы должны были либо отдать её на растерзание уличной стихии «спартаковцев» и просто анархистов, либо самим стать фактором власти. «Правительство вынуждено создавать авторитет посредством формирования фактора власти. В течение недели были сформированы войска в количестве двадцати двух тысяч человек. Тон общения с солдатскими советами, поэтому, несколько изменился. Раньше фактором власти были солдатские советы; теперь этим фактором власти стали мы», — говорил один из политических лидеров нового режима, человек, который, в каком-то смысле, стал легендой, — Густав Носке, более известный по прозвищу «кровавая собака»...
«Кровавая собака» — это бладхаунд, — одна из древнейших пород собак, именуемая также «собакой святого Губерта». Эта порода, отличавшаяся исключительно тонким развитым нюхом, называлась «кровавыми собаками», потому что их употребляли для преследования воров, убийц и поджигателей...Так что Густав Носке не столько издевался над собой, сколько себе льстил, сравнивая себя с собакой исключительно полезной породы, настоящей защитницей от разбойников и мародеров».
Лидер прокремлёвской партии «Великое Отечество» Николай Стариков излагал то же самое и доказывал, что немецким промышленникам следовало поддерживать не Гитлера, а героя нашей дискуссии: «Ведите пропаганду, делайте героя из Густава Носке, подавившего коммунистов в 1919-м. Он ведь военный министр, такой как надо: железная рука, несгибаемая воля и готовность взять на себя ответственность. Так нет: в 1920-м «кровавую собаку» отправляют в отставку и более уже в политику не позовут. Зачем вам еще более кровавая диктатура Гитлера, после которой Носке смотрится невинным бойскаутом?»
— Вы готовы с этим согласиться?
— Если текст Старикова посвящён проблемам германской истории, то статья Холмогорова анализирует именно технологии противодействия «российскому Майдану»: «В условиях крушения старой власти и ее неспособности выполнить роль «кровавой собаки» самостоятельно, единственным шансом на хотя бы частичное спасения страны и сохранение в ней порядка и суверенитета, является встречная революция, то есть создание новой власти, процесс формирования и укрепления которой войдет в противоречие с революционным потоком, которая будет не защищаться, а наступать, и которая не будет связана формальными и неформальными ограничениями прежнего режима...В этом случае революция сталкивается не с разлагающимся, а напротив, — с учреждаемым государством. Причем таким, «общественный договор» которого заключен буквально вчера и его участники воспринимают его как личное дело и личное достижение. В столкновении с таким учреждаемым государством шансы «революции», особенно «оранжевого» класса, то есть революции, использующей системные дыры в распадающейся недогосударственности, исключительно малы».
Статья опубликована в 2005 году, но девять лет спустя отряды на штыках которых возникли Донецкая и Луганская Народная республики как раз и стали подобной силой. Значит Носке может считаться одним из отдалённых прародителей лидеров ДНР и ЛНР, которые, как известно, состоят совсем не из функционеров режима Януковича. Трудно сказать, на чьей стороне оказалась бы «кровавая собака» в конфликте на Украине, но применительно к ситуации там для нас его опыт интересен и полезен.
— Холмогоров и Стариков, хотя бы на словах антикоммунисты и воспевая Сталина как, по их мнению наследника «русских царей», отрицательно относятся к большевикам. Вы напротив поклонник Ленина и Октябрьского переворота, тогда как Носке не допустил его повторения в Германии безжалостно истребляя леваков. Нет ли тут противоречия?
— Ни малейшего. Анализируя подавление Берлинского восстания коммунистов 5—12 января 1919 года Носке писал: «Если бы вместо пустомель массы имели сильных лидеров, которые ясно осознавали цели, к полудню этого дня они бы захватили Берлин». Пусть бы произошло чудо, у правительства не нашлось бы «кровавой собаки» и болтуны типа Карла Либкнехта и Розы Люксембург победили бы на короткое время. Что дальше? Ничего кроме падения их режима в самом скором времени, полного бардака, а при условии невозможности оказания помощи со стороны Советской России, приход к власти сил куда более неприятных для комдвижения чем социал-демократия.
Партии ленинского типа в тогдашней Германии ещё только предстояло вырасти. Носке создал для такого роста благоприятную почву, способствовав сохранению Веймарской республики и сверх того, избавив комдвижение от авторитетных, но вредных личностей, расчистив дорогу более перспективным кадрам. Носке тут без сомнения выступает, как враг, но враг объективно полезный. Я сравниваю его не с бладхаундом, а с волком, который загрызая старых, больных или слабых лосей, способствует оздоровлению популяции и не зря зовётся санитаром леса.
Носке по-чёрному
— Что бы вы сказали сейчас в адрес Густава Носке?
— Что тут можно сказать, кроме: «Чувак, как тебя не хватает».
— Полагаете, это был ваш единомышленник-солидарист?
— Увы, нет. Носке был этатистом. Причём упёртым. Он отстаивал прежде всего государственный порядок. Республика, социал-демократия, интересы рабочих — всё это для него существовало только в рамках национально-государственного орднунга. А солидаризм — это вольница корпораций.
Солидаристом был скорее Эдуард Штадлер. Но тоже солидаристом немецким. С большим налётом консервативного государственничества. Впрочем, Носке со Штадлером вместе работали.
— Это да. Например, по убийству Карла и Розы. Кстати, что скажете насчёт антисемитизма в мировоззрении Носке? Например, высказывания насчёт «еврейских догм» Розы Люксембург?
— Да ладно. Из семи непосредственных ликвидаторов Либкнехта и Люксембург было минимум двое евреев. Расстрелял Либкнехта чистокровный еврей Рудольф Липман. Тут не в национальности была суть. А в том, что вопрос приходилось решать. К сожалению, вот так.
Что до «еврейских догм»... Опять же германская гострадиция. Так это воспринимать. Государственник.
— Вам-то почему так важно решение этого вопроса? Установился государственный порядок, а не корпоративная вольница.
— Веймарская республика — не коммунистическая диктатура. Демократия ближе к идеалу. При тогдашнем выборе солидаристы выполняли бы приказы Носке. Как, собственно, многие и делали.
— Чем же всё-таки вам сейчас этого «чувака не хватает»? Раз он даже не единомышленник?
— Есть то, что выше политики — эстетика. В широком смысле, конечно. Верность в нём была. Убеждённость по-настоящему (не как теперь, когда трёп везде сплошной). Сила к действию. Наконец, чувство юмора. Плевать ему было, что о нём думают враги или клуши. Это очень важно.
Этатист он или кто, но врага распознавал чётко и удар наносил жёстко. Потому что верный был.
— Думаете, социал-демократ и государственник сейчас поддержал бы Майдан? Украинские добробаты? Российскую оппозицию? Вы сами-то чувство юмора не выключайте.
— А вот может быть! По тому же принципу верности. Он умел определяться с поразительной точностью. А ещё — по интересам рабочих, которые для него были по-настоящему значимы.
— Какую-нибудь из политических фигур современной России можете с Носке сравнить?
— Куда там. Хотя в скором будущем может появиться. Надвигается ведь «весёлое время», как выражался дедушка Гайдар.
Но одного российского политика с Носке действительно сравнивали. Павла Михайловича Кудюкина, члена правления СДПР, в бытность его заместителем министра труда и занятости. В правительстве Гайдара, кстати. Так и называли: «кровавая собака Носке».
— Кто называл-то?
— ФНПРовцы.
— А... Ну-ну.
— Да. Но и то — не на того напали. Павел Михайлович ведь историю знает. Тем более историю социал-демократии. Реагировал так, что сам Густав юмор бы оценил.