Статья

МУСУЛЬМАНЕ СБРОСИЛИ БРАТЬЕВ

Египетские демонстрации 30 июня — 3 июля уже названы самыми массовыми акциями в мировой истории. На каирской площади Тахрир, на улицах египетских городов протестовали, по разным оценкам, от 12 до 20 миллионов человек. Такое не могло остаться без последствий: решающее слово сказало вчера армейское командование. Власть «Братьев-мусульман» пала. Демократически избранный президент Мохаммед Мурси отправился вслед за автократом Хосни Мубараком.

Не в долг не впрок

Причины такого оборота событий очевидны и уже многократно названы. Годовое правление египетских исламистов явило буквально эталон политического эгоизма и вопиющей некомпетентности.

Общеэкономический минусовый индекс — 5—7 процентов в месяц. Безработица при Мурси охватила каждого восьмого египтянина (под конец эпохи Мубарака безработным в Египте числился каждый одиннадцатый). Бюджетный дефицит под 10 процентов ВВП (золотовалютные резервы, созданные коррумпированным режимом Мубарака, растратились вполовину уже за первый «переходный» год). 2—3 миллиона нищих, которые, кстати, традиционно организованы в лютую по жестокости мафию.

Экономически Египет жил за счёт трёх основных источников — Суэцкий канал, нефтегазодобыча, туризм. Главный доход приносит судоходство по каналу, бесперебойность которого гарантируется египетской армией. Даже в самые революционные недели 2011-го с этим не было особых проблем. Волнения вдоль Суэцкого канала стали разрастаться в начале нынешнего года. Одного этого было достаточно для вмешательства генералов в политический процесс. Это тот случай, когда бездействие своей армии спровоцирует чужую — миллион транзитных баррелей в день слишком большая ставка для всего мира.

Нефтедобыча на Синае, газодобыча в дельте Нила стали жертвами общеэкономического спада. О туризме что и говорить. Страна, регулярно сотрясаемая беспорядками, где активисты правящей партии поговаривают о тотальном запрете алкоголя, контроле за пляжной одеждой и уничтожении религиозно неблагонадёжных достопримечательностей, не очень привлекает гостей. Эксперты полагают, что мубараковские позиции на туристическом рынке Египет мог бы восстановить в течение двух-трёх лет. При условии полной политической стабильности.

Современные исламские консерваторы (они же — умеренные исламисты) имеют экономическую концепцию. Модель продемонстрирована партией Эрдогана в Турции. Это рыночный неолиберализм, подстрахованный общественной сетью социальной поддержки. Правительство максимально стимулирует бизнес, урезает госрасходы. Мусульманские общины и партийные организации помогают своим членам держать удары конкуренции. Подобного ждали и от египетских «Братьев-мусульман». Но получилось иначе.

Мурси и его правительство не решились на жёсткие реформы. Не смогли задействовать и низовую сеть «базарной взаимопомощи». Скорее даже — не пытались. Поскольку настороженно относились к собственной социальной базе, труднопредсказуемой и малоконтролируемой.

Экономическая политика Мурси свелась к муторным переговорам о внешних кредитах. Денег просили у США, у Евросоюза, у МВФ, у арабских нефтемонархий, даже у России. Разве что не у Израиля. Общий объём запросов достигал 30 миллиардов долларов. Договориться удалось о 10 миллиардах. Первые 5 миллиардов фактически безвозмездно выдал эмир Катара, потом добавил 3 миллиарда, купив египетские гособлигации (в общем-то ничего не стоящие). Ещё 2 миллиарда предоставило Египту либеральное правительство Ливии в виде трёхлетнего беспроцентного кредита.

Возврата денег не ждали ни в Дохе, ни в Триполи. Правящее семейство маленького, но баснословно богатого Катара склонно к весёлому авантюризму и спонсирует все революции подряд. Революционные власти Ливии примеряются к сходной роли, хотя не в таких масштабах (ливийские нефтяные доходы уступают катарским газовым). В обоих случаях налицо чисто политическая мотивация.

Американцы же, европейцы и россияне подходили к вопросу сугубо финансово. Они воздержались от кредитования режима, с самого начала балансировавшего на краю. МВФ на переговорах с Мурси выдвинул стандартные условия: урезание бюджетных субсидий, повышение налоговых доходов. Стоило Мурси согласиться, как начались уличные протесты. Власти отыграли назад, отменив повышение налогов. После этого кредиторам стало не о чем говорить с Каиром.

Поступавшие от Катара и Ливии средства бездарно улетучивались в умасливание разъярённых манифестантов. Некомпетентная администрация, подобранная по конфессионально-политическому признаку, попросту не умела обращаться с деньгами. Не удавалось даже притормозить рост цен, не говоря об инвестиционном эффекте. Тем временем прекратилось импортное пополнение продовольственных резервов. Зерновой запас Египта составлял на момент свержения Мурси менее 10 процентов необходимого. Короче, приехали.

Не учите жить, братья

И всё же режим Мурси обрушило другое. Экономические трудности создали, конечно, подходящий фон. Они могут очень злить. Но политическая наглость, идеологические амбиции вызывают куда большую ярость.

Тут снова уместно сравнение с Турцией. Партия справедливости и развития Реджепа Тайипа Эрдогана структурно сходна с Партией свободы и справедливости (ПСС), созданной египетскими «Братьями-мусульманами». Турецкий исламизм тоже сталкивается с мощными протестами. Но египетский исламизм оказался на порядок агрессивнее и на два бездарнее.

То, что Эрдоган поэтапно, шаг за шагом осуществлял более десятилетия, Мурси и его партийный гуру Мохаммед Бадиа вознамерились сделать меньше чем за год. В новой конституции они не просто определили шариат как главный источник законодательства. Это было и при Мубараке. Новация состояла в другом: толкователями шариата утверждались вполне определённые структуры высшего суннитского духовенства и каирского богословского университета «Аль-Азхар». Узкий круг исламских авторитетов во главе с Бадиа превращался в закулисное правительство. Нечто вроде коллегиального нацлидера или иранского рахбара. При этом государство назначалось стражем исламской общественной морали, а права и свободы граждан обусловились соответствием исламскому праву. В традиционно светском Египте закладывались основы теократии.

Эту же конституцию немедленно стали нарушать. Конечно, не в том, что касается исламизации. Формально расширили полномочия парламента, умерили прерогативы президента. Подчеркнули разрыв с мубараковской диктатурой. И тут же фактически отсекли оппозиционных депутатов от заседаний. Вынудили к перманентному бойкоту. Между президентом и парламентом установился, естественно, полный унисон. На шариатской основе.

На президента замкнулась судебная власть. Решения главы государства официально выводились из-под судебной юрисдикции. Светски ориентированный судейский корпус инициировал протесты и объявил забастовку. Мурси сделал некоторые уступки судьям старшего поколения (более спокойным к исламизации), но настоял на главном — неподсудности своих указов.

Наконец, не прошло и двух месяцев после инаугурации 2012 года, как Мурси зачистил командование вооружённых сил. Высший совет вооружённых сил, которому принадлежала власть в промежуток между Мубараком и Мурси, был фактически распущен. Его глава фельдмаршал Хуссейн Тантави отправлен в отставку. Незадолго до того умер шеф разведслужбы генерал Омар Сулейман — бывший вице-президент, наиболее сильная политическая фигура «постмубараковской» элиты.

Но главное творилось даже не на властном олимпе, а на нижних и средних этажах египетского общества. «Братья-мусульмане» и их «свободно-справедливая» партия повели безудержную экспансию на бытовом уровне, захватывая структуры повседневности. Происходящее напоминало Россию 1918-го или Германию 1933-го — в том плане, что любой идейно выдержанный «баклан» и «лузер» делался королём квартала. Каждый же, кто когда-то чем-то не угодил исламисту, оказывался под ударом. Неофиты-карьеристы, при Мубараке бывшие тише воды ниже травы, внаглую командовали соотечественниками, на каждом шагу указывали как им жить. Очень вовремя подоспела в конституции и статья о вакуфах — имуществе, передаваемом на религиозные цели. «Ну как, сколько чего нам жертвуешь?» Вообще, прорвавшись к власти, «Братья-мусульмане» не отличились аскетизмом. Их чиновные оклады, особняки, автомобили вошли в разительный контраст с положением их же электората.

На узурпаторские поползновения новых властей общество ответило мощнейшим контрударом. Идеологическое проникновение сверху в самый низ вызвало отпор буквально на «клеточном» уровне. Светское жизнеустройство Египта, вообще характерное для Средиземноморья, оказалось прочно укоренённым. Массы готовы его защищать. Отсюда фантастический размах протеста на десятки миллионов.

Разгром без приказа

Гражданское восстание было объявлено заранее и назначено на конкретный день — 30 июня 2013-го, первая годовщина инаугурации Мурси. Масштаб демонстраций немедленно показал: просто так люди не разойдутся. Повсеместно вспыхнувшие погромы партийных офисов ПСС расставили все точки над i. Идеократическая – в данном случае теократическая — партия по определению главный враг народа. Всегда и везде. Хоть светско-социалистическая в Сирии, хоть конфессионально-консервативная в Египте. Даже если друг друга они ненавидят, как в данной дихотомии.

На следующий день стало ясно: режим не просто обречён, он обречён здесь и сейчас. Полиция демонстративно солидаризировалась с протестами. Разгром исламистских партофисов не вызывали особых возражений правоохраны. Зато и полиция, и армия грозно предупредили президента и его партию, что не позволят терроризировать митингующих. Египетские силовики сформированы при абсолютно светском национал-социалистическом режиме Насера. И воспитаны на двух традициях: войн с Израилем и подавления «Братьев-мусульман».

Армия поставила Мурси ультиматум: в два дня найти компромисс с оппозицией. Заведомая невыполнимость этого требования означала присоединение командования к протестам. Перед Мурси встала дилемма: либо подчиниться Тахриру и уходить, либо поднимать на Тахрир вооружённый исламистский актив. Иначе говоря, рискнуть гражданской войной против как минимум половины страны вкупе с национальной армией.

Такой решимости не нашлось. На общее счастье. Выступления Мурси, его канцелярии, ПСС были вроде как тверды: защитим революцию, защитим избранного народом президента, остановим переворот, умрём стоя… Но во всём этом ощущалась растерянность. И когда 3 июля генерал Абдель Фаттах ас-Сисси объявил об отрешении президента от должности и Мурси был взят под арест, протесты «Братьев-мусульман» потонули в многомиллионном ликовании.

Нельзя сказать, чтобы исламисты совсем не сопротивлялись. Многие отстреливались при атаках на офисы. Тысячи выходили на улицы с дубинами, в бронежилетах и шлемах. Вступали в драки с оппозиционерами, несмотря на численную несопоставимость. Большая часть из нескольких десятков убитых (называются цифры от 32 до 50) — жертвы сторонников Мурси. От их рук погибли и несколько полицейских. Десятки тысяч «братьев-мусульман» собираются у мечетей, готовые драться. Но они ждут приказа. Которого никто не отдаёт.

Собственно, а кому это сделать? Мурси отказывается признать свою отставку, но он изолирован военными. А подлинный лидер египетского исламизма Бадиа и его партийное окружение арестованы вообще по-тюремному. 3—4 июля информагентства называли происходящее «охотой на «Братьев-мусульман». Военные и полицейские одномоментно повязали сотни функционеров, заранее обезглавив исламистское движение.

Готовности к инициативному фронтальному контрнаступлению у исламистов нет. Сторонников у них миллионы. Видимо, меньше, чем противников, но силы сопоставимы. Каир, Александрия, Порт-Саид, другие крупные города — цитадели светских сил. Деревня же и небольшие города чаще поддерживают ПСС. Однако резко переменившаяся ситуация деморализовала тех, кто так недавно привёл к власти Мурси и ПСС большинством голосов на демократических выборах. (Кстати, шутки шутками, но Мурси — первый в истории Египта свободно избранный глава государства. Не случайно Барак Обама пусть вяло, но возражает против его ареста — не положено ведь.)

Партия восстания

Президентскую присягу принёс председатель Конституционного суда Адли Мансур. Относительно этой фигуры нет особых иллюзий — имя названо генералом ас-Сисси. Фактически восстановлено положение, существовавшее с начала 2011-го по середину 2012 года. Действие исламистской конституции приостановлено, предстоит её пересмотр. Будут назначены новые выборы. А пока по факту власть вернулась в руки генералитета. Однако сами генералы всячески это камуфлируют, подчёркивая свою исключительно арбитражную роль.

Армия в Египте, можно сказать, элитная социальная группа. Это без малого полмиллиона человек, не считая резерва. Комплектуется она по призывному принципу, тем самым пропуская через себя всё мужское население. Служба в стране очень престижна, военные уважаемы. Это мощная экономическая структура, контролирующая не только оборонку, но и гражданские производства, строительство, коммуникации и курорты. По экспертным оценкам, до 40 процентов египетской экономики так или иначе принадлежат вооружённым силам.

Кроме того, египетская армия — как бы сама себе партия. Приверженная идеологии светского национализма. Прежде — в насеровском варианте, с социалистическим уклоном. При Садате и Мубараке сдвинувшаяся вправо. Однако сохраняющая популистские и панарабистские мотивы.

Эта «партия» по факту пришла к власти, но предпочитает держаться на заднем плане. Всемирный тренд правовой демократии непреодолим — генералы стесняются править прямо и откровенно. Даже если военный переворот пользуется неоспоримой поддержкой огромных масс. Нужны легитимные гражданские политики. Поэтому шанс получают другие партии. Не зря лидер либеральной оппозиции «египетский Сахаров» Мохаммед эль-Барадеи говорит о «перезапуске революции».

Антиисламистская коалиция, вышедшая на улицы и опрокинувшая режим Мурси, невероятно разношёрстна. Костяк составляют те же, кто митинговал против Мубарака (за вычетом «Братьев-мусульман», разумеется). Прежде всего на виду оказываются левые и либеральные организации. Они очень активны, но разрозненны и по отдельности в общем немногочисленны. Поэтому перманентно создаются, распадаются и преобразуются блоки, производящие впечатление театра абсурда. Скажем, на последних парламентских выборах светский «Египетский блок», проигравший «Братьям-мусульманам», объединял праволибералов, социал-демократов и коммунистов. А возглавлял его миллиардер-телекоммуникатор Нагиб Савирис, один из китов египетского капитала.

Сейчас левые социалисты сошлись с радикальными коммунистами в Революционно-демократическую коалицию. Более умеренные коммунисты остались с социал-демократами и леволибералами в Национальном альянсе во главе с тем же олигархом Савирисом. Те и другие координируются с Гражданским движением общедемократической молодёжи, и с ним же остро конкурируют за влияние. Конституционная партия во главе с эль-Барадеи участвует в либерально-социалистическом Фронте национального спасения. Количество партий с «демократическими» или «возрожденческими» названиями не поддаётся учёту. Все эти силы сходятся на платформе секулярного демократизма, антиисламизма, персонального отторжения Мурси, Бадиа и их окружения.

Есть в египетской оппозиции и иные силы. Скажем, Нацистская партия Египта, исповедующая арабское расовое превосходство и призывающая развивать ядерную энергетику как главный предмет национальной гордости. Или Демократическая партия джихада, которую сурово осуждает «Аль-Каида» за светско-демократический уклон. Такие тоже могут воспользоваться волной подъёма. Но не это самое тревожное.

Политический ислам в Египте состоит из двух основных элементов. Первый — «Братья-мусульмане» и ПСС. Второй — салафитское движение крайнего фундаментализма, осуждающее те компромиссы со светскими принципами, которые допускают политики типа Эрдогана и Мурси. Салафитская партия «Ан-Нур» («Свет») на парламентских выборах пришла второй, получив более четверти голосов. Теперь она поддержала свержение «Братьев-мусульман». Показательно, что новый и.о. президента Мансур первое поздравление получил из Саудовской Аравии. Ваххабитская династия Саудитов поддерживает в Египте именно «Ан-Нур», а не Мурси, связанного с катарскими «выскочками».

Военные обещают досрочные выборы президента и парламента. Далеко не все им верят, но все уже начали готовиться. И весьма вероятны большие неожиданности. В нынешних волнениях участвовало на порядок больше людей, чем два с половиной года назад. Социальный тип «тахрирца-2013» заметно другой. Тогда доминировал молодой интеллигент. Сегодня рядом с ним рабочий, клерк, лабазник. Восстание действительно пошло в народной гуще.

Прежние партии тахрирской революции 2011-го не оправдали надежд. Их поддержка снижается. На переднем плане сейчас не они, а движение «Тамарруд» («Восстание»). Созданное в конце апреля и за два месяца собравшее более 22 миллионов подписей под воззванием за отставку Мурси. При том, что 6 тысяч волонтёров вначале поставили задачу собрать всего-то 15 миллионов.

Идеология «Тамарруда» чётко не оформлена. Или наоборот, оформлена слишком чётко: «Долой Мурси!» Активисты по большей части принадлежат к леволиберальному студенчеству. Сотрудничают в основном с фронтом эль-Барадеи и молодёжным «Движением 6 апреля» (студенческая организация, созданная в поддержку рабочих забастовок конца 2000-х). Но замечались уже контакты «повстанцев» и с «демократическими джихадистами»…

Здесь нам пока не там

Сравнения египетских событий с Россией порой звучат. Почти всегда с желчной иронией. Конечно, Болотную с Тахриром рядом не поставишь — утонет. А между тем, тут есть над чем задуматься. Где наш «Тамарруд»? Где-где… в КСО! Вообще, не надо о грустном.

Почему так? Да, экономическая ситуация в России иная. Антиобщественный курс пока не упёрся в обвальный тупик. А в преддверии этой неизбежности заранее высвистывается компетентная аварийная команда. Деловые технократы, а не проповедники Мурси. Но мы ведь уже установили на египетском примере, что главное не в этом.

Неужели ЕР уступает ПСС в плане партийной наглости? Или сурковско-володинский агитпроп сплоховал перед «братско-мусульманским»? Смешно звучит. Однако так и есть.

До самого последнего времени путинизм довольствовался авторитарным политическим контролем. Власти не очень совались в гражданские отношения и совсем не лезли в частную жизнь. Такие тенденции порой возникали, но оставались вялотекущими. В рост они пошли с прошлого года, при спаде протестной волны.

Гротескная клерикализация, судебные вердикты на основе Трулльского собора. Остервенелая защита православных чувств. Державное запаивание «духовных скреп». Закон «не курите вне постели». Конкретные решения по огосударствлению мракобесия. Мало кто заметил — а зря! — структурную новацию в администрации президента РФ. В октябре 2012 года там появилось т.н. Управление общественных проектов. Призванное «укреплять духовно-нравственные основы» и государственно «воспитывать патриотизм» (не забудем, что патриотизм по-ихнему — это когда любят начальство).

Отсюда уже недалеко до вещей, за которые Мурси и Бадиа подвергнуты изоляции от общества. Но пока ещё прокатывает. Потому что египтяне серьёзнее нас. Не отмахиваются: мол, «мели, Емеля». Если навязывают мрак — либо принять и подчиниться, либо отвергнуть и смести. Вместе с теми, кто навязывает, персонально и поимённо. А не делать вид, будто ничего не происходит.

Горячие люди. А значит, серьёзные. Трусливо хихикающий цинизм «мне наплевать, я внутренне свободен небо коптить» — это не для них.

А скоро и не для нас станет. Не антропологически же мы отличаемся от египтян.

Олег ЯНИЦКИЙ