Уже год по России проходят Марши несогласных. В них участвуют от нескольких сот до нескольких тысяч не худших представителей народов нашего государства. По крайней мере участники маршей задают себе вопросы и пытаются найти ответы, напрямую не связанные с процессами питания и размножения, в частности, о будущем страны, о распиле госбюджета, о подавлении политических свобод, общественной инициативы, свободных СМИ, реального бизнеса, о беспределе в армии и о том, что у нас ее нет вообще, об уничтожении нашего культурного наследия.

Если задуматься, то все эти вопросы свидетельствуют всего о двух качествах участников маршей: чувстве собственного достоинства и чувстве долга перед государством, обществом и будущим. Именно этих качеств не хватает нашим самозванным элитам, в том числе властным и именно здесь, а не в политической плоскости лежат причины нашего несогласия, поскольку о какой-либо внятной политической линии и идеологическом выборе властей и присных говорить вообще не приходиться.

Как бы то ни было прошел год публичных протестных политических акций и пора задать себе несколько вопросов:

1. Привели ли марши к положительным изменениям в нашей жизни?

2. Отразились ли они на результатах выборов в представительные органы субъектов Федерации и Государственную Думу?

3. Способствовали ли они организации, росту и объединению политической оппозиции?

4. Расширили ли они число своих участников и/или количество симпатизантов к заявленным идеям среди граждан, непосредственно не принимавших участие в этих акциях?

5. Могут ли привести эти акции к принципиальному изменению курса или смене власти?

Замечу, что вопросы я расположил таким образом, что ответы на них раз от разу все более важны для развития и самого существования общества и страны.

1. Марши практически не привели к продолжительным положительным изменениям. Результатом их в лучшем случае является некоторая небольшая корректировка и кратковременная задержка проектов, осуществляемых властью, но не их принципиальное изменение.

2. Выборы в представительные органы были проведены, а их результаты оглашены в соответствии со сценариями, разработанными политтехнологам власти. Очевидно то же произойдет и на выборах президента РФ.

3. Объединения политической оппозиции не произошло. Более того, нынешние лидеры в силу ряда объективных и субъективных причин и не способны по настоящему объединиться.

4. Количество участников маршей уменьшается раз от разу, а давление, как и отработка приемов подавления протестующих со стороны властей становиться все более изощреннее. Правда, по некоторым косвенным данным можно понять, что марши стали явлением политической жизни, сильно поляризировали общество и имеют растущую поддержку со стороны граждан. То есть нейтральной публики уже практически не осталось, особенно в крупных городах.

5. Этот вопрос - самый важный. Власти не изменят проводимый курс никогда. Они будут разгонять марши, даже если выйдет не пять, а пятьдесят тысяч. Если выйдет сто тысяч, то и тогда они не изменят своей политики. Они просто уедут из России. Но сто тысяч выйдут только при решительном ухудшении экономического положения. Уже сейчас большинство недовольно, но оно - это большинство, во-первых, не организованно, во-вторых, идеологически рыхло и разнонаправлено, в то время, как власть сумела организовать тех, кто ее поддерживает и внушить им некое подобие идеологии, даже нескольких идеологий, впрочем, не имеющих решительно никакого отношения к реальности. Иными словами недовольное большинство выйдет стихийно только тогда, когда терпеть станет невмоготу. Сейчас не просматриваются никакие предпосылки для этого.

Так что же, получается, что идея Маршей несогласных, идея протестных публичных акций неоправданна? Не совсем так.

Марши стали местом публикации позиций и взглядов реальных, современных политических сил. Произошло так, поскольку нет иных способов донести до населения позиции разных направлений политической оппозиции на актуальные вопросы общественной жизни и политики.

Марши - как их подготовка, так и само проведение - стали площадкой и индикатором дееспособности и адекватности внешним вызовам, как политических партий и движений, так и персонажам (лидерам) внутри этих организаций.

Марши, так или иначе, вызывают интерес населения, будоражат его, конденсируют и канализируют стихийное недовольство в направлениях, действительно актуальных для общества.

Далее, публичные протестные акции окончательно развенчали миф о суверенной демократии, открыв миру слабость, неконкурентоспособность, жестокость и трусость режима. Более того, русофобские измышления о неприятии демократических ценностей российской нацией, столь активно пропагандируемые адептами Старой площади, на практике оказались абсолютно несостоятельными.

Наконец, так или иначе, система маршей организовала рядовых членов партий и движений, сделав их своеобразным кадрированным полком - состоящим из офицеров и сержантов - способным к самостоятельным, согласованным действиям в случае нарастания кризиса и, соответственно, роста протестных масс.

Иное дело, что прежняя методика борьбы, ограниченная только маршами, некоторая очевидная привязка их к внешним раздражителям (как-то: выборы, непопулярные решения властей и т.п.), сама организация маршей, неспособность организаторов предусмотреть механизмы защиты участников, отсутствие постоянного координирующего органа объединенной оппозиции, невозможность выработать и донести до населения общей позитивной программы, неспособность вычленить и идейно атаковать наиболее уязвимые аспекты нынешней властной псевдо-идеологии и реальной практики, в своей совокупности и в частных проявлениях не могут привести к победе ответственные демократические силы.