Кадровый дефицит в низовых звеньях полиции вынуждает начальство снижать критерии профессионального отбора правоохранителей. Политические веяния диктуют кадровую политику. Лозунг «Служу закону — служу народу!» вытесняется «Служу России — служу закону!» Баннерами такого рода в ноябре был обвешан весь Петербург. Народ тем временем тихо сатанеет. Пока что в основном на уровне Интернет-трёпа, но тенденции тревожны.

Огонь, резня, стрельба

Скандальные акции группы «Война» с переворачиванием милицейских машин могут оказаться первой ласточкой противостояния силовиков с населением. Мало кому нужен повтор февраля 1917-го, когда первыми жертвами толпы становились городовые и околоточные. Однако власти, похоже, моделируют подобный сценарий.

Нынешняя весна ознаменовалась несколькими знаковыми эксцессами. В середине апреля в Приморском районе за одну ночь сгорело несколько автомобилей, принадлежавших офицерам полиции. Сетевой народ потирал руки, занося поджоги в актив оппозиционной герильи (тем более, что неделей ранее некие «ультраправые» атаковали мирового судью). Но всё оказалось проще и грустнее. Никаких питерских партизан в Приморье не оказалось. Просто один недовольный службой полисмен ночью тупо спалил машины своих недоброжелателей. Ситуация оказалась настолько скандальной, что её вроде как спускают на тормозах. Во всяком случае, никаких вестей об аресте «форменного мстителя» широкой публике не поступало.

А затем случилась трагедия. В квартире на проспекте Стачек произошла резня. Жена офицера ФСКН погибла с двенадцатилетним сыном. Обвинение в предъявлено слушателю Санкт-Петербургского военного университета внутренних войск МВД РФ. Отличнику боевой и политической подготовки. Какого ценного кадра лишились внутренние войска, видно по изрядной тупости, с которой он забрал с места преступления золотые украшения жертвы и спрятал на съёмной квартире. Или бойцу ВВ действительно думать не полагается?

Дальше на поверхность всплыл легендарный «жемчужный прапорщик». Он уже имел условный срок за избиение демонстранта, но не унялся. Может, сказалась черепно-мозговая травма – ставшего популярным искоренителя несогласных «хорьков» в своё время стукнули по голове в подъезде. Целая история в истории – получается, защитники закона сами вполне беззащитны. И даже нервозны: теперь крепко посидел в одной из кафешек, посеял наручные часы, оскорбился, съездил домой, взял охотничье ружьё, вернулся в заведение (на Чайковского, чуть не под окнами ГУ МВД РФ по СЗФО), начал искать часы и правду… Кончилось выстрелом, хорошо, что в потолок. И весьма жёстким задержанием – коллеги шутить не стали.

Раб-диссидент в погонах

Три столь разные истории туго связаны между собой. Самый простой ответ – в обстановке двоемыслия у некоторых правоохранителей попросту сносит крыши. Всё-таки живут не в безвоздушном пространстве. Эксцессы – лишь вершина айсберга. Идёт и подспудное брожение.

Автору пришлось как-то наблюдать многозначительную сценку. В двух камерах отдела полиции после акции протеста у Гостиного двора сидели задержанные оппозиционеры. А в третьей – схваченные по мелкой бытовухе узбеки. Глубокой ночью выручать земляков приехали аксакалы диаспоры. В процессе переговоров один из среднеазиатских задержанных выскочил из камеры, бросился в комнату дежурного и устроил там погром. Дело могло окончиться печально: он рвался к ящику с оружием. Самое интересное, что под утро узбеков освободили.

Что стало основанием для такого решения, не суть. Важнее другое. Один их сержантов сказал оставшимся сидеть в ожидании суда оппозиционерам: «Говорят, что вы хотите, чтобы в Россию перестали пускать чёрных? Да я двумя руками за! Надо в следующий раз пойти с вами на демонстрацию».

Скорее всего, никуда этот сержант не пошёл. Но слова звучали очень симптоматично. Статистика КГБ СССР 1970-х и начала 1980-х фиксирует наличие одной крайне специфической категории антисоветчиков – сотрудников самого КГБ и в ещё большей степени МВД. Ментовских и чекистских «диссидентов» отличал резкий национал-шовинистический уклон. Их крамольные тексты были проникнуты всё тем же сакраментальным мотивом: вон нерусских из России! хватит баловства с интернационализмом! И пожалуй, из всего советского наследия именно интернационализм сумели искоренить в наибольшей степени… Потенциальная «силовая оппозиция» начнёт не с чистого листа. Интересно, правда, что у неё получится с многочисленными (например, в некоторых питерских РУВД) кавказскими коллегами?

В таком общем контексте размноженный в Интернете диалог между задержанными в Москве демонстрантами и их конвоирами вполне может не быть вымыслом. Посудите сами. «Куда едем-то, в какой отдел? — Не знаем... будь моя воля, я бы вообще вас всех немедленно отпустил! — Во как? — Да, потому что мы вас полностью поддерживаем, вы все правильно делаете, в стране беспредел и с ним надо бороться! — Так а зачем, пардон муа, тогда такой х*нёй занимаетесь — винтите честных граждан вместо того, чтобы протестовать? — Потому что мы — РАБЫ! — честно и горячо ответил уже другой космонавт…»

Несколько слов о профотборе в органы. В конце 1990-х даже нижней планке соответствовало лишь примерно 20—30 процентов кандидатов в стражи закона Северной столицы. Однако по формальным признакам – возраст, отсутствие судимости, местная прописка – брали куда больше. Отсеивались лишь вовсе непригодные. А на вопрос: «Как же так?» один кадровик как-то ответил: «Работать кому-то надо, вот и берём». Вряд ли за прошедшие пятнадцать лет ситуация изменилась к лучшему.

Сказывается и опыт командировок в тлеющие точки российского Юга. В 1990-е российские милиционеры в обязательном порядке проходили через Чечню. А потом возвращались в мирные города. Далее всё частенько получается по мотивам одного из рассказов Александра Грина. 1905 год, власти борются с революцией, подчас вешая боевиков. Маленький мальчик повесил котенка. Отец его ругает. Сын отвечает: «А почему ИМ можно, а МНЕ нельзя?»

Здравый смысл пока не бунтует

Полицейское начальство – вообще отдельная песня. Прошедшей зимой один крупный чин публично пожаловался. Мол, была несанкционированная акция в форме народного схода на Пионерской площади. Собралось порядка двухсот человек. Для разгона пришлось задействовать около семисот правоохранителей. Когда читаешь такие откровения полицейского златоуста, так и хочется вчинить иск за нецелевое использование бюджетных средств.

Бросать такие силы на группу мирных граждан, собравшихся обсудить насущные проблемы – даже без лозунгов и плакатов – бессмысленно и беспощадно. Как и давать команду на пресечение безобидных флэш-мобов. Или штрафовать в поездах за распитие пива, которое пассажиры только что купили у разносчика. То есть, по закону о нераспитии спиртных напитков вроде всё правильно, но как быть со здравым смыслом?

Конечно, ни о каком бунте в рядах силовиков говорить пока не приходится. Дисциплина погонов – не пустой звук. Чтобы люди в форме пошли наперекор приказу, требуется нечто из ряда вон, как в 1917-м или 1991-м. (Что говорить о наших теперешних ОМОНах, если в 1981 году польская призывная армия подавляла «Солидарность» — буквально своих родных, друзей и соседей.) Да и стабильные заработки вкупе с маячащими на горизонте квартирами дорогого стоят. Признаем также, что в этой среде властный агитпроп действует эффективнее, чем в целом по стране. Немало полицейских убедили себя, что, разгоняя и избивая несогласных, защищают общественный порядок. А то и спасают Россию от «госдеповских агентов» и «бардачной демократии».

Многие в процессе работы в полиции элементарно решают собственные проблемы. Или – как в том фильме: «Семёнов, а ты умеешь что-то делать?». Наверное, власти нужны именно такие полицейские. Только вот нужны ли они народу? Или режим специально делает максимум для того, чтобы в случае массовых волнений этих людей окружала ненависть, отсекающая пути назад? Но пока они в основной своей массе не особо задумываются о будущем.

Дюжие омоновцы судятся за шишки, полученные в ходе разгонов. Будто речь идёт о боевых ранениях или тяжёлых травмах. Конечно, не сами они становятся инициаторами подобных дел. Но запоминают-то их. Как запомнили петербуржцы «жемчужного прапорщика» Вадима Бойко.