Вообще-то, личные песни о Киргизии в моём случае получаются исключительно детскими. Поскольку пусть и неоднократные пребывания в этой, далекой и, кажется, совершенно непонятной «позднорождённым» россиянам, тогда еще советской республике протекало в глубоком, советском же детстве. Пребывание было обеспечено местом постоянного проживания, которым – кланяюсь уроженцам самой северной из всех Венеций на свете – являлась Алма-Ата. В ней я и родился, в Петербург же был занесён в начале 90-х пресловутыми «ветрами эпох», о которых и вспоминать нечего. Хотя нет, почему б и не вспомнить? Но чуть позднее.

В Алма-Ате, в общем, я появился на свет, заслоненный немножко высокими такими горами. О которых коренной и малоподвижный петербуржец имеет самое смутное представление. Сравнивать их особенно не с чем, а потому и не буду – горы есть горы, и тот, кто на них однажды карабкался, о «лучшем» вслед за Высоцким и пропоет. На Кавказе, кстати, да простят меня местные, горы, по-моему, так себе. По сравнению с Заилийским Алатау, которое так или иначе, но ведёт к небезызвестной Хан-Тенгри, одной из самых шикарных вершин на Земле. Оттуда, кстати, и до Джомолунгмы уже не так далеко.

О горах можно вспомнить к тому, что через некоторые из них – такие высокогорные перевалы – и обеспечена автомобильная дорожка из Алма-Аты в Киргизскую ССР. Если, конечно, не на самолете: в тогдашний Фрунзе минут за сорок или за час с алма-атинского аэродрома летали «Як-40» и то, что подревнее – «Ан-24». Каким был Фрунзе, начисто не помню. Может, оттого, что «Яки» приземлялись сразу в Чолпон-Ате. Этот городок ближе к главной цели многочисленных путешествий в Киргизию – озеру Иссык-Куль. Где оно географически располагается, и что из себя географически представляет, можно посмотреть в и-нете. Впрочем это нисколько и не спасёт, потому что для того, чтобы реально это представлять, надо там – в офф-лайне - побывать.

Высокогорный Иссык-Куль поражает своим, куда более чистым, чем небесный, цветом. Это то, что отличает озеро от Чёрного, например, моря. Чёрное в свое время тоже пришлось наблюдать (в относительно негрязном «винопроизводящем» Малореченском). Так вот, цвета у волн разные. Понятно, что они меняются, в зависимости от той же погоды, но в случае с Иссык-Кулем и Чёрным они отличаются по глубине. Которая на Иссык-Куле еще и постоянно меняется, заставляя взгляд надолго утопать в себе. Особенно по утрам и вечерам: рассвет и закат придают пейзажу абсолютно инопланетный характер. Облака отражаются в водах в той же степени, в какой воды отражаются в облаках. Эта смысловая галиматья галиматьей и останется, пока кто-нибудь не окажется на иссык-кульском пляже в вечерние или утренние часы.

Пляжей там, кстати, много, и в советские времена насыпано было немало, санаториев к ним понастроено. В санаториях я побывал достаточно, но расскажу о другом, что чуть ближе к знакомству с киргизским народом. Об одной из последних поездок на Иссык-Куль. Только не в Чолпон-Ату, а в одно из деревенских поселений на другом берегу, близ городка Пржевальск. Сейчас, по-моему, город называется так, как назывался до Пржевальского – Каракол. В переводе нечто вроде «чёрной лапы» - непонятно, отчего так был назван в глубокой ещё древности. Может, здесь кто-то с чёрной лапой нападал на караваны, перемещавшиеся из Чуйской долины в Кашгарию. Неподалеку от Пржевальска находится нечто вроде кишлака, в одном из домов которого я с родными и поселился за небольшие деньги. Году в 1988-м, а сам я с 1977-го, следовательно, мне было около 11 лет. То есть соображал вполне, хотя ещё и не очень.

Кишлак, кстати, это узбекский скорее термин. Как у киргизов нечто вроде посёлка называется – не помню. Не аул, ясно, потому что дома чисто деревенские, на русский лад. Участок большой, полно зелени – там вообще росло все на свете, кроме папайи и производных. Абрикосы, персики, яблоки, груши, сливы, вишня, черешня, тру-лю-лю – то, что не совсем тропическое, в полную силу произрастает. С фруктово-плодовой мелочью Ленинградской, да и Московской, да и даже Воронежской области не сравнить. Ещё на берегу Иссык-Куля много облепихи, целые кустарники, но она колючая, поэтому добывать ее требуется с известной осторожностью.

У хозяев на обширном участке тоже произрастало многое. Кроме детей, но может они просто на некоторое время были куда-то отосланы, потому что обычно в киргизских семьях детей достаточно. Тем более что хозяева были уже довольно средних лет, муж и жена. Помню кличку хозяина – ему её дали друзья моего старшего брата, по рекомендациям которых мы там и поселились.

Звали хозяина Людоед. Сокращенно – почему-то Людвиг. Тощий такой и высокий, без одного глаза. Вернее, глаз был, но один – стеклянный. Другой настоящий. В результате чего выражение лица было всё время особенным. Мне это сразу понравилось, и я старался под ногами Людоеда вертеться, что бы он обращал на меня достаточное внимание. Он внимание сразу обратил и показал мне… живую курицу в клетке! Кажется мелочи, куриц вон сколько жрём, но я – как городской всё-таки житель – живых куриц до той поры настолько близко не наблюдал. Она была белая и мне сразу понравилась, а на следующий день Людоед специально позвал меня, достал курицу из клетки, засунул ее под тазик и вынул из-под него куриную голову. Прижал. Потом махнул невесть откуда взявшимся ножом и поднял таз. В результате отсеченная куриная голова осталась на месте, а безголовое тело принялось носиться, подпрыгивая и махая крыльями. Ещё то впечатление, когда близко за этим наблюдаешь. Но потом, вечером, я суп из этой курицы, которую было жалко, все-таки жрал. Из чистого интереса, во-первых, а во-вторых, человек по природе своей существо всё-таки плотоядное.

Жена Людоеда была маленькая и довольно ничего себе, даже симпатичная, как мне сегодня вспоминается. При муже вела себя довольно тихо (видимо, побаивалась), а без него любила с нами поболтать. По-русски оба говорили абсолютно свободно, на киргизском между собой коротко перекрикивались. Русских она вообще, не особенно скрывая, любила. В этой связи можно, например, вспомнить, как родные подарили ей какую-то цветную кофточку, и она очень стеснялась её сначала примерить. Говорила, что русским женщинам все к лицу, в отличие от женщин киргизских, которые от природы якобы более «страшные».

Она, конечно, не была более страшной, а как готовить умела! За счет последнего, кстати, в туристическую пору и зарабатывала – продавала разные блюда по пути к пляжу, главным из которых в её случае было ашлямфу. Или ашламфу, можно и так называть. Блюдо это по происхождению, вероятно, дунганское. В этой связи можно вспомнить о современной рекламной «нечисти», которая в наиболее острые блюда на всём белом свете записывает отчего-то вовсе и не острую в достаточной степени мексиканскую «чухню». Тому, кто преклоняется перед мексиканской «чухнёй», надо залить в лживую пасть холодного сока ашламфу. А после вкусового обморока отдать на расправу дунганам, которых в Киргизии тоже в достатке.

Однажды, осторожно поглощая ашламфу, я познакомился со стаей гусей. Домашних, никаких не диких, но и этого оказалось достаточно. Что такое нормальная стая домашних гусей? Найдите где-нибудь, подойдите поближе и проверьте сами. Перед этим наденьте шорты, что бы злым гусиным самцам было куда щипать. Бьюсь об заклад, что с десятью здоровыми гусиными самцами Валуев не справится. А даже если и справится, то немалой кровью.

Насчет птиц – отдельная история. Наверное, не имеет смысла рассказывать, что на склонах одного из прииссыкульских холмов я видел живого улара. Вряд ли кто-нибудь поверит, потому что редко кто видел живых уларов. Водятся они высоко в горах, а мясо их – по старинной киргизской легенде – лечит от всех болезней и даже приводит к бессмертию. Но мне кажется, что я улара видел. Иссык-Куль, кстати, второе по величине высокогорное озеро мира. Первое – Титикака, но об этом можно и в и-нете узнать.

Ещё я видел милиционеров, которые однажды поутру приехали на мотоцикле к нам во двор. Мы пошли на пляж, а родные даже немножко испугались, потому что милиционеры о чем-то их спрашивали. Потом оказалось, что задержали Людоеда в рамках операции по борьбе со сбором наркотиков. Каких именно – не знаю, врать не буду. Предположу, что не традиционного «красного мака», потому что и в Киргизии известными местами произрастает куда более популярный, и гораздо более простой в смысле сбора наркотик. Замечательному киргизу, безусловному классику Чингизу Айтматову в этом смысле лучше верить с осторожностью. В «Плахе» он описывает не совсем тривиальный способ сбора производных конопли путем пробежки по её бескрайнему полю голышом, с намазанным маслом телом. Понятно, что собирать можно и более простым способом. Которым, очевидно, Людоед и воспользовался.

В милиции он пробыл несколько дней, потом выкупился. Денег много заплатил, потому что у родных просил. Не помню, дали ли ему ещё денег.

Ещё я часто купался и два раза тонул, один раз спасли, а другой раз научился плавать. Правда, только по-собачьи. Кстати, о собаках – громадную овчарку, которая охраняла дом Людоеда, при нас же убили самые натуральные пчелы. Мы заперлись в доме, когда почему-то налетел целый рой. В буквальном смысле залепили окна, но мы-то были в безопасности, а овчарка – нет. Ее, закутавшись с головой в какие-то лохмотья, снял с цепи Людвиг. Овчарка, облепленная пчелами, метнулась в сторону протекающей рядом с домом речушки (впадающей, кстати, в Иссык-Куль). Очевидно, что нырнула и смыла пчел, потому что потом мокрая бегала. Но бегала только один день, а на следующий день умерла – видимо, укусов пчел всё-таки не выдержала. Мне было ее очень жалко, хотя при жизни она была очень большой и злой.

Потом ещё на следующий год Людоед в Алма-Ату приезжал и останавливался на пару дней у нас дома, потому что его алма-атинские родственники куда-то уехали. Торговал в Алма-Ате он, насколько помнится, колбасой – то есть по жизни этот киргиз занимался разного рода бизнесом.

Много ещё впечатлений, которыми делиться неизвестно с кем. Пожалуй, на этом и перестану. Причины, по которым стал делиться «детством», банальны – иногда смотрю по телевизору новости о происходящем в Киргизии. Когда операторы от одной «кровяки» к другой с камерой бегают, а в перерывах маститые аналитики прогнозируют и предсказывают. Тошнит, честно говоря, от этих прогнозов и высказываний. Наверное, оттого, что в советской юности в средней школе в голову идеологических гвоздиков в достаточной степени вбили (как дяде Феде Чистякову в «Улице Ленина»), а повзрослеть до развала гвоздевбивающей системы так и не успел.

Потому и определенная тоска о системе и ее производных. Да простят меня энтээсовцы за проистекающую в рамках «баллады» дурь, но аргумент к спорам о патриотизме в рамках того или иного мироустройства у меня только один. Это географический атлас. Разных времен – Российской Империи, Советского Союза и пост-эпохи. Россия в них разного размера, вам так не кажется? Конечно, считать Россию всем Советским Союзом, наверное, неправильно. Или всё-таки можно? Матерью Союза, хотя бы. Советский Союз был даже куда больше Российской империи – по степени влияния хотя бы. Да, большевики проклятые всё это устроили. Да, методы у них были самые ужасающие. Но я-то этого не застал. А застал нечто переходное, что потом в тартарары и рухнуло.

Но вот каким Советский Союз был – можно было запросто не только из Алма-Аты в Чолпон-Ату, но и, например, из Усть-Каменогорска, или даже Новосибирска и Свердловска, или из Москвы, а даже бывало и из Северной Венеции. И много достаточно было народу-то, из самого далёка. Наезжали всякие, загорали и купались. Чаще, конечно, из Ленинграда, наверное, в Сочи ездили, но некоторые наверняка отваживались и в братскую Киргизию. Причем, кажется, не самые даже богатые. Барды ездили. Спортсмены. Даже рабочие. Еще по профсоюзным путевкам много. Детишки. Учёные, кстати, всякие исследователи приезжали, там было полно разных станций исследовательских. Русских вообще много жило во Фрунзе, в Чолпон-Ате тоже. А некоторые даже отваживались проживать в Караколе. Помню одного усатого русского – почти как таможенника из известного советского кино о героических басмачах и их зловредных противниках. Он продавал засушенных чебаков, это рыба такая небольших размеров, в засушенном виде довольно вкусная.

Русские, кстати, до сих пор в Киргизии остаются. Одного из них я видел по телевизору - в качестве беженца прибыл из Оша в Россию, такой даже несколько радостный. Говорит, что в Оше хорошо, потому что противники русских совершенно не трогают, а увлекаются друг другом. То есть киргизы узбеками, а узбеки киргизами. Это, наверное, для кого-то и хорошо, а мне отчего-то грустно. Не из-за того, конечно, что русских не трогают, а потому, что киргизы с узбеками «развлекаются».

К тому же, кто сказал, что в Киргизстане русских трогать не будут? Не знаю и почему, но в этой связи вспоминаю 1986 год. Какой-то там денек, проведенный в родной алма-атинской школе. Как стоял с друзьями по младшему классу и с некоторым даже волнением вспоминал о своих весьма отдаленных еврейско-украинских корнях. И мне даже очень внимали, а потом друг по имени Сабырджан рассказывал, как его старший брат с каким-то мерзким русским где-то расправляется. Сочинял, конечно, но всё же – именно в те деньки казахская молодёжь, собравшись на Новой площади, сильно не одобряла назначение Колбина первым секретарем ЦК КП Казахстана. Сначала молодёжь пытался успокоить экс-секретарь Кунаев, потом – силовики. Между прочим, первое в Союзе 80-х более-менее масштабное выступление на национальной, в принципе, почве.

К чему это я? Да ни к чему. К тому, что даже очень невредных, в принципе, русских, не везде и не всегда слишком любят. В этой связи среди последних новостей из района Оша и к нему прилегающих всплывает не слишком популярное в и-нете воззвание «Русского объединительного союза соотечественников Кыргызстана». Которое – если позволят – все-таки частью процитирую с некоторым опозданием. Хотя с опозданием ли? Не знаю… Иногда лучше поздно, чем никогда.

«РОСС обращается к своим землякам – двум братским народам Кыргызстана, которых толкают, взывая к оскорбленной национальной гордости, играя на чувстве мести каждого, к кровавой бойне, в которой не может быть победителей… Слезы, разорение, боль, страх, ненависть ждут всех участников межэтнического конфликта. Произошло то, что никогда не должно было произойти на нашей земле… Кыргызы, узбеки, русские, татары, казахи, уйгуры и представители других национальностей, населяющих Кыргызстан – мы все ОДИН НАРОД, у которого под пулями гибнет молодежь, а матери с детьми спасаются бегством, покидая превращенные в пепелища дома… Продолжать убийства – значит, лишить будущего нашу страну и наших детей… Мы выражаем искренние соболезнования родным и близким погибших и просим их: ОСТАНОВИТЕСЬ!»

На этой безусловной рекомендации позвольте сию, несколько затянувшуюся балладу, и завершить.