Решив все проблемы благодатного настоящего, заложив основы сияющего будущего, власти РФ засучили рукава в работе над прошлым. Только так можно понимать очередной хит политсезона – законопроект «о наказаниях за попытки реабилитации нацизма». Такие перлы, как «отрицание Нюрнбергского приговора» или «деятельность армий антигитлеровской коалиции по поддержанию международного мира», несомненно войдут в историю юриспруденции. Имя депутата Ирины Яровой в историю парламентаризма уже вошло. Остаётся лишь разобраться, что это нам на этот раз показывают. Для чего оно нужно и кому.

В защиту Шахта и Папена

Вкратце по сути проекта. Предлагается дополнить УК РФ в разделе «Преступления против мира и безопасности человечества» (не больше, не меньше). Ввести статью 354 часть 1 – «Реабилитация нацизма» (опять вот так по-взрослому). Состав преступления будет образовывать «отрицание итогов Нюрнбергского трибунала», «отрицание деятельность армий антигитлеровской коалиции по поддержанию международного мира и безопасности», «заведомо ложные обвинения» этих армий в совершении преступлений, причём, что любопытно, «с искусственным созданием доказательств». Все эти отрицания с искусственными доказательствами (вспоминается выражение из следственных документов КГБ СССР: «клеветнический факт») должны обходиться в 300—500 тысяч рублей штрафа. Или в 3—5 лет отсидки.

Фантастическая неграмотность документа (чрезмерная даже для бешеного принтера) уже проанализирована вдоль и поперёк. Вопрос «что такое «отрицание Нюрнбергского приговора?» уже звучал. Если речь идёт о невменяемых людях, считающих бывшее не бывшим, то таких негуманно штрафовать и сажать. С сумасшедшими жестоко расправлялись те самые нацисты, которых нельзя реабилитировать. Если же «отрицание» означает оспаривание правомерности или сомнения в справедливости, тогда всё сложнее. (Другое дело, что законопроекты следует писать внятным языком, не допускающим двояких толкований. Как говорил Чарли Чаплин, «ручку следовало приделать поближе к двери».)

Судя по всему, имеется в виду именно несогласие с Нюрнбергским приговором. За это можно будет схлопотать полумиллионный штраф или пятилетний срок. Но как быть с генеральным прокурором СССР Романом Руденко, который был недоволен мягкостью вердикта? Советский обвинитель требовал смертной казни для всех подсудимых, а на виселицу была отправлена лишь половина. Попал бы Руденко по такому закону под «реабилитацию нацизма»? Непонятно. Но «отрицание» было налицо.

Более того. Советская сторона официально выразила несогласие с некоторыми итогами Нюрнбергского трибунала. Это «отрицание» официально присовокуплено к материалам процесса. Представители СССР возражали против оправдания трёх подсудимых, против отказа признать преступными штурмовые отряды НСДАП, кабинет министров Рейха и верховное командование вермахта. Допустим, статья о «реабилитации нацизма» появится в УК. Все мы обязаны будем считать невиновными гитлеровского министра экономики Ялмара Шахта и гитлеровского же вице-канцлера Франца фон Папена? А кто возлагает на них долю ответственности за преступления гитлеризма – плати или садись?

Другой вопрос: каким образом армии антигитлеровской коалиции «поддерживали международный мир»? Ведением боевых действий небывалых ранее масштабов? Ладно, здесь опять думский феномен владения русским языком как иностранным. Не будем придираться к форме. Присмотримся к содержанию.

Считать ли РККА 1939—1940 годов армией антигитлеровской коалиции? Если да, то адекватные оценки коммуно-нацистского парада в Бресте 22 сентября 1939-го станут уголовно наказуемыми. И как быть с фразой официального выступления: «Не только бессмысленно, но и преступно вести войну за «уничтожение гитлеризма». Это сказал глава правительства СССР. Один из руководителей государства, вскоре ставшего членом антигитлеровской коалиции, действия этой коалиции осуждал не за какие-то частности, а в принципе. Цитирование Вячеслава Молотова в печати явится основанием для 5 лет лишения свободы?

Девственное незнание истории – тяжкое дело. Может быть, есть смысл впредь как-то экзаменовать кандидатов в депутаты по данному предмету. Слишком уж неловко получается, законодатели всё-таки.

Мысль медвежьей службы

Обычно объяснений ищут через личность автора законопроекта Ирины Яровой. 46-летняя уроженка Донбасса. Юрист по советскому образованию. Сотрудник прокуратуры на Камчатке в последние годы СССР и первые годы РФ. С конца 1990-х пришла в политику. Начинала сравнительно скромно – в Камчатском облсовете. Представляла партию «Яблоко», возглавляла её камчатскую организацию. Яростно боролась с губернатором-коммунистом Михаилом Машковцевым и с «Единой Россией». Сотрудничала с ЮКОСом, возглавляла региональное отделение главной общественной структуры Михаила Ходорковского – фонда «Открытая Россия». Достойная биография либерального политика.

Разворот на 180 произошёл осенью 2007 года, в преддверии очередных выборов в Госдуму. Три думских кампании к тому времени уже были проиграны. Четвёртому пролёту не быть, решила Ирина Анатольевна, вышла из «Яблока» и вступила в ЕР. Отдадим должное медвежьей галантности – никто в ЕдРе не поминал ей старого (хотя было, о чём вспомнить). В декабре 2007-го Ирина Яровая прошла в Думу по списку «Единой России». И остаётся там по сей день. Политические позиции не столь давней «яблочницы» стали до эпатажа пропутинскими, охранительскими и консервативными в самом замшелом смысле. Когда требуется озвучить нечто чересчур мракобесное даже для среднего едроса, на сцену приглашается депутат Яровая.

Народный подвиг в великой войне пытались присвоить все власти СССР и РФ последних 68 лет. Законопроект Яровой преследует ту же цель. Это очередной шаг в уплотнении карательного контроля над общественной жизнью страны, дополнительный элемент политцензуры. Правда, на редкость неквалифицированный. Но если у нас Бернштейна с Бронштейном путают на высшем уровне, чего хотеть от скромных депутатов? Их дело служить, они и служат.

Но служба получается поистине медвежьей. Мыслительный процесс таковая не поощряет. Как и в классическом случае, это может привести к трудноисправимым неприятностям. Что отмечает с присущей ему едкой желчью известный питерский публицист Юрий Нерсесов. В своих статьях об «инициативе бывшей яблочницы» и о «кадетском корпусе власовца» он издевательски размолотил государственное руководство РФ именно с позиций ярового законопроекта. От которого тоже не оставил камня на камне.

Нерсесов задаётся вопросом: если президент Путин признаёт ответственность НКВД за катынский расстрел польских офицеров в 1940-м, то избежит ли он привлечения по статье о «реабилитации нацизма»? Или: не вспомнится ли в новом свете официально зафиксированное в начале 2000-х президентское одобрение проекта возрождения в России кадетских корпусов – к которому имели непосредственное отношение ветераны власовской РОА?

Добросовестно перечислив эпизоды взаимодействия официальных лиц РФ с бывшими военно-политическими деятелями гитлеровской Оси (по большей части церемониального и педагогического), Нерсесов хлёстко обличает власти в бесчестности и лицемерии: «Либо строго наказать всех виновных в потворстве педагогической деятельности бывших гитлеровцев. Либо признать сотрудничество с ними нормальным, перестав клеймить за нацизм бывшие братские республики и политических противников внутри страны. Поскольку честность и политика Кремля понятия несовместимые, подозреваю, что не произойдёт ни того, ни другого. Российская власть уподобляется фольклорному одесситу, который считаясь благочестивым иудеем, пришёл в баню с крестом на шее».

Скорей всего, Юрий Нерсесов не ошибается. Так оно и будет. Если проект Яровой станет законом (это пока не факт – четыре года назад подобное уже браковалось из-за вопиющей исторической и юридической неграмотности), применяться он будет в отношении оппозиционных историков и публицистов. Ведь антипутинизм нередко совмещается с антисоветизмом, и расправы за первое могут пафосно обосновываться вторым. Что же касается реальной реабилитации нацизма… Как писал не менее известный публицист Максим Соколов: «Что говорить «это не повторится!» если это уже повторяется?»