Статья

ПРЕЗИДЕНТСКОЕ СЛОВО И ДЕНЬГИ

Однажды президент сказал: «Деньги в стране есть!» И вот теперь выясняется, что их мало, а местами, можно сказать, просто нет. Методика здоровых дворовых отношений и крепкого пацанского слова не всегда срабатывает во властной вертикали. Высшие чиновники склонны к беспределу не по понятиям. А богатеи-магнаты умеют так прикинуться ботаниками, что мобилу не отожмёшь.

Финансист и популист

Процесс формирования бюджета на будущий год вошёл в небывалое за 12 лет пике. Россия, вслед за СССР, регулярно опрокидывает марксистское учение о базисе и надстройке. Наша экономика идёт прицепным вагоном к политическим нуждам власти. Из этого, во всяком случае, традиционно исходили цари, генсеки и президенты. Не составил исключения нынешний глава государства.

Эйфория столичного инаугурационного безлюдья и погрома на Болотной памятных майских дней подвигла Владимира Путина назавтра после старта третьего срока издать щедрые указы. Реализация которых — на начальном этапе — стоит один триллион сто сорок пять миллиардов. Спасибо, что рублей.

Белоленточную оппозицию любят упрекать в безудержном популизме, не обеспеченном реальными ресурсами. Бывает. Только, как известно, всё познаётся в сравнении.

Финансисты Антона Силуанова, готовящие бюджет явно по заветам Алексея Кудрина просто не взяли в голову президентские расчёты с избирателями. Ни Силуанов, ни даже Медеведев никуда не баллотировались и ничего такого не обещали. Бюджет-2013 сверстался с относительно приемлемым дефицитом (500 миллиардов рублей, около 1 процента ВВП) и перспективой выхода на бездефицитность к 2015 году. Выполнимость бюджета обеспечивалась неплохой (пока) нефтегазовой конъюнктурой и пополнением резервного фонда им. А.И.Кудрина почти до двух триллионов.

Министерство финансов сыграло одну из ключевых ролей в утверждении, укреплении и удержании нынешнего политического режима. Кудринская финансово-экономическая политика обеспечивала стабильность «тучных нулевых» эффективнее, чем совокупные усилия МВД и ФСБ. Силуанов в полной мере унаследовал эту методологию. Либеральноориентированная технократия, хотя и довльсьвуется вторыми ролями, вносит весомейший вклад в «чекистский общак» властной системы РФ. Равно как и крупнейшие капиталисты России.

Но на этот раз случился сбой. Сугубо ситуативные потребности первого лица вошли в противоречие с потребностями возглавляемого им класса. Путин возмутился минфиновским манкированием. Особенно в части закачки денег в регионы и в социальную сферу. Тот самый «популизм», ненавистный обитателям кабинетов Минфина.

Был богат, стал смел

Вообще-то платить надо. Ссориться с удельными князьями чревато – на каждый регион Кадырова не определишь. А признаки регионального брожения налицо. Уже пришлось отстранять губернатора в таком регионе, как Свердловская область. Осмелевшего Александра Мишарина, готового чуть не возглавить протестное движение на Богословском алюминиевом заводе (протест, впрочем, довольно специфический: поменять хозяина, с Олега Дерипаски на Виктора Вексельберга) заменили Евгением Кувайшевым. И заодно поторопились вытаскивать БАЗ из прорыва в режиме ручного управления.

По социалке и пояснять нечего. Снижающиеся, но всё-таки ещё высокие рейтинги Путина коррелируются с вливаниями в бюджетную сферу. Рисковать здесь не тянет. Путин и так вынужден оглядываться на антиинфляционную составляющую, которая ставит свои ограничения. Короче, деньги надо откуда-то брать. Сегодня. Сейчас.

На это в системе суверенной вертикали стабилизма есть т.н. «олигархи». Российским богачам затем и дают зарабатывать деньги, чтобы вовремя их сдавали, когда на то последует сигнал. Что они дисциплинированно и делали как минимум восемь лет — с памятного Михаилу Ходорковскому октября 2003-го по конец 2011-го. Даже конкурировали за право сдать больше и раньше, как, скажем, в 2007-м на Олимпиаду-2014. Торопились в очередь раньше, чем за пятилетку.

Но, как замечал ещё Николай II, «беды по одной не ходят». Параллельно с распорядителями госказны стали какими-то вдумчивыми и частные толстые кошельки. Люди из российской части списка Forbes вдруг начали вспоминать о своих экономических интересах, а то и о социальном достоинстве. Как те же Дерипаска и Вексельберг, замотавшие предписание о продаже вторым первому Богословской ТЭЦ. Что, между прочим, во многом спровоцировало заваруху на БАЗе. Видите ли, Вексельберга не устраивала цена Дерипаски, а Дерипаска не видит необходимости платить дороже. Да когда такие вещи беспокоили кого-то?! Надо, значит надо. Так было ещё в декабре прошлого года, когда появилось предписание «купи — продай».

Тот декабрь был богат сюрпризами для элиты. И повернулся так, что можно стало смелеть. А уж дела нынешнего года взбодрили и более осторожных. Какие-то соображения и по сложностям на «Норникеле», и по общеэкономическим вопросам стал высказывать Владимир Потанин. Этак скоро заговорит и Алишер Усманов, первый «форбсомэн» РФ стоимостью 20 миллиардов долларов.

Это бы ещё ладно. Привести к повиновению зарвавшихся магнатов Путин всегда умел. Если что: «Истерику прекратить» — как на следующий день после ареста Ходорковского. Но внутриэлитное фрондирование и раздоры дохлёстывают до самых верхов.

«ГосРос» перерос

Игорь Сечин, один из столпов «путинского политбюро», ближайший из президентских сподвижников (наряду разве что с Сергеем Ивановым) конфликтует с вице-премьером Аркадием Дворковичем. Цена вопроса — всего лишь контроль над ТЭКом. Разумеется, ответсек путинской ТЭК-комиссии легко одолевает медведевского зама. Склонного к либеральной экономической публицистике, но не располагающего адекватными администивно-финансовыми рычагами. Которые переведены из Белого дома на Старую площадь вместе с путинскими министрами, ставшими путинскими же советниками-помощниками.

Но практически сразу начинается замес покрупнее: теперь Сечин сталкивается с совладельцем могучего Gunvor Геннадием Тимченко — гражданином Финляндии, бизнесменом Швейцарии и сподвижником президента РФ. Возглавляемая Сечиным госкомпания «Роснефть» отодвинула Gunvor на тендере от реализации своей нефтепродукции. Это уже что-то вроде боданий в настоящем политбюро между Сусловым и Андроповым, изрядно нервировавших Брежнева.

Тогда идеологический аппарат сталкивался с практикующими спецслужбами (идеологи всегда и везде являют собой самую реакционную и самую паразитическую часть правящего режима — см. роль члена путинского политбюро Вячеслава Володина). Случай Сечина с Тимченко несколько иной: властный политаппарат требует стопроцентной лояльности от формально независимых воротил первоэшелонного бизнеса. Не забудем при этом, что номер бизнес-эшелона определяется не цифрой долларов (Усманов почти вчетверо богаче Тимченко, но возможности второго несопоставимо выше), а близостью к политической власти.

До последнего времени Сечин был мощнее Тимченко. Хотя Тимченко арифметически богаче, но никакие частные состояния, даже миллиардные, не тягаются с правом распоряжения государственными ресурсами. Но совершенно неожиданно поворачивается так, что теперь Тимченко может перебирать варианты по жизни, а сечинская дорога стала безальтернативной и выбирается не им. Есть от чего разъяриться на коллегу-«политбюрошника».

В этой ярости Сечин стягивает под себя госактивы, о приватизации которых периодически заикаются то Дворкович, то вице-премьер Игорь Шувалов, то сам Дмитрий Медведев. Скромная контора «Роснефтегаз», где Сечин снова после медведевских вольностей возглавляет совет директоров, держит более трёх четвертей «Роснефти» (где Сечин тоже возглавляет совет директоров) и более десятой «Газпрома». Туда же планируется подмять Федеральную сетевую компанию, «РусГидро», «Интер РАО ЕЭС». Секретарство в президентской комиссии даёт такие шансы. Только — на днях министр финансов Антон Силуанов и министр экономического развития Андрей Белоусов в один голос заявили, что выполнение президентских указов, не заложенных в бюджет возможно через изъятие у «Роснефтегаза» сотни миллиардов рублей полученных дивидендов. А эти два министра — не вице- Дворкович. Их приходится слушать и слышать. Особенно если объективный ход вещей стыкует их с Gunvor Тимченко. Которого тем более не принято игнорировать.

Разлаживается и привычный президенту контроль над формальными властными институтами высшего звена. Взять того же Дмитрия Медведева. Пропустив вперёд Силуанова, на глазах превращающегося из технической фигуры в политическую, премьер решился ответить на президентские возражения по проекту бюджета: «Решение приняты. Обсуждения закончены». Пусть он тут же включил задник: «Проект дорабатывается» — похоже, череда унижений обрела критическую массу. Конечно, это ещё не бунт, но некое предзнаменование. Быть может, расползание тверди, идущее с декабря, пробудило в Дмитрии Анатольевиче ностальгию по собственному несбывшемуся.

«Углеводородная лодка» бьётся о быт

«Лев зимой» — весьма грустное зрелище. Путину явно не хватает сдержек и противовесов ельцинской поры. Заполнив собой авансцену российской политики и экономики, окружив себя исполнителями, он подзабыл одну из главных заповедей разведчика и остался без прикрытия. Неприкрытый Путин – это будет посильнее «Фауста» Гёте.

А люди всё видят. В том числе люди богатые. По итогам 2012-го ожидается утечка из России 65 миллиардов долларов (вместо 40 миллиардов предполагавшихся в начале года). Буксует программа приватизации: вместо 300 миллиардов рублей в 2012 году от продажи государственных активов получено лишь две трети (о чём сообщает Силуанов). В 2013—2015 годах от приватизации ждут триллиона трёхсот пятидесяти миллиардов. Ждать не вредно, как и хотеть. Железнодорожная госкомпания РЖД уже вторично отодвинула сроки продажи своего пакета. Вполне сечинская позиция. Кстати, деньги, которые правительство не прочь забрать у «Роснефтегаза», официально предназначаются на развитие инфраструктуры Сибири и Дальнего Востока. Типа, Владимир Владимирович, Вы же сами настаивали на финансировании регионов! Что теперь ответит президент, всегда принимавший решения в интересах Сечина?

Отдельные эпизоды укрупняются и складываются в одну большую картину. Бюджетный конфликт высветил большой раздрай. Суть не в межличностном взаимонепонимании Путина с Силуановым или Тимченко с Сечиным. Система «углеводородного режима» в версии путинской РФ изжила себя. Административные распорядители, высшие силовики, менеджеры госкомпаний, державно-застабильные агитпроповцы доказали свою несостоятельность и на глазах расписываются в банкротстве. Лишь гротескная слабость и разобщённость оппозиции продлевает правление нынешней элиты. Реально оппозиционные функции принимает на себя финансовая технократия — но не с альтернативной социальной концепцией, а с элементарным арифметическим здравым смыслом. Страна просто не выдерживает этатистских перегрузок, и из кабинетов Минфина на Ильинке это виднее, чем откуда бы то ни было.

Но эта фронда более чем сдержана. Ещё опасливее крупная буржуазия, в России традиционно провластная (Полина Дерипаска якобы кем-то замеченная на московском «Марше миллионов» 15 сентября — пока потолок).

Владимир Путин, Игорь Сечин, Антон Силуанов, Геннадий Тимченко, Олег Дерипаска хотели бы сговориться, возникни к тому первая же объективная возможность. Они ведь реально «в одной лодке» перед лицом общего социального противника — и уже компактно-организованного, и пока ещё разрыхлённого, зато потенциально массового.

А пока власть принимает свои доступные меры. В августе инициирован законопроект о переводе собственности чиновников из-за рубежа в Россию. В сентябре повышены оклады в администрации президента. Подняты по методике начислений, принятой в силовых структурах. Эта корреляция даже не скрывалась. Оккупация — оно всегда проще.

Николай КОЛОТИЛИН