Вчера Госдума совершила поистине историческое деяние — приняла в первом чтении законопроект о реформе РАН. Через два дня состоятся второе и третье чтение. Их результат предсказуем. Российская академия наук в том виде, какой была создана почти триста лет назад, прекратит своё существование. Умрёт ли из-за этого российская наука?

Разговоры о том, что РАН надо как-то реформировать идут так давно, что никто уже не вспомнит, когда это началось. Вероятно, ещё тогда, когда нынешние академики были ещё только подающими надежды кандидатами или, в крайнем случае, докторами. Но активизация дискуссии приходится на последние несколько лет. И неразрывно связана с именем нынешнего министра образования и науки Дмитрия Ливанова.

Ещё будучи ректором НИТУ МИСиС, он начал проталкивать идею кардинального переустройства «большой академии». Два года назад его предложения вылились в чёткие и ясные формулировки: преобразование РАН в клуб учёных по типу Лондонского Королевского общества, переход к грантовому финансированию научных проектов, принятому в США, да ещё и при обязательном сохранении общего объема бюджетных ассигнований, как во Франции. И — что особенно важно — «подробное предварительное объяснение и широкое общественное обсуждение этапов, сроков и целей преобразований».

С какой стороны не посмотри — правильная и современная программа. Большинство учёных считали так же. И даже поддержали Ливанова. И даже старались помочь, работая в Совете по науке и Общественном совете при Минобрнауки, или просто пропагандируя его идеи. В результате неделю назад проект реформы был передан в Госдуму для утверждения. Но о том, во что вылился этот проект, члены Советов, академики, научные работники и даже президент РАН узнали из СМИ. Узнали — и в большинстве своём — ужаснулись. Поскольку суть реформы сводится, в общем-то, к обычному отъёму собственности академии (хотя формально она всегда была государственной) и перевод её под юрисдикцию государственных чиновников из некоего «Агентства научных институтов РАН». Академики и членкоры всех наук уравниваются в правах, лишаются возможности распоряжаться активами и решать какие-либо значимые вопросы вплоть до утверждения собственного президента, а также получают гарантированные пожизненные пособия с условием потесниться и дать место молодым. Практически вся научная деятельность сосредотачивается в университетах, а объединённые академики играют роль консультативного совета, рекомендации которого ни для кого не являются обязательными.

…И стон пошёл по всей земле. Причём первыми взъярились самые маститые и высокопоставленные — президент РАН Владимир Фортов, председатель Сибирского отделения РАН Александр Асеев и, конечно, наша гордость и слава — председатель Президиума Санкт-Петербургского научного центра РАН, Нобелевский лауреат Жорес Алфёров. Смело и решительно они призвали всё научное сообщество России восстать на врагов академии и широким фронтом ополчиться на губителей отечественной науки — Дмитрия Медведева, Дмитрия Ливанова и Ольгу Голодец. А главное — направили обращения (коллективные и личные) к единственному заступнику Владимиру Путину.

Однако ж аргументация — одинаковая у всех — в пользу сохранения прежней РАН выглядит, мягко говоря, не очень убедительно и сводится к трём пунктам. Дескать: так с Петра Первого повелось, в других странах на науку дают больше, и мы сами можем всё реформировать, дайте только срок.

По поводу первого аргумента можно возразить лишь одно — с Петра вообще-то как раз и повелось, что наукой управляли чиновники. Что касается второго, то в самых «наукоёмких» странах — США и Великобритании — действительно дают, но не дотации, а субвенции (то есть деньги, если использованы нецелевым образом, приходится возвращать), и не академикам, а конкретным коллективам под конкретные программы, и не государство, хотя и оно иногда тоже, а частные инвесторы. Ну а третий аргумент даже как-то неудобно рассматривать — кто раньше-то мешал самостоятельно реформироваться? Наоборот, просили, подгоняли, теребили.

Тем не менее, несмотря на абсурдность протеста, научное сообщество своих лидеров в целом поддержало — дружно выступили сибиряки, их вахту подхватили москвичи и питерцы, но… видимо академическое руководство недооценило вверенное ему стадо. Потому что оно оказалось не стадом, а вполне сознательным гражданским обществом. И вместо того, чтобы требовать оставить всё как есть, ополчилось на единственного всех бед зачинщика — Владимира Путина. То есть потребовало его отставки. И в далёкой Сибири, и на европейски цивилизованном Западе, и даже в самом сердце необъятной нашей родины.

А пока рядовые сотрудники РАН бодро скандировали «Путина в отставку!», руководители вышеозначенной организации шли на поклон — кто к всемогущему Путину, кто — к ненавистному Ливанову. А кто и просто, от греха подальше, тихо отправился поправлять здоровье.

В результате, к моменту, когда в Думе ещё только готовились выдержать трудный бой за принятие закона, президент РАН, получивший от президента РФ предложение занять должность главного распорядителя всеми активами трёх академий (собственно РАН, РАСХН и РАМН), заговорил о том, что реформа в общем-то не так плоха и почему бы не попробовать. Главное, он уверен, что стороны смогут найти «разумное оптимальное решение». Господин Агеев, посетивший господина Ливанова, неожиданно прозрел и признал реформу «большим благом». Теперь он видит главную цель своей деятельности, а то и всей жизни, в том, чтобы сформировать — и видимо, возглавить — рабочую группу для обсуждения этого «блага». Ещё один непримиримый — лидер петербургской научной фронды — Жорес Алфёров заблаговременно озаботился лечь в больницу на плановую операцию. Любопытно, что академик «отложил на день свою небольшую операцию, с тем чтобы обсудить эту проблему и высказать свою точку зрения», а также отправить довольно беспомощное обращение к Путину и членам Думы. Но для участия в митинге задержаться ещё на день уже никак не смог. Защита РАН, конечно, дело очень важное, но здоровье всё-таки дороже.

Итак, лидеры восстание предали, одни — убоявшись то ли собственной смелости, то ли революционного подъёма учёных масс, другие — купившись на подачки, третьи — получивши желаемое и даже более широкие возможности. Закон уже принят в первом чтении, сомнений нет, второе и третье пройдут без сучка и задоринки.

А сразу после этого начнётся самое интересное — ликвидационные комиссии займутся академическими активами. Это реально лакомый кусок. Даже кусище. Ведь РАН владеет целыми городами (так называемые наукограды). А ещё миллионами квадратных метров производственных площадей и сотнями тысяч гектаров земли. На этих метрах и гектарах располагается не только научное оборудование и техника, это ещё и культурные ценности — библиотеки, коллекции и даже архитектурные памятники, в которых они находятся. В общем, есть, где развернуться. Предполагается, что всё это будет использовано исключительно во имя науки. Но какой дурак в России поверит в такое?

Кто ж от всего этого выиграет? Парадоксально, но всё-таки российская наука. Самые почётные и орденоносные, обеспеченные гарантированными пожизненными стипендиями (не совсем ясно за что, ведь разгоняют их именно за научную неэффективность), начнут, наконец, выдавать нормативное количество статей для рейтингов цитирования. Являя собой немеркнущий пример научного бескорыстия. Самые талантливые продолжат работу в университетах и научных центрах. Или в других странах — от этого престиж русской науки не упадёт, ведь никому не приходит в голову считать Тимофеева-Ресовского немецким учёным, а Петра Струве — французским. Самые активные станут искать новые формы работы — добывать гранты, выбивать субвенции и дотации. По примеру того же Ливанова: его ректорство вписано в историю МИСиС действительно золотыми буквами.

Так что никакого краха не произойдёт. Даже те, кто будет уволен, вряд ли долго останутся без работы. Есть множество учёных, работающих не в системе РАН: на профильных предприятиях давно уже существуют исследовательские лаборатории и научные центры, вряд ли они откажутся принять в свои ряды хорошего специалиста. А плохого? Ну так жизнь жестока…