Сегодня в Санкт-Петербурге похоронен Лев Александрович Рудкевич — один из старейших членов Народно-Трудового Союза российских солидаристов.

Лев Александрович родился 20 февраля 1946 году в Нижнем Новгороде, но рос и учился в Ленинграде. Здесь закончил в 1968 году биолого-почвенный факультет, а через три года — психологический факультет ЛГУ. Здесь же он стал непримиримым антикоммунистом и решительным борцом с режимом.

Он преподавал в Первом Медицинском. Занимался научными исследованиями. Работал над кандидатской диссертацией. И одновременно — входил в редколлегию самиздатовского литературно-философского журнала «37». Этот журнал, созданный Львом Рудкевичем, поэтом Виктором Кривулиным и философом Татьяной Горичевой, выходил с января 1976-го по март 1981-го. Он распространялся во многих городах СССР и переправлялся за границу.

В 1976 году, за две недели до защиты диссертации, Лев Рудкевич был арестован КГБ на Московском вокзале с двумя чемоданами самиздата. Дряхлеющий режим к тому времени уже не так часто решался на жестокие расправы. Рудкевичу предложили уехать из СССР, пообещав не трогать товарищей по редколлегии. На этих условиях в 1977 году Лев Александрович покинул страну.

Он остановился в Вене, через которую шёл эмигрантский транзит, и здесь вступил в НТС. Лев Рудкевич возглавлял закрытый сектор Союза, представлял в Австрии издательство «Посев». В его доме часто останавливались и выступали известные политэмигранты — Александр Хвостенко, Михаил Восленский, Юз Алешковский, Кронид Любарский. Он запомнился многим из тех, кто вынужденно покидал Россию.

Когда писатель Георгий Владимов предложил Рудкевичу стать заместителем редактора знаменитых «Граней», Лев Александрович переехал во Франкфурт. До 1991 года он жил в Германии, занимался журналистской и литературной работой, дружил и сотрудничал с известными писателями русского зарубежья — Георгием Владимовым, Сергеем Довлатовым, Фридрихом Незнанским.

После крушения коммунистического режима Лев Рудкевич одним из первых возвратился на родину, немало сделав для её освобождения. В России он вернулся к научной работе. Защитил кандидатскую диссертацию, по материалам которой были изданы две монографии. До конца жизни Лев Александрович продолжал работать: преподавал в РГПУ имени А. И. Герцена, был членом совета по номинации на кафедре психофизиологии ребенка. Среди его научных интересов — эволюционная психология и палеопсихология, теория филэмбриогенеза и психосоматология, исследования психологических воззрений Чарльза Дарвина, история евгеники и её современное состояние.

Ценность его научных трудов неоспорима. Но не только ими запомнится Лев Александрович всем, кто его знал. Он был удивительной (по нынешним временам) личностью. Настоящий российский интеллигент — добрый, умный, честный, порядочный, отзывчивый, обаятельный. И очень склонный к духовному движению, способный воспринимать перемены. В этом, видимо, проявлялся настоящий учёный, чуждый всякому догматизму. Он очень ценил, например, приход новых людей в петербургский НТС, и эти люди очень его уважали.

Иногда даже трудно было представить, что такой мягкий человек, преданный своей научной работе, любящий искусство, музыку, театр, отличавшийся добродушным юмором, долгие годы был одним из самых активных и непримиримых борцов со страшным режимом. Трудно, но это так. Его имя навечно вписано в историю антисоветской борьбы. Представители новых сил НТС горды тем, что знали Льва Рудкевича и были рядом с ним. Для нас эта утрата столь же невосполнима, как и для тех, кто знал его долгие годы.

Честь и память.