Прошла неделя после оппозиционного митинга на Пионерской площади, краткого спонтанного шествия к метро "Пушкинская" и кондового избиения у Витебского вокзала. Мы намеренно придерживали публикацию кратких впечатлений, высказанных участниками акции по горячим следам событий. Теперь - остынув, подумав, разобравшись - есть смысл послушать тех, кто участвовал во всех трёх актах событий 15 апреля.
Мы представляем наших собеседников теми именами, которыми они назвались сами. Если они не всегда вполне точны, то, полагаем, людей можно понять.

Николай СЕНЬКО, капитан III ранга, запас
В силу своего второго призвания - половину своей жизни я прослужил в ВМФ - мне всегда была близка морская тематика. И в первую очередь - не столько ее романтизм, сколько героизм противостояния с природой и врагами, зачастую смешанный с трагизмом близкой смерти. Сколько было случаев в истории (вспомните хотя бы роман Валентина Пикуля "Реквием каравану PQ-17"), когда маленький и слабый корабль вступал в схватку с заведомо сильнейшим противником. Да, погибал, но и побеждал - надеюсь, понятно в каком смысле. Как там сказал Фемистокл? "Мы не побеждали бы, если бы не погибали"? Так и здесь. Когда фаланги омоновцев врубались в мирную толпу безоружных горожан, было горько и обидно. Но одновременно в душе возникало чувство гордости за наших сограждан. Потому что даже у метро "Пушкинская" мы победили. И уверен - эта победа не станет пирровой...

Максим ЗОЛОТНИЦКИЙ, музыкант
Как участник митингов 1988-91 годов, я пришёл сравнить нынешние акции с прежними, послушать выступления, отличающиеся от официозных. Но, к сожалению, ничего мне услышать не удалось. Всё было оцеплено, и туда, где я стоял, речи уже не доносились.
Вообще организаторам митинга я не симпатизирую. Я противник "оранжевых" тенденций, меня не устраивает либеральный и олигархический уклон, особенно компания Касьянова. Сторонником нынешнего режима я себя никак не назову, но по сравнению с Касьяновым считаю режим меньшим злом.
Однако реакция властей мне кажется совершенно неадекватной. Митинг был разрешён. Но запрет шествия абсолютно необоснован со всех точек зрения. Даже чтобы избежать перекрытия уличного движения, марш следовало разрешить - нарушений было бы гораздо меньше. Именно ссылки на "препятствие движению" стали основным аргументом Валентины Ивановны Матвиенко при отказах в шествиях. И теперь ясно - этот аргумент не работает.
В столкновении у Витебского вокзала, думаю, виноваты обе стороны. Но не в одинаковой степени. Устроители виноваты в том, что не предотвратили атаку на ОМОН. Но вина властей в том, что создали такие условия: заперли людей на узком пятачке, перекрыв и выход на проспект, и вход в вокзал и, кажется, даже вход в метро. Так, по крайней мере, виделось мне.
Я видел жестокие, абсолютные несоразмерные с опасностью избиения людей ОМОНом. Видел, как человек уже лежал на асфальте, товарищи пытались его поднять и кричали: "Скорая! Скорая!". Но когда я проходил по Лазаретному и увидел там машины "Скорой помощи", водитель сказал мне: "Мы сидим в засаде"...
Нынешние власти стремятся продемонстрировать силу. Это их обычный метод - и на улицах, и на выборах. Поэтому я больше сочувствую демонстрантам - под какими бы лозунгами они не выступали, в данном конфликте они более правы.

Арина ВЛАДОВА, учительница химии
Пришла потому что слышала, как говорит Каспаров: у "Другой России" есть всего одна цель - взять власть. И после провести в жизнь законы, которые нужны народу. Я и пришла поглядеть, кто будет брать. Нынешняя власть меня не интересует, решила посмотреть будущую.
И то, что предстало в этом качестве, поначалу несколько поразило. Слабовато как-то. Каспаров о взятии власти, а я слышала только недовольство по поводу небоскрёба. Банальные вещи. Но зато я кое-что увидела. Увидела флаг Народно-трудового союза, которого прежде не видела никогда. Про НТС я знала, что это - первый враг коммунистической морали. Если эта организация до сих пор жива, то я могу быть спокойна за власть "Другой России". Если туда войдёт НТС.
Поэтому мне было безразлично, что рядом с НТС стояли т.н. большевики. Большевики вели себя вполне по-джентльменски. В одиночку они наделали много неприятностей. А вместе с остальными - могут нас устроить.
Шокировало поведение не "Другой", а "той самой", с позволения сказать, которая правит сейчас. Как-то фанатно, выпучив глаза, заслоняются они от достаточно тихих людей кучей щитов, шлемов, дубинок. Все меньше доверяю власти, которая так жутко боится невесть чего и этого страха даже скрыть не может. Главная стала профессия - защищать власть от народа. Не юморно как-то.
В случившейся драке виноваты прежде всего люди без чувства юмора. Есть смысл вспомнить анекдот про зоотехника, осеменявшего коров. Когда закончил, корова спросила: "А поговорить?". Предлагаю эти слова вынести главным лозунгом на следующий митинг: "Валя, а поговорить?".

Владимир ИВАНОВ, студент-филолог
Никакого марша не было, был митинг. Он прошёл не просто тихо, а на удивление беспомощно и невнятно. По сравнению с 3 марта - полное дерьмо.
Солнце пекло, у многих разболелась голова. Сумасшедшие старухи, как всегда. Ораторы отсутствие красноречия пытались заменить криком. Кричали: "Позор!", но такое впечатление, что о себе.
Сыпались совершенно необдуманные высказывания, из ораторов, видимо, никто не потрудился подготовиться. Несколько человек орали в микрофон о том, что милиция с нами, и что они и за права милиционеров в том числе. Тупые хари этих накачанных у...ков не выражали ничего, даже раздражения от солнца. С тем же успехом можно было кричать бегущему на тебя барану: "Баран, мы с тобой!"
О башне говорили вскользь, так, между прочим. Её даже не было в составе финальной резолюции, зачитанной Коцюбинским, хотя был какой-то маразматический проект превращения Петербурга в демократическую республику. Евдокимова с бухты-барахты вспомнила о закрытии бань. Про башню - опять ни слова.
Вообще ораторы производили впечатление деморализованных неудачников. Кажется, они уже все устроились нормально и с поражением на выборах давно смирились. Зачем они вышли на площадь, зачем их допустили к микрофону?
Короче, по моим ощущениям, организаторы митинга "развели" народ.
Самое страшное было в конце. Людей, которые остались у Пушкинской, избивали безжалостно. Меня разбирала злость. Я видел, с каким азартом дегенераты в форме хлестали дубинками девушку. Потом она по-настоящему плакала и обнимала своего молодого человека. Кого-то тащили по асфальту за ноги. Это напоминало групповое изнасилование. За что? С какой стати?
Когда омоновца повалили на землю, мне хотелось подойти и зае...шить в небритую харю.
Людей стоявших на тротуаре просто давили. В мясо. Прижали к решётке и сдавили щитами. Без эмоций. Кто-то упал в обморок, раздались крики: "Врача!". На лицах - пластиковые шлемы. Им нас...ать.
Я шёл домой по Загородному. Мимо ехали их огромные КамАЗы. На окошках - устрашающие решётки, сзади написано "Люди". Они улыбались и пили воду. Это был архангельский ОМОН. Для них всё, что случилось, ничем не отличалось от устранения футбольных беспорядков. Обычная работа, которую они выполняют каждую неделю.

Вениамин ТАМАНСКИЙ, работник пилорамы
Я пришёл туда, чтобы вытащить из-под дубинок своих друзей. Отчасти это удалось. Иначе не факт, что пошёл бы - Митя ходит на митинг, Петя на петинг. И я предпочёл бы петинг, но надо было спасать друзей.
Вообще с коммунячьей заразой мне не по пути, что бы они там ни говорили. Но месилово у Витебского вызвало мой протест. Хотел взять бревно и пройтись по ОМОНу. Но бревна не оказалось.

Виктор КОЛОТОВ, директор научной фирмы
Я пришёл на митинг 15 апреля выразить свои взгляды и донести их до власти и до общества. Поддерживаю либеральные партии - раньше голосовал за СПС, теперь мне ближе "Яблоко" как оппозиционная партия.
Участие в оппозиции "красной молодёжи" или "национал-большевиков" вызывает у меня определённое смущение. Но эти молодые ребята бьются уже не за те лозунги, что на их знамёнах, а, как и мы - за свободу. Они так же заинтересованы в ней.
Ораторов слышал плохо. Но это не главное. Главное было - продемонстрировать, что нас много. По-моему, нас было даже больше того количества, которое назвали сами организаторы - не полторы-две, а три-четыре тысячи. Ещё недавно в пикеты под такими лозунгами не удавалось набрать и нескольких десятков человек. Динамика роста впечатляет и уже начинает быть сопоставимой с концом 1980-х.
Впечатление от Витебского - двойственное. Одна сторона - страх власти перед любым протестом, готовность подавить его силой. С другой стороны, организаторы призывали разойтись, и попытку прорвать цепь ОМОНа считаю мальчишеством и излишним азартом. Но подавление осуществлялось с вопиющей жестокостью, оно явно было самоцелью.
На следующую акцию обязательно пойду. Буду ли прорывать кордоны - это вопрос. Считаю, что разрешённого митинга в центре города достаточно, шествие необязательно. Но если не разрешат - надо прорываться.
Нарастание управленческого кризиса, раскол в элите в сочетании с давлением снизу может в обозримые сроки привести к изменению характера режима в демократическом направлении.