«Больше ада» давно превратилось в банальность. Что ни скажи, получается лакировка действительности. Бывают системы, любое движение которых означает шаг в разнос. На всех фронтах режим словно громит сам себя. Но так, чтобы наломать всё и всем. «Жёстко пресекать! Активно применять! Нужно привлекать!» – это лично Путин на коллегии МВД в последний день февраля.

Внутренняя политика свелась к карательной. Госбезопасность и полиция хватают оппозиционеров. Обвинения – инквизиторские, допросы – пыточные. Каждые несколько дней раскрываются заговоры могучего подполья. То Питер с Пензой – анархо-антифашисты собрались захватить пост ДПС и свергнуть Путина! То Калуга с Брянском – найдено оружие и символика «Артподготовки»! Людей приучают жить в сводках латентной гражданской войны.

Дабы террор не казался чем-то избыточным. Старая методика агитпропа на подхвате у движущих сил 1937-го. И подобно тому же 1937-му, о реальных атаках, о глубинном сопротивлении официоз старается молчать.

В Петербурге на митинге памяти Бориса Немцова задерживают активиста Владимира Шипицына: за украинский флаг и красно-чёрный шарф – 5 суток ареста. Артёму Гончаренко из движения «Весна» – 25 суток: выставил в окне надувную утку. Ибо тень Навального, призрак прошлогодних демонстраций.

Кто-нибудь возьмётся назвать это иначе, нежели истерикой? А что порождает истерику, если не страх? Перед чем? Перед кем?

Ответ элементарен: перед теми, кто попроще. Кто, может быть, даже не называет себя «оппозицией». Кто о таких материях вообще особо не задумывается. А делать уже начинает.

Сирийские операции за социально близкого Асада переросли в попытку отжать у курдов завод в Дэйр-эз-Зоре и кончились побоищем вагнеровцев. Война, которую столько раз объявляли законченной, вдруг разгорелась в Восточной Гуте. Практически в столичном Дамаске.

Геополитика обернулась кокаиновым скандалом в Аргентине. «Опровержения» МИДа строились так, что проще было признаться. Параллельно раскрутился скандал с Настей Рыбкой, которая превратилась чуть не в фокусную фигуру российского политического процесса. Во всяком случае, когда секретарь Совета безопасности РФ Патрушев летит в Таиланд, никому уже не придёт в голову, будто ему есть что обсудить с генералом Чан-Оча. Только Рыбку. Если не кокаиновый авиабагаж – но ведь Таиланд, не Аргентина.

При этом стоит учесть: Николай Патрушев – из столпов режима. Больший путинец, чем сам Путин. Координатор карательной политики, идеолог закрайней жести. Олицетворение «нового дворянства». И в аргентинском нарко- и в таиландском рыбко- сюжетах именно он крупным планом. Чтобы уж никаких ни в чём сомнений. Чтобы полное единство теории и практики. Как учили на политзанятиях КГБ СССР.

Философ Диоген, даром, что в бочке проживал, был человеком мудрым. Не зря ж к нему Александр Македонский за советами хаживал. Его мысли, высказанные почти два с половиной тысячелетия назад, актуальности не потеряли. А одна — так и вовсе на злобу российского дня: философия и медицина сделали человека самым разумным из животных, гадание и астрология — самым безумным, суеверие и деспотизм — самым несчастным.

«Сегодня ряд группировок действуют дерзко и вызывающе. Они используют для разжигания национальной и религиозной нетерпимости ресурсы социальных сетей, организуют несанкционированные публичные акции, пытаются вовлечь в свои ряды молодежь», — заявил Путин, выступая 28 февраля на коллегии МВД. «Они» — это Алексей Навальный и его сторонники.

А «они» не молчат. Они говорят о прекрасной России будущего. Они на свои акции выходят под национальными флагами. Это, надо думать, пугает сильнее антикоррупционных расследований. Тут затребуешь от органов МВД и «пресекать действия, направленные на раскол», и «применять технические средства» и – особенно умилительно – «привлекать для помощи дежурным нарядам дружинников и другие общественные структуры». То есть служащие на окладах уже не справляются или справляются плохо, без огонька и задора. Нужны черносотенные фанаты. Нужны эскадроны титушек. Где их, правда, взять? И за сколько?

А ведь понадобятся скоро. И могут-таки найтись. Социальный дебилизм, политическое уродство не зря культивировались минимум десять лет, их них пять – ударно-вахтенным методом.

Избирательная комедия близится к финишу. Тогда власти и предстоит по-настоящему объясняться с обществом. И что им друг другу сказать? Если нынешними темпами, то к тому времени каждое слово превратится в сплошной экстремизм и дерзкое разжигание. А уж каждое дело – тем более. И успех в этом своеобразном диалоге определится просто – он достанется той стороне, которая успеет.