Статья

НЕ В БАГДАДЕ, НО НЕ СПОКОЙНО

События первого летнего месяца снова концентрируют мировое внимание на Ближнем и Среднем Востоке. Не только на пылающей Сирии. В фокус бурных событий вышли Турция и Иран.

Активная улица и лояльная масса

Протестная волна в Турции практически сразу далеко перехлестнула частный конфликт вокруг стамбульского сквера и нефункционирующего мемориала Мустафы Кемаля Ататюрка. Радикальная светская оппозиция вступила в жёсткий уличный конфликт с правящими умеренными исламистам. Для Турции это противостояние характерно уже более десятилетия — с тех пор, как в 2002 году к власти пришла Партия справедливости и развития (ПСР) во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом. ПСР уже трижды добилась убедительных побед на парламентских выборах. Последний раз, в 2011 году, партия Эрдогана получила поддержку почти 50 процентов избирателей и абсолютное большинство мандатов в Великом национальном собрании.

Даже если автор симпатизирует силам, которые ведут в Турции борьбу с правительством Эрдогана, заявления типа «турецкое общество выступило против власти» вызывают недоумение. Часть общества — несомненно. Часть активная. Но часть всё-таки меньшая. Спектр традиционных кемалистов – оппозиционной социнтерновской Народно-республиканской партии и профсоюзников — дополняется экологистами, крайне левыми, феминистками, частично курдскими организациями. Среди оппозиционеров немало отставных военных, журналистов, представителей судейского корпуса, интеллектуалов и активистов неправительственных организаций.

Но характерно хотя бы то, что позиция третьей политической силы Турции — ультраправой Партии националистического движения (ПНД) — именно её боевым крылом является «Корпус идеалистов», более известный как «Серые волки» — оказалась на сей раз осторожной. ПНД подтвердила свою оппозицию кабинету Эрдогана; неофашисты всюду как минимум неприязненно относятся к клерикалам. Однако отстранились от массовых антиправительственных выступлений. Оказываться в тени транспарантов с портретами Маркса, Энгельса, Ленина и «ещё кого-то с большевистской бородкой» (так бесподобно назвал Л.Д.Троцкого один из российских корреспондентов) «серым волкам» не с руки.

Ни в Турции, ни за её пределами никто не ставит под сомнение честность трёх последовательных побед ПСР на парламентских выборах. Исламо-консервативная власть имеет мощную социальную базу. Даже кризис всерьёз эту базу не расшатал. Тем более, что ВВП Турции стабильно растёт, в прошлом году этот рост составил серьёзные 8 процентов. Государственный долг так же стремительно сокращается (в прошлом году он составлял менее 30 процентов к ВВП). Падает и безработица: в наиболее кризисном 2009-м её уровень составлял 14 процентов, в 2012-м — уже 9 процентов. Власти по-своему, но борются с нищетой и коррупцией.

300-тысячный контрмитинг в поддержку Эрдогана показал, что запас прочности у кабинета ПСР ещё очень силён. Неконтролируемый выход на улицы сторонников премьера — вот в чём состояла главная опасность, чреватая массовым кровопролитием. Протест активен, но в массах преобладает лояльность. Как в Египте или Тунисе, левые и либеральные силы могут быть сверхактивны в уличной борьбе. Но на выборах они явно уступают тем, кто ведёт общество в сторону усиления исламских норм и законов. Особенно если культурно-политический консерватизм сочетается с успешной в целом экономической политикой.

Духовенство, борющееся с духовенством

Пока всё ещё демократическая Турция сотрясалась акциями протеста, в соседнем Иране, где клерикализация достигла таких масштабов, о которых вряд ли смеют мечтать турецкие исламисты, прошли президентские выборы. Глава государства в Исламской Республике Иран — не первое лицо. Человек номер один в иерархии власти — духовный лидер иранских шиитов аятолла Али Хосейни-Хаменеи. Даже амбициозный и энергичный фундаменталист Махмуд Ахмадинежад так и не смог перераспределить в свою пользу реальную власть аятолл. Однако противостояние последних лет в верхах ИРИ привело к фактическому расколу в консервативных кругах.

Тщательно отобранные духовной селективной инстанцией кандидаты в президенты Ирана представляли, прежде всего, клерикально-консервативный спектр. Обозреватели ожидали, что победу одержит кто-нибудь из этой когорты. Но ведущие консервативные кандидаты — мэр Тегерана Мохаммед Галибаф и секретарь Высшего совета национальной безопасности (ВСНБ) Саид Джалили финишировали лишь вторым и третьим. При высокой явке (почти 73 процента избирателей) безоговорочную победу одержал уже в первом туре Хасан Рухани с 50,7 процента голосов.

Победитель — сам в прошлом секретарь ВСНБ. Был он и главой иранской делегации на переговорах по ядерной программе Тегеране. Рухани считается умеренным реформатором, но других-то просто не допустили до выборов!

Рухани получил поддержку со стороны двух бывших президентов — Али Акбара Хашеми-Рафсанджани и Мохаммада Хатами. Это очень влиятельные фигуры. Хашеми-Рафсанджани принадлежал к окружению самого аятоллы Хомейни, в 1980-е возглавлял иранский парламент, он является крупнейшим частных олигархом страны. Хатами дважды побеждал на всеобщих выборах, причём с мощным перевесом. Таким образом, Хасан Рухани заручился поддержкой как олигархических кругов, так и электоральных масс. При этом важно, что Хашеми-Рафсанджани и особенно Хатами ассоциируются в Иране с курсом либерализации. Объективно они и их социально-политические группы противостоят сторонникам теократической диктатуры. (Которым был идейно близок уходящий Ахмадинежад.)

Победив, Рухани заявил: «Я сформирую кабинет, который восстановит устойчивое развитие экономики, укрепит истинные ценности в обществе и наладит отношения с внешним миром». Поддержав умеренного реформаторов из Ассоциации борющегося духовенства, миллионы иранцев выразили недовольство массовой безработицей, постоянно растущей инфляцией, резким социальным расслоением. И, конечно, клерикальным диктатом аятолл и мулл, произволом «стражей исламской революции».

Эти выборы не ставят под сомнение власть верхушки шиитского духовенства. В Иране выбирают президентов, но не аятолл во главе с пожизненным наследником Хомейни. Но результат голосования, безусловно, серьёзный вызов закостеневшей клерикальной элите современного Ирана.

Вытеснение манифестантов с площади Таксим в Стамбуле и завершение президентской кампании в Иране вовсе не означает установления даже временного спокойствия в Западной Азии. Те же Турция и Иран с разных сторон всё более ввязываются в сирийский конфликт. С каждой неделей всё более кровопролитный. В этом конфликте возрастает значение внешнего геополитического фактора — противостояния арабо-суннитских аравийских монархий и ирано-шиитского теократического режима. Первые помогают сирийской оппозиции. Второй поддерживает Башара Асада, своего единственного союзника в арабском мире. Вопросы политической идеологии, равно как проблематика прав человека, отходят на второй план. Всё это не предвещает спокойного лета на Ближнем и Среднем Востоке.

Эрик КРЕЩЕНСКИЙ