Воскресенье 7 октября 2012 года было не просто днём рождения Владимира Путина. Международная конфедерация профсоюзов объявила эту дату Международным единым днём действий за достойный труд. Как это отразилось в России, рассказывает член Исполкома Общероссийского общественного движения «Союз социал-демократов», эксперт Института глобализации и социальных движений Павел КУДЮКИН.

— Какие проблемы акцентировали российские участники международной профсоюзной акции?

— В России к 7 октября удачно подверсталось обсуждение социально-трудовых планов правительства и близких к нему структур, прежде всего Российского союза промышленников и предпринимателей. Реформа Трудового кодекса, пенсионной системы, оплаты в бюджетной сфере. Отдельно – исходящее от президента предложение перехода на систему «эффективных контрактов».

— Что здесь вызывает профсоюзный протест?

— Профсоюзы – и прежде всего свободные, альтернативные, объединённые в Конфедерацию труда России (КТР) – отвергают действующие дискриминационные порядки. Сейчас они фактически лишены права коллективных переговоров, если не уполномочены более чем половиной трудового коллектива. Начать с того, что такая норма предполагает сообщение работодателю данных о членах профсоюза. Всем ли это надо? Второе – законодательное допущение к переговорам вместо профсоюза «иного представителя коллектива». Около 60 процентов колдоговоров заключают эти «иные».

— Кто именно?

— Чаще всего какой-нибудь «социально-трудовой совет» или СТК, созданный администрацией. Делается всё по знакомым старшему поколению советским процедурам: многоуровневые выборы, рассчитанные на отсечение активных меньшинств, открытое голосование списком.

— И что же в связи с днём действий?

— Вот тут и приходим к сегодняшней актуальности. В реформе ТК провозглашается максимальный отход от законодательного регулирования этих вопросов. Слова при этом звучат красивые – больше самостоятельности и т.д. Реально же речь идёт о расширении простора для манипуляций со стороны работодателя.
Далее – практически невозможны законные забастовки, несмотря на формальное признание этого права. Прописанная в ТК процедура изобилует пробелами (не будем вдаваться, сознательно ли допущенными), которые его на практике эффективно блокируют. Действует та же норма о большинстве коллектива. Жёстко антизабастовочную позицию занимают суды. Кому-нибудь известен случай, чтобы суд вынес частное определение в отношении работодателя, спровоцировавшего работников на забастовку? Из людей, которых знаю я – никому.
Нет системной защиты трудовых прав. Само понятие трудового коллектива размыто и подвергается произвольному толкованию. Государственная инспекция труда слаба и территориально разбросана в силу межрайонного построения. По функционалу инспекция загружена сущим идиотизмом – например, ей вменяется в обязанность проверка ведения кадровой документации. Конечно, нет ничего насущнее для защиты трудовых прав.

— Какие задачи ставит перед собой профсоюзная акция?

— Для начала — привлечь внимание к социально-трудовой проблематике. В перспективе – сформировать социальную коалицию. Надо сказать, альтернативные профсоюзы довольно слабы, и это парадоксально оборачивается позитивной стороной – нет опасений, что они кого-то подомнут под себя.

— Вы говорили также о пенсионной реформе.

— Здесь основной протест вызывает протаскивание повышения пенсионного возраста.

— Это многократно опровергалось.

— И тем не менее запланировано: 40 лет стажа — 20 процентов отчислений. Для полноценной пенсии отработай 40 лет. Непрерывно с двадцати до шестидесяти. Если человек получает высшее образование, он уже выйдет на пенсию в повышенном возрасте.
Кроме того, под предлогом роста продолжительности жизни (слава Богу, это есть, но пока по большей части за счёт снижения младенческой смертности) готовится размазывание пенсионных средств на более длительные сроки. Далее – трёхзвенная система. Государственная пенсия, прямо скажем, невелика. Корпоративная пенсия предполагает сильные профсоюзы, способные надавить на работодателя. Что же касается личных накоплений – у многих ли они найдутся в таких размерах, чтобы откладывать на пенсию?
И ещё один вопрос: сохранение права досрочного выхода на пенсию для работников вредных производств. В условиях нашей коррупции здесь открываются широчайшие возможности мухлежа, подтасовки категорий, произвольного определения вредности. Между тем, проблема реально многогранна. Сейчас до трети работников выходят на пенсию досрочно.

— Чего в этой области добиваются профсоюзы?

— Прежде всего – прозрачности, гласного честного обсуждения. Вообще, это критический, болезненный пласт социальной напряжённости. Налицо полная непредсказуемость жизненных перспектив. Что у людей впереди? Государству и так не доверяют, а оно крутит во все стороны в таком вопросе.

— И третья тема?

— Бюджетная оплата. Дифференциация по принципу эффективности. Практически неизмеримая. Как измерить эффективность работы врача? По размеру обслуживаемого участка? По количеству принятых пациентов? Но физические возможности человека не безграничны.

— А если по количеству излеченных пациентов?

— Это сразу приходит в голову. Но вот пример: в кардиологическом отделении высока смертность. Выгонять заведующую? За то, что она принимает тяжелобольных и старается им помочь?
А с преподавателями как быть? ЕГЭ после каждого класса? С нынешним-то масса вопросов и возмущений.

— Профсоюзы имеют здесь позицию?

— Профсоюзы и здесь настаивают на большей прозрачности. И на своём праве влиять на формирование оплаты. Ведь система надбавок в духе «за эффективность» и сейчас в полном ходу. Работодатели умело используют её для подрыва солидарности в коллективах, внесения расколов.
В общем, произнесено красивое слово: «эффективный контракт». Что это и как делается, никто не знает. И – только дай применить…

— Какие профсоюзы участвовали в Едином дне?

— ФНПР на словах поддержала (там вообще любят международные акции), но никакой действенной реакции от неё не последовало.

— Почему?

— Во-первых, 7 октября. Как можно в такой день?! Во-вторых, тесные связи с «Единой Россией», с «Общероссийским народным фронтом». Ведущий идеолог ФНПР Андрей Исаев – влиятельный депутат от ЕР. И партийный идеолог, кстати. Правительство, готовящее антисоциальные меры, возглавляет лидер ЕР. Как тут поступать?

— Если говорить откровенно, неучастие ФНПР явно ослабило акции.

— Да, пожалуй. Но мероприятия – пикеты, профсобрания – всё же состоялись примерно в 30 городах.

— Что представляет из себя Конфедерация труда России?

— Сейчас КТР – рыхлое объединение отраслевых и межрегиональных структур. Наиболее заметен в нём профсоюз автопрома МПРА.

— А боевые свободные профсоюзы девяностых?

— Горняки в КТР не вошли, но могут войти в Союз профсоюзов России, который входит в КТР. Такая многослойная структура. Авиадиспетчеры входят, локомотивщики входят. Лётчики вышли.

— Говорится о двух миллионах членов КТР.

— Представьте себе, именно с двух миллионов официально платятся взносы в МКП. ФНПР платит с десяти миллионов.

— Создаётся впечатление, что большинство в этой двухмиллионной массе не информировано о социально-трудовых процессах или не считает их значимыми.

— Членские массы действительно малоактивны. Вот, в Калуге на «Фольксвагене» вроде бы поддержали МПРА. Но на забастовку не пошли. Типичная картина - боевой актив и пассивные члены.

— КТР как-то связана с политическими партиями?

— В Совете представлены «Справедливая Россия» и «РОТ-Фронт». Президент КТР Борис Кравченко говорит о своих симпатиях к социал-демократии. Которой в России нет. Симпатия к несуществующему… Впрочем, ещё появится.

— А КПРФ? Или, скажем, правые?

— С фракцией КПРФ действует соглашение о сотрудничестве, но отношения прохладные. С правыми ничего нет.

— С протестным движением?

— Скорее в индивидуальном качестве. Но уже появилось важное исключение: в Москве профсоюз «Учитель» выходил на Марши миллионов отдельной колонной.

— Как вы думаете, почему приходится говорить об исключениях?

— Нет доверия к политикам. Да и по своей природе профсоюз включает людей разных политических ориентаций, вплоть до противоположных. Всегда есть риск раскола, который стараются не стимулировать.

— Вы, Павел Михайлович, как социал-демократ…

— …менее интересен профсоюзам, нежели как эксперт.

— А как бывший заместитель министра труда?

— Это весьма помогает. Повышает авторитет высказываний. Как ни странно.

— Акция не ограничилась 7 октября?

— Нет, кампания рассчитана на весь четвёртый квартал. Но ушла во внутренние мероприятия профсоюзов.

— Если так, то логично предположить, что власти без помех проведут задуманные реформы.

— Не очевидно. Во власти нет единой позиции. Инициативы правительства не у всех вызывают восторг в администрации президента. Правительственная позиция идеологизирована в ортодоксально-либеральном духе. Часть же чиновников президентской администрации отличается большим реализмом.

— Назовёте какие-нибудь фамилии?

— Не назову даже структурного подразделения.

— Через неделю после единого дня профсоюзных действий в Россию пришёл единый день голосования. Они как-то пересеклись?

— Никак. Разве что 14 октября показало социальное неверие в выборы.

— А если пару слов о происшедшем? Реванш?

— Так бы я не сказал. Другое дело, что «Единая Россия» осталась основной партией. Убедительной альтернативы ей не появилось. Но поддержка снижается. В общем и целом картина подобна декабрьским думским выборам.

— В социальном аспекте, однако, налицо консервативный крен.

— Да, тот же белгородский Савченко – однозначный патерналист.

— Не возникает ли между ЕР и КТР парадоксальной смычки на консервативном отвержении правительственных планов?

— Консервативен общий социально-политический фон. В обществе царит шизофрения: так жить нельзя, но не вздумай никто что-либо менять!

— Будет ли прорвано это кольцо?

— Будет, но совершенно непрогнозируемо. Такое происходит неожиданно. Но пока констатируем, что летние ожидания оппозиции не оправдываются. Ужесточение социальной политики не стимулировало массовый протест.

— В Петербурге такие ожидания особенно характерны для националистов.

— В Москве для всех. И националистов, и левых, и радикальных либералов, считающих, что «болотные вожди предают дело восстания». Но реально массового всплеска нет. Он придёт по мере нарастания критической массы, поскольку в обществе есть объективный предел терпения. А сейчас дело оппозиции — рутинная социальная работа «по низам».