Любой проект, всякое общественное явление должно анализировать с определенной позиции. В то же время, человек - не Бог. Его оценка не может быть объективно истинной. Она, во всяком случае, в действительности - отражает только часть правды: большую или меньшую.

Нам необходимо признать, что каждый из нас опирается на массу факторов, основывающихся на жизненном опыте, информированности, воспитании и т.п. Факторов, духовно формирующих его, как личность. Совокупность этих факторов обобщенно и узко можно определить, как мировоззрение.

Мировоззрение присутствует у любого человека и всегда. Это надо ясно понимать. Между прочим, это хорошо понимали коммунисты, оценивающие всякое явление, всякий факт, в том числе и научный, руководствуясь марксистско-ленинским "научным" подходом. Здесь и крылось их лукавство. Марксизм не был наукой. Это была вера. Вера в то, что Бога нет, а свою жизнь человечество может обустроить на базе "научных достижений". Результат этого "обустройства" без веры в Бога - налицо.

Я верю, что Бог есть и что он не только сотворил нас и все сущее, но дал нам некие моральные принципы, которые человечество, как смогло, усвоило. Соответственно мое мировоззрение - идеалистическое. Поэтому, моя оценка и мои предложения зиждутся на идеализме. Идеализм - не мечтательность. Идеализм - вера в присутствие и доминирование в нашей жизни трансцендентального, сверх материального. Это положение не исключает материю и наличие различных материальных обстоятельств. Однако, понимая это, практику я пытаюсь осуществлять, руководствуясь несколькими принципами, как то:

вторичность материи, по сравнению с духом;
изначальную неполноту, а потому ущербность, любых построений даже самого гениального человека и продвинутого общества в сравнении с Божием промыслом.

Исходя из этих принципов, вывожу установки, которые учитываются мною, при оценке тех или иных явлений общественной жизни. Во-первых, известное: не желай и не делай никому того, что ты не хочешь для себя.

Во-вторых, явление: планирование и действие, устойчивы, если они не рефлекторны, ситуационны и сиюминутны, а изначально рассчитаны на длительную перспективу, последовательно и систематически осуществляемы, имеют определенные промежуточные цели и конечное целеполагание. При этом достижение конечной цели - есть начало определения последующей цели и соответствующих задач, способствующих ее достижению.

В-третьих. Поскольку ни одна личность или сообщество не обладает монополией на истину, индивидуальные и групповые действия нуждаются в постоянной корректировке, в соответствии с мониторингом реакции общества на эти действия.

Очевидно, что идеализм такого рада построен на рациональных началах: исходя из идеалистического подхода, человек или группа, исповедующие эти принципы, ставят вполне жизненные, рациональные задачи и стремиться к практическим результатам. То есть речь в данном случае идет о рациональном идеализме.

При этом повторюсь, должно понимать, что даже самые выдающиеся результаты не могут удовлетворить всех членов общества. Не потому, что в обществе есть исконные враги всего позитивного. Они, конечно, есть, но их количество слишком незначительно, чтобы всерьез влиять на общественные процессы. Просто люди разные, их интересы и интересы социальных групп, объединяющие их весьма различны. Аргументы, заставляющие их думать и поступать тем или иным образом, не обязательно прямо враждебны нам, но могут содержать некоторые аспекты, которых мы не знаем или не понимаем.

Индивид, за редким, болезненным исключением нуждается в обществе. В некотором смысле окончательно он формируется, как элемент общественного организма.

Множество групп, организованных на основании мировоззрения, этнической, религиозной, культурной, профессиональной или социальной общности, проживающих на одной территории и формирующих политическую власть, составляют единую политическую нацию. Нация, территория и власть и есть, собственно говоря, страна, государство.

У нации-государства, при всем различии групповых и индивидуальных интересов, должны наличествовать и единые национальные интересы. Речь, понятное дело, не идет о неком общенациональном мировоззрении, которое можно было бы охарактеризовать, как национальную идею. Более того, попытка осуществления национальной идеи в этом смысле мало, что была бы бесперспективной, но неминуемо скатилась бы к тоталитарной практике. Поэтому в данном случае я говорю не о национальной идее, а скорее о неких, порой трудноуловимых общих параметрах, характеризующих нацию.

Мы можем и должны сколько угодно иронизировать по поводу советского прошлого: смех - то санитарно-гигиеническое средство, которое очищает наш дом от плесени идеологических предрассудков. Но мы вынуждены признать, что так называемый советский народ был больше политической нацией, чем нынешнее население Росси. Во многом вследствие тотального господства одной идеологии, носители которой системно боролись и уничтожали все идеологические и мировоззренческие альтернативы. Но, безусловно, был у "советского народа" интерес и центростремительные стимулы. Некоторая часть этих прежних мотиваций вполне материальна. Восстановить их можно по мере роста экономических показателей и благосостояния граждан. Но этого, разумеется, недостаточно. Материальные стимулы к национальному единству важны, но не исчерпывающи. Они слишком зависят от внешних факторов, особенно с учетом рессурсодобывающего характера нашей экономики и, соответственно, реальных причин нынешнего благосостояния. Нужно определить сверх материальные параметры, объединяющие нас. Только в этом случае скрепы, делающие (хотя бы в перспективе) нас нацией, будут независимы от любого внешнего влияния.

Некоторая часть российских либералов умилилась высказыванием Дмитрия Медведева: свобода - лучше несвободы. Однако, эта слишком очевидная идея. И потом, ее можно трактовать чрезмерно широко. Я, например, стремлюсь по мере сил быть свободным от греха. Другие под свободой предполагают независимость от внешних объективных факторов, определяя такой подход, как суверенную демократию, и прямо корреспондируясь с теми, кто хочет освободиться даже и от здравого смысла.

Куда более созвучной мне показалась мысль Медведева о том, что набор принципов у любой нации, тем более претендующей на сохранение в масштабах такого огромного государства, должен присутствовать. В этой фразе нет воды и вообще жидкостей, типа урины, слюней и соплей. Напротив, здесь каждое слово осмысленно. Корректно определено понятие "нации". Обозначена геополитическая угроза, очевидно связанная с относительной малочисленностью нации на фоне действительно колоссальной территории, объединенной государством. И прямо сказано о необходимости выявления набора принципов характеризующих нацию и, более того, способствующих ее сохранению в рамках огромного государства.

Любая политическая сила, во всяком случае, вынуждена оперативно реагировать на внешние (по отношению к ней) факторы. При том сами эти внешние вызовы могут быть, как прогнозируемыми, так и, чаще всего, вызванными неожиданными и не спровоцированными кризисами.

Политик и организованные политические силы реагируют на эти внешние вызовы в соответствии со своей идеологией. Идеология этих сил, если они - не маргинальная группа догматиков, а практикующие политики, стремящиеся влиять на принятие стратегических решений, не есть нечто застывшее и гранитное. Корректировка идеологии в принципе должна осуществляться на основании аналитических разработок, осуществляемых внутренними аналитиками, либо аналитическими структурами в той или иной степени внешними, но дружественными. Здесь проходит водораздел между политтехнологами и политаналитиками. Первые работают на выборы, вторые - на историю.

И я вновь возвращаюсь к практическому предложению Медведева. Я не буду голосовать за него на этих выборах и вообще не приму участие в выборах. Не потому, что он неприемлем, как будущий президент. Более того, его стилистика, мне ближе, чем стилистика иных претендентов или предшественника. А стилистика важна. Эта штука не материальная. Ее трудно подстроить. Помните знаменитое: "мои разногласия с советской властью - стилистические". Поэтому мое неучастие в выборах обуславливается не личностью Медведева, а тем, как его предлагают нам. Но идея его мне нравится и, думаю, над ней нужно поработать. Кому, как не нам?

Повторюсь, что часть центростремительных, объединяющих нацию и скрепляющих государство принципов лежит в практической плоскости. Я не буду их касаться, поскольку, на мой взгляд, в общем, они более или менее очевидны, а в углубленном анализе материальных предпосылок национального строительства я не слишком силен.

Но духовное становление и развитие нации, как минимум, не менее значительная часть этого набора принципов. Не претендуя на полноту и в этом, я предлагаю коллегам по НТС совместно заняться несколькими направлениями, а именно: определение и прогнозирование набора принципов на основании архетипа, менталитета и современных трендов. Это необходимо, поскольку современная российская нация еще не сложилась, во всяком случае, в духовно-ментальном смысле. Кроме того, необходимо продумать технологию осуществления постоянного мониторинга и коррекции параметров, характеризующих нашу нацию.

Также мы должны помнить, что всегда будет большая или меньшая часть нации, которая не примет наши выводы. Она, эта часть, сорганизовавшись, будет конкурировать с нами за симпатии и поддержку всей нации. В случае если эта конкуренция не будет выходить за рамки закона, не переродится в насилие, но останется в идеологическом поле, мы должны удержаться даже от духовного насилия и шулерских приемов полемики, избегать тупой пропаганды. Формирование нации - процесс длительный. Важно при этом не только руководствоваться моральными принципами, но и саму эту работу осуществлять этично. Как минимум, например, по отношению к заблуждающимся - мягкое, обоснованное увещевание, по отношению к прямым идеологическим оппонентам - продуманный пиар, ироничный по форме и рациональный по содержанию.

Разумеется, мы должны помнить, что есть реальные проблемы, тормозящие формирование российской нации, либо вообще торпедирующие этот процесс. Причем, проблемы объективные:

наличие полиментальности и религиозной мозаики;
глобализация в форме унификации;
кричащая роскошь на фоне вопиющей нищеты.

Разумеется, список этим не исчерпывается. Сами эти объективные обстоятельства можно по-разному осмыслить и трактовать и, в некоторых случаях, в этих проблемах можно, при старании отыскать точку опоры, чтобы, оттолкнувшись от нее, решать промежуточные задачи и достигнуть поставленной цели.

Самое главное в нашей предполагаемой работе по этому направлению - практическая проекция теоретических изысканий. Например, упомянутая мною поликонфессиональность России, не позволяет основывать национальное единство исключительно и только на мощном духовном фундаменте православия. Но православие, как и иные исторические религии и конфессии России имеют социальную проекцию. И она - эта социальная проекция в своей практике глубоко гуманна. Более того, социальная деятельность, социальное служение традиционных и конструктивных религиозных сообществ России имеет многовековые положительные результаты. В такой ситуации, на мой взгляд, законодатель должен сформулировать и продвигать законопроекты, способствующие максимальному использованию упомянутого общественного ресурса. Здесь не только практическая плоскость, но - через нее - укрепление духовных основ, духовных скреп нации. Разумеется, НТС не должно разрабатывать эти законопроекты - для этого есть другие соответствующие структуры. Мы лишь должны предложить это направление мысли и деятельности.

Завершая, хочу поделиться еще одним соображением. По существу, предложенное мною, коль скоро оно будет принято и осуществляемо - есть во многом оборона. Если общество ограничиться обороной, оно проиграет. Я уже упомянул ряд объективных факторов, являющихся барьером на пути формирования современной российской нации. Но если взглянуть шире и объективнее, все сводиться к международной конкуренции в поиске смыслов и путей развития человеческого сообщества. Автаркия и изоляция могут приостановить процесс духовной унификации и распада государства, но не исключат эти опасности вовсе. Чванливое самолюбование - не более чем самообман. Единственный шанс дает конкуренция. В духовном плане, который для меня - доминантный, это - конкуренция наднациональных проектов, культурная и духовная экспансия, в некотором смысле - культурный империализм.

Мы - и с этим нужно смириться - малоконкурентны в экономическом аспекте, тем более в формировании демократических механизмов. Здесь лучшее, что можно пожелать россиянам, стать прилежными ученикам. Кроме того, экономическая и интеллектуальная конкуренция на наших глазах заменяется интеграцией. Формируются и действуют международные координирующие организации, на наших глазах превращающиеся в управляющие наднациональные органы. Процесс объективный и, в конечном счете, единственно возможный.

Для меня очевидно, что мы, во всяком случае - европейская нация. Петр Великий приложил к этому много сил. И сколько бы не было позже ревизий этого выбора - крупных - как большевицкий переворот, или мелких - а-ля путинская суверенная вертикаль - выбор сделан. Это - хороший выбор, так как именно евро-атлантическая - христианская цивилизация, к которой мы имеем счастье принадлежать, доминирует. Она тоже ущербна, ибо конечна, как и все, созданное людьми, но сейчас ничего лучшего ни с точки зрения практики, ни даже с моральной позиции - нет. Хантингтон прав, когда говорит о конфликте цивилизаций, но ошибается, отделяя православную (условно говоря) цивилизацию, от общехристианского цивилизационного потока. Он разделяет там, где нужно объединять. Я объединяю: мы - часть евро-христианской цивилизации, которая, кстати, часть авраамической монотеистической традиции. Однако, не следует забывать, что мораль постхристианской Европы и, в меньшей степени, США подвержена системным атакам вирусов материального.

Данная ситуация, которая, очевидно, будет продолжаться очень долго, конкуренция наднациональных проектов, хотя бы во имя самосохранения, а лучше - победы нашего проекта или включения его краеугольных составляющих в общемировой (для начала евро-христианский) проект, есть единственная адекватная реакция. Ее осуществление надобно не для того, чтобы тешить собственное самолюбие, а, главным образом, для устойчивости нашей цивилизации. Но, чтобы приступить к осуществлению российского наднационального проекта, чтобы хотя бы сформулировать его, нужно прежде определить набор принципов, характеризующих именно нашу нацию.