Соратники с «Восточной Фаланги» отметили 135-летний юбилей Вальдемара Пабста. Статья рассказывает, как немецкий офицер-фрайкоровец сумел повернуть историю страны и континента. А также об идеях, которые отстаивали антикоммунистические волонтёры Германии.

Нагловатая ухмылка. Циничный взгляд из-под надвинутого армейского кепи. «Да, я такой. Ну, и что сделаете?» Капитан Пабст, назначивший себя майором. Он родился 135 лет назад. Но сегодня о нём стоит вспомнить. Этот человек во многом определил судьбу Германии и Европы.

Гвардия мясорубки

Эрнст Юлиус Вальдемар Пабст появился на свет 24 декабря 1880 года. Рождественский подарок родителям – берлинскому экскурсоводу и домохозяйке. Самая что ни на есть интеллигентная семья. Но немецкая интеллигенция не походила на русскую или французскую. Работники германской культуры были социальной опорой консерватизма и национализма. И при железном Бисмарке, и после него. Вальдемара воспитали в этом духе: порядок, авторитет, традиция. Честь и верность…

Он поступил в военное училище – сражаться за Фатерланд и за кайзера. Служил в кавалерии. Был на отличном счету, хотя временами раздражал командование чрезмерной инициативностью.

Отличился на Западном фронте Первой мировой. С честью прошёл Верденскую мясорубку. Но не разделил судьбу 140 тысяч убитых под Верденом немцев. За храбрость и оперативную смётку пошёл на повышение в Генштаб, служил при самом Людендорфе.

Весной же 1918-го, когда ленинское предательство Антанты, казалось, дало Второму рейху последний шанс на победу, Пабста снова отправили на поле боя. Штаб-офицером Гвардейской стрелково-кавалерийской дивизии. С мая по август дивизия отчаянно билась в Шампани и на Марне. А в октябре, когда всё уже было потеряно и Оберкоммандо искало лишь способа капитулировать с минимальной потерей лица, гвардейские конно-стрелки прикрывали отступление пехоты генерала фон Белова.

«Железные» добровольцы

Считается общим местом, что Первая мировая война породила Русскую и Германскую революции. Но Белая гвардия в России не стала – точнее, не успела стать – движением социально-политическим. Не отразила принципиальной новизны наступившего XX века. И именно поэтому победа в Гражданской войне досталась большевикам. Которые, будучи по сути далеко зашедшей феодально-абсолютистской реакцией, парадоксальным образом сумели освоить политтехнологии и риторику эпохи модерна. Совершить грандиозный обман, представившись носителями прогресса.

Не то случилось в Германии. Там произошло с точностью до наоборот. Немецкие белые, выступавшие по видимости против Ноябрьской революции, не только подавили коммунистическую угрозу, но и продвинули страну по рельсам модернизации. Может быть, сами того не желая.

Называлась эта сила – фрайкор. Добровольческий корпус. Вооружённые формирования ветеранов Первой мировой – антимарксистов и антилибералов. Вернувшиеся с фронта, заставшие раздрай на родине, решившие не только навести порядок, но и отомстить тем, кто «ударил в спину» окопникам. Поднявшие на щит идеологию фёлькише: национальная солидарность, романтика народного братства, всё та же честь и верность. Этот клин мощным встречным ударом врезался в местных эпигонов Ленина – «Союз Спартака» и компартию.

Первый фрайкор создал социалист Густав Носке. Не желая повторять судьбу русских меньшевиков и эсеров, он призвал на помощь «Железную бригаду» солдат и моряков, подавивших пробольшевистское движение в Киле. Дальше пошла цепная реакция – ветераны попросту сохраняли свои боевые порядки, бойцы сплачивались вокруг командиров. К ним примыкали гражданские антикоммунисты. Монархисты и демократы, бюргеры и бандиты, рабочие и рантье выступали единым фронтом. Понимая, что судьба страны поставлена на смертную карту.

Всепобеждающее учение Штадлера

Системную идеологию движения сформулировал авторитетный католический активист Эдуард Штадлер. Тоже вернувшийся с фронта и даже из плена. Только не из Франции, а из России, где многого успел насмотреться. Он учредил Антибольшевистскую лигу. Сильный организатор Штадлер наладил кадровое обеспечение, материальное снабжение и финансирование боевых фрайкоров. А заодно предложил политическую программу: «Сочетать консервативно-прусские государственные идеи с новым социалистическим содержанием революции».

Штадлеровский антикоммунизм органично соединялся с солидаризмом и разнузданным социальным популизмом, без малого «заводы – рабочим!». Раньше Муссолини немецкий младоконсерватор поднял лозунги корпоративного государства и корпоративного общества.

Недаром для коммунистов Штадлер был «хуже Гитлера», а для монархистов – «хуже Тельмана». Этой идеологии оказалась суждена долгая жизнь и большая судьба. Её создатель давно погиб в советском концлагере, наскоро устроенном на месте нацистского Заксенхаузена. Но принципы Штадлера развивались в Антибольшевистском блоке народов, во Всемирной антикоммунистической лиге, в легендарном «Ажинтер пресс», в антисоветских повстанческих движениях и подпольных организациях, во всех «чёрных» и «красно-чёрных» интернационалах. Что говорить, если и сегодня кургиняновская «Суть времени» анафемствует Штадлера как врага путинского государства.

Эдуард Штадлер стал душой фрайкоровского движения. А Вальдемар Пабст – его вооружённой рукой.

Приклад и пуля

Пабсту было несложно вписаться в новую разборку буквально с колёс и с копыт. Штабное положение позволило сохранить костяк гвардейской дивизии и переформировать во фрайкор. В январе 1919-го его бойцы жёстко разносили берлинских коммунистов в уличных боях.

15-го числа в его руки попали их вожаки – те самые Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Решение было принято заранее и согласовано со Штадлером и с Носке. Краткий допрос в «Эден-отеле», где базировался штаб, после чего Либкнехт и Люксембург поступают в распоряжение лейтенанта Германа Сушона и кавалериста Отто Рунге. Рунге бьёт прикладом, Сушон достреливает.

Здесь, кстати, вот что любопытно. Сушон происходил из военной аристократии, был племянником знаменитого адмирала. Но Рунге – из рабочей семьи, однако коммунистов ненавидел сильнее аристократа. Судьбы их сложились по-разному. Сушон дожил до 88 лет и умер в 1982-м. Рунге в 1945 повязали в Берлине советские оккупационные власти. Дальше следы его теряются в транспорте заключённых, отправленном на восток.

«Это было сделано в интересах Германии. Победа коммунизма в Германии 1919 года была бы ударом по всему христианскому Западу. Устранение этой опасности значило больше, чем ликвидация двух политических искусителей», – вот и всё, что имел сказать по этому поводу Вальдемар Пабст. Вряд ли разумно требовать от него, чтобы он учитывал демократические элементы в мировоззрении Либкнехта и Люксембург, разногласия Люксембург с Лениным и т.п. нюансы.

«О чём рассказал вам Пик?»

Это всё более-менее известно. Но есть ещё одна линия, известная куда меньше. После допроса в «Эден-Отеле» должны были погибнуть трое. Однако третий избежал судьбы двоих и оказался на воле. Он сделал карьеру в Коминтерне, избирался в веймарский рейхстаг, состоял в ЦК КПГ. При нацистах жил в эмиграции, боролся пропагандой. Продолжал подниматься по партийной лестнице и после Второй мировой поднялся в высший эшелон власти. Это президент ГДР Вильгельм Пик.

Странный эпизод его судьбы 15 января 1919 года обойдён официальными биографиями. Но всё же интересно, как такое могло получиться. Объяснение дал Пабст в интервью журналу Der Spiegel 1959 года. Приводим без комментариев.

Der Spiegel: О чём рассказал вам Пик?
Пабст: Через 40 лет я этого в деталях не помню... Потом мы провели обыски и аресты тех лиц, которых он сдал нам.
Der Spiegel: Вы вознаградили Пика за предательство освобождением?
Пабст: Да.
Der Spiegel: Почему не отдали его под суд обычной или военной юстиции?
Пабст: Потому что обещал отпустить его, если получу информацию.
Der Spiegel: Вы имели такие полномочия?
Пабст: Я их себе предоставил.
Der Spiegel: Как вы объясните тот факт, что социал-демократы, которые десятилетия боролись с коммунистами, никогда не использовали тему предательства Пика?
Пабст: Если у вас есть время, спросите господ из СДПГ.

Гитлер фашизму помеха

Коммунистический путч в Германии был подавлен. Участия в этом было достаточно, чтобы войти в историю. Но после главного дела своей жизни Вальдемар Пабст прожил ещё пятьдесят лет.

На эти годы много чего пришлось. Командование 40-тысячным корпусом – для такого случая Пабст сам себя произвёл в майоры. Провальная попытка военного переворота в июле 1919-го. На следующий год участие в знаменитом – и тоже провальном – путче инженера Вольфганга Каппа. Не слишком это были славные дела. Но понять можно. Победа убедила Пабста во всемогуществе военной силы и её благодетельности для Германии. Он зациклился на этой идее – армия должна править.

Пабст эмигрировал в Австрию. Активно помогал тамошнему фрайкору – хеймверу. Общался с Герингом и Муссолини. Участвовал в подавлении марксистского восстания 1927 года. Занялся даже геополитикой – работал над проектом итало-австро-венгерского альянса. Режимы Муссолини, Шобера и Хорти казались ему однотипными. Но пришлось убедиться, что это не совсем так. Шобер подминал хеймвер под правительство, а самого Пабста выставил обратно в Германию. Дело-то было уже сделано. Так всегда поступают с романтиками, будь они хоть трижды киллерами.

Вернувшись в Германию в 1930-м, Пабст снова нашёл себя. Во-первых, вошёл в директорат военного концерна Rheinmetall, курировал продажу оружейной продукции. Во-вторых, снова сблизился с Штадлером – в Обществе по изучению фашизма. Сошёлся и с Эрнстом Ремом, ощутив в командире штурмовиков родственную душу. Но вступать в НСДАП не стал, хотя зазывал лично Гитлер. Что-то было в этой партии не по нему. Наверное, то, что фашизм (тем более полюбившийся Пабсту его австрийский христианско-корпоративный вариант) – всё-таки не нацизм.

Пабст был нестандартным консерватором. Его привлекало что-то вроде романтизма средневековой вольницы пополам с прусским армейским уставом. Как бы трудно не вязалось одно с другим. Но гитлеровская партия проповедовала какой-то социализм. Ходить строем – но не тем. Да ещё с культом партийного вождя, что совсем уж было не по нутру капитану, который сам себя назначал майором.

Романтик жести

Когда Гитлер пришёл к власти, для Пабста настали трудные времена. В 1934-м, после расправы над штурмовиками, его даже арестовали. Едва не пришлось отправиться вслед за Ремом, но отмазал приятель Геринг. От греха подальше Пабст оставил политику. Учредил свою фирму, торговал оружием. Даже в войну не лез, не те командиры. А после 20 июля 1944 года, покушения на Гитлера и гестаповских репрессий сломя голову бежал в Швейцарию. Тут уж даже Геринг вряд ли бы помог. И никакого Карла с Розой не засчитали бы.

В Швейцарии отдышался и вновь с головой ушёл в военную коммерцию. На всякий случай заранее вышел на связь с американским УСС, прообразом будущего ЦРУ Аллена Даллеса. Когда война кончилась, вернулся в Западную Германию чуть ли не борцом Сопротивления. Возобновил политическую активность – стал подтягивать под координационный центр неофашистские группы германоязычных регионов Европы. В партии Пабст не вступал, но с готовностью консультировал ультраправых.

Публично выступал он редко, но метко. «Мы спасли Германию от судьбы, которую сейчас готовят нам господин Ульбрихт и его вдохновители», – как было не покраснеть правящим христианским демократам. Мол, слабо разобраться? Не можете без нас снять проблему ГДР? Что-что, но знамя боевого антикоммунизма Пабст держал высоко.

В тогдашней ФРГ так не умели. И потому с почтением смотрели на наглого, циничного, даже хамоватого офицера, торговца и террориста. Который, не комплексуя, давал понять: за то, что живёте, мне спасибо скажите. И спорить с ним было трудно. Да и не хотелось – упёртый романтик всегда нечто внушает. Да ещё прошедший насквозь несколько жестяных эпох.

Умер Вальдемар Пабст в Дюссельдорфе 29 мая 1970-го. Был очень доволен собой. Соотечественники хорошо его помнят. В 2007 году муниципальные депутаты от Национал-демократической партии предложили назвать именем Вальдемара Пабста одну из берлинских площадей: «в ознаменование торжества истинной демократии».