Статья

КОКЕТНИЧАТЬ МНЕ НАДОЕЛО

Кокетничать мне надоело

Родных нет душ, нет близких лиц,
Один, всегда один,
С судьбою разыграю блиц
Без театральных мин.
Кокетничать мне надоело
Пред вами, пред собой.
Судьбе в глаза смотрю я смело:
Ваш ход теперь иль мой?

Прощай

Стоим на мокнущем перроне
Разлуки скорой в ожиданьи,
Ее озябшие ладони
Я грею сбивчивым дыханьем.

Её мохеровых перчаток
Пьянит знакомый аромат,
Он нежно терпк, немножно сладок:
Кто виноват? Я? Виноват

В том, что был груб, немногословен,
Любви её не захотел,
Не благодарен и не ровен,
Не благороден и не смел.

Локомотив как конь ретивый
Уж бьем копытом на пути,
Пора мне, уезжаю, милый.
Прощай, родная, и прости.

Песенка бомжа

Не мечтал я о морях и кораллах,
Не мечтал поесть я суп черепаший.
Я неделями не кушал, бывало,
Ничего кроме ячневой каши.

На груди себе я сделал татушку
Из чернил, что украл в магазине.
На груди поселилась лягушка
В пего-рыже-волосатой трясине.

В голове смешались люди и кони,
Бегемоты, жирафы и пудель.
Я поем, может быть, макароны,
Коль свезет мне найти завтра рубль.

Не вкушал никогда я омаров,
Коньяков, даже простенькой Плиски.
Не держал я девиц из журналов
За их псевдонатуральные сиськи.

Не поеду я кататься на лыжах
В Куршавель, Баден-Баден и Ниццу.
Мне Мытищи родимые ближе,
Чем любая, твою мать, заграница.

Не читал Бедбедера запоем,
Не видал даже Красную площадь.
По ночам я ведь сплю давно стоя,
Хотя не боевая я лошадь.

По ночам снятся черные горы,
А не горы - так черная клизма.
С Пикассо я веду разговоры
О проблемах импрессионизма.

Жизнь моя не полушка пустая,
Полон я разномастных желаний.
Я хочу как собака залаять
Посреди белокаменных зданий.

Мне в метро и тепло, и уютно,
Нахожу там я даже окурки.
Но с людьми мне порою так трудно,
Что я плачу, какие тут шутки.

Человек я - ведь я сохраняю
Речь и даже прямое хожденье.
Пусть харкаюсь и дурно воняю,
Но подвержен тоске и волненью.

Вот иду по проспекту я Маркса,
Не хватает мне девичьей ласки.
Во мне бродит марксизма закваска -
Я хочу поделить всё по-братски.

Я не мылся уже три недели,
Крауссанов не ел уж три года.
Вместо солнца - сплошные метели,
Вместо вёдро - плохая погода.

Я закончить хочу эту песню.
Вы не смейтесь, всё это серьёзно.
Из бомжей не уйти мне хоть тресни,
Вот поглубже погрязнуть - возможно.

Хочу я жить

Хочу я жить, чтоб не единым словом
Не уронить достоинство и честь.
Но гложут каждый день сомненья снова -
Достоин, благороден, честен? Есть
Во мне та сила, что немногим лишь дается?
Лишь избранным, и тем - не навсегда.
И не напрасно ль сердце мое бьется,
Волной упругой кровь гоня туда,
Где многоликою толпой идеи бродят,
Бурлит подкорка как недремлющий вулкан,
Где полушарья меж собою спорят,
Рождая рифм и строчек ураган,
Плетут нейронные цепочки кружева,
Не устает гипофиз в муках биться,
Где мысль, натянутая словно тетива,
Готова дерзким смыслом разродиться,
Где в судорогах рождаются слова,
Чтобы потом в сердцах воспламениться.
Хочу прожить, чтоб не единым жестом
Не изменять тому, кем я храним,
Но где же мне найти такое место,
Где б я был понят, принят и любим?

Иду сквозь темные аллеи

Мне безобидные проказы
Важней сиюминутных льгот.
Полет шмеля милее глазу,
Чем профицит и оборот.
Могу я даже жить на стуле,
Претит роскошество мне бонз,
В моих друзьях Сократ и Тулий,
А не Насдак и Доу-Джонс.
Мне мимолетные виденья
Милей бетонных изваяний.
Я помню чудные мгновенья
Моих сомнений и страданий.
Пред бабочки расцветкой млею,
Люблю туман порою ранней,
Иду сквозь темные аллеи
Навстречу легкому дыханью.

Проверял я на прочность границы дозволенного

Проверял я на прочность границы дозволенного,
Заходил за пределы, улетал в небеса,
Не люблю я написанной мне кем-то роли, но
Роль прилипла, вросла прямо в мясо лица.
Бьюсь в силках мирозданья, как ведьмаг или леший,
Ничего не прося, никого не любя,
Не приемлю простые, всем известные вещи,
Усложняю других, упрощаю себя.
Я тоскую о чем-то с молодых моих лет,
Хоть смеюсь и шалю, но мой смех лишь сквозь слёзы,
Отделяю я мух от столовских котлет,
Отрезаю шипы, не кололись чтоб розы.
Быть, не быть? - мой вопрос.
Прав, не прав? - себе мучу.
Я дожил до седых, в цвет печали волос.
Стал мудрее? Не знаю. Но уж точно - не лучше.

Не один

Боб Дилан с экрана мяукает,
Энди Уорхол висит на стене,
Мне б запеть как
Дилан, но слуха нет,
Мне б как Энди писать, но нет -
Нет возлюбленных и любимых,
Нету близких, лишь дальних рой,
Но Высоцкий со мной незримо,
Но Есенин всегда со мной.
И Тарковский глядит лукаво,
С укоризной: "А ну, не плошай".
Бродский в комнате, в той, что справа,
Пьет вприкуску зеленый чай,
Скоро должен придти Довлатов,
На балконе смолит Шукшин,
Помирать мне пока рановато,
Одинок я, но я не один.

Я вышел из юдоли слез

Я вышел из юдоли слёз,
Но не попал в объятья лета
И ароматом нежных роз
Не насладился. Тех сюжетов
Я не снискал.
Я вышел из юдоли грёз
Туда, где бури грохотали,
И скулы сковывал мороз
И страх. Теперь же я едва ли
Уж засмеюсь.
Я вышел из юдоли поз,
Быть может, принятых всерьез,
Малозначительных волнений,
Полупонятных откровений
На каменистый путь сомнений,
Раздумий, самообвинений,
Где тяжек выбор, боль остра,
Где кровь ала, и слышны стоны
Куда не кинь.
Где не выходят на поклоны,
И роль одна - ей имя жизнь.

Мне тесно

Мне тесно в границах слов,
Мне душно в тенетах речи,
Мне узок метафор ров,
Мне давит плита на плечи,
Плита из принятых форм,
Жанров, троп, стилистики,
Обрыдл вербальный попкорн,
Словечек эквилибристика,
Гнетет меня слов и речей,
Традиций, обрядов скука,
Зависимость от вещей,
Присяг, заверений мука.
Мне мелок любой амвон,
Трибун и кафедр мирок,
Хочу я трубить ка слон,
Хочу я выть как волк.

Я плыл по воле волн блаженства

Я плыл по воле волн блаженства,
Тобой и Господом храним,
Твоих порывов совершенство
Соединяло меня с Ним.
Я весь во власти ликованья,
Ведь ранам страстности моей
И нетерпенья ожиданья
Твоих неистовых лобзаний
Отраден сладостный элей.

Грех

Грешить хоть стыдно, но так сладко,
Счет потеряв ночам и дням,
Люблю я дам не падших, падких,
Люблю я мыслью легких дам.
Люблю их нежность и упругость,
Люблю кокетливость и стыд
Чуть нарочитый, даже глупость
Люблю их и порочный вид.

Истерзанная ткань времён

Истерзанная ткань времён
Портянками свисает с ног.
Кровавый след, безумный сон,
И сизый дым, и черный смог.
Несчастных гонят по этапу
Потоком тел без лиц и черт.
Век-волкодав могучей лапой
Народу перебил хребет.
Истерзанная ткань хитона
Чуть прикрывает наготу.
Идти уже невмоготу,
И сил уж нет даже для стона.
Древком копья центурион
Несчастного толкает в грудь,
Сквозь толщу скомканных времён
Чуть еле слышно - Не забудь.
Истерзанная ткань судьбы
Не согревает и не лечит.
Кого-то честного калечит,
Кого возносит без борьбы.
Шаг времени тяжёл и властен,
Набатом кровь стучит в виски.
Хватает муки и тоски,
Хватает горя и несчастий.
Не хочется мне жить без цели,
Страдать и в муках умирать.
Но знаю - в этой карусели
Мне не придется выбирать.

Последние

1.

Я чувствую дыхание истории,
Пульс времени стучит в моих висках,
Кричит победоносно Петр: Виктория!
И рвутся голоса в ответ: Виват!
Рвут ноздри раскаленными щипцами,
И корчится виновный иль невинный.
И видит царь безумными глазами
В толпе убийц возлюбленного сына.
От бомбы разночинца император
Без ног лежит в крови на мостовой.
Безумствует на митинге оратор,
И на допросе бьется головой
О стенку бывший вождь и триумфатор.
Ведут семью помазанника Божьего
В сырой подвал чекисты на расстрел,
Чтоб своему всевластию в подножие
Сложить куски их венценосных тел.
История клокочет и бурлит,
Своей непредсказуемостью манит,
Её обманчив завершенный вид,
Болят и кровоточат ее раны.

2.

Я нервы на кулак мотал,
Как струны нервы тонко пели,
Звенел натянутый металл,
Колки трещали и скрипели.
Я бил по нервам все сильней,
Мне ритма всё казалось мало,
Кровь капала из-под ногтей,
Гриф гнулся, дека трепетала.
Не выдержав, струна порвалась,
За ней другая, третья: Но
Немного мне уже осталось,
Я доиграю на одной.

3.

Нетленных рукописей стопка
В моем покоится мозгу,
В них чувств дубравы, мыслей сопки,
Ручьи сомнений, на лугу
Пасется жеребец с крылами
И щиплет травку-мураву,
Дрожит он нервно временами,
И видно - боязно ему.
Чего боится? Что тревожит?
Какими думами пленен?
Он улететь желал бы, может,
Прервав мой неспокойный сон.
Пока я сплю - живу мечтами,
Душа танцует и поет,
Во снах, за синими горами,
Меня родная моя ждет.
Стоит одна в пустынном поле,
Подол у платья теребя,
Во снах мечтается мне доля -
Остаться около тебя.
Я умоляю наважденье -
Не улетай, не пропадай.
Любви хочу я вознесенья,
Желаю чувства через край.

4.

На каждый "изм" найдется "изм",
На каждый тезис - антитеза,
Почище рвотного и клизм
Прочистят измы организм.
Цитаты выстроены в ряд,
Идут на оппонента строем,
Встречаются на поле боя
С лавиною других цитат.
На каждый самый сильный ход
Не хуже довод припасён,
Вот, кажется, тот "изм" спасён,
Но тут же блок и апперкот.
Сражаются в запале "измы",
Им только грезится покой,
В последний бой шагают клизмы,
В решительный последний бой.
И неофиту не расскажет
Всю правду поп или раввин,
Обманет, увлечёт, навяжет
Свою религию, свой "изм".

5.

Я хочу быть понят
Маяковский.

Не хочу я быть понят и даже понятен,
Но хочу одного лишь -
Ластиком слов потереть пятна
Ваших душ и лиц.

6.

Я жизнь рифмую по привычке,
В стихи себя лью, раз начав,
Лет пять назад открыв кавычки,
Свою нутро лью как расплав
В фигуры разные и формы,
Как льют расплавленный металл.
Пишу, пишу, не зная нормы,
Зачем? Кому? - кто б подсказал.

Анвар УСМАНОВ