«В трудные дни страны президент Мухаммед Хосни Мубарак решил оставить пост президента. Управлять страной он поручил Высшему совету вооруженных сил», - сказал в экстренном телеобращении вице-президент Египта генерал Омар Сулейман.

Площадь Тахрир взорвалась ликованием: «Египет свободен!» Танцы и братания под рёв автомобильных клаксонов и взрывы петард. Правящая военная хунта во главе с министром обороны Хусейном Тантави сделала заявление, в котором обещала не узурпировать власть в будущих выборных органах, почтила память погибших (надо понимать, убитых в ходе уличных беспорядков последних трёх недель) и выразила благодарность ушедшему президенту за многолетнее служение стране. Солдаты начали разбирать каирские баррикады. «Страна пришла к свободе после десятков лет преследований», — сказал «египетский Сахаров» Мухаммед аль-Барадеи, которого волна ещё удерживает символическим лидером демократической оппозиции.

В полном составе ушло в отставку руководство правящей Национал-демократической партии (НДП), оказавшейся ни на что не годной и ни к чему не способной в дни реальной и жёсткой борьбы. При том, что длительное время партию возглавлял сын Мубарака, собиравшийся в президенты… НДП исключена из Социалистического интернационала, где лидеры мировой социал-демократии считали за честь быть в одном ряду с президентом Арабской Республики Египет. Сравнивает отставку егопетского раиса с падением Берлинской стены восторженный Барак Обама. Призывает быстрее восстановить демократические процессы Дмитрий Медведев. Делится своей радостью с миром от имени Европейского Союза Ангела Меркель.

Местонахождение Мубарака доподлинно неизвестно. Предполагается, что он вместе с семьёй находится в курортном Шарм-аш-Шейхе. По другим данным, он покидает страну. Сам он, правда, в знаменитой речи 1 февраля сказал, что не уйдёт с египетской земли, которой 62 года служил и которую защищал в нескольких (не им, кстати, развязанных) войнах. Но он говорил, что до осени останется президентом. В тот момент многие поверили, поэтому не верят теперь.

Во всяком случае, власти и банкиры Швейцарии, словно соревнуясь с партбоссами Социнтерна, ищут повод на предмет замораживания банковские счета Мубарака. Уже звучат требования привлечь свергнутого раиса к суду по стандартным обвинениям в коррупции. Хунта, подтвердив полномочия назначенного Мубараком правительства, составляет список из четырёх десятков фамилий — высокопоставленным мубараковским чиновникам запрещён выезд из страны… В аэропортах идут проверки. Похоже, начинается выяснение, «кто в трудные годы прислуживал, а кто болел душой».

Мубараку 82 года, он регулярно проходит серьёзные курсы лечения. Возможно этим и объясняется странность поведения: твёрдое выступление 1 февраля и отставка спустя десять дней. Причём ситуация начинала очевидно меняться в его пользу: десятки тысяч египтян выходили в его поддержу, врезаясь верблюжьей кавалерией в оппозиционные митинги. Да, их было на порядок-два меньше, чем врагов президента. Но именно при таком количественном соотношении «лоялисты» и брали решимостью. Они фактически преданы. Теперь власти, происходящие от Мубарака, едва ли могут рассчитывать на общественные выступления за себя.

Расчёты Тантави и Сулеймана могут строиться только на повиновении силовых структур, прежде всего армии. Однако в полной мере задействовать государственное насилие (как, например, Анвар Садат в январе 1977-го) не решался и Мубарак. Значит, предстоит торг. Предстоят уступки. Кому?

В антимубараковских манифестациях участвовали два миллиона. На виду буквально несколько человек: аль-Барадеи, академик Кадер Куид, лидер «Братьев-мусульман» аль-Эриан… Леворадикалы, демократические интеллигенты, подпольные исламисты… Последние организованы лучше других и имеют чёткие программные установки. С юга им сияет путеводная звезда — шариатско-рабовладельческий режим суданского президента Башира, обвиняемого в геноциде.

Надо признать: египетские исламисты не выпячивают ни себя, ни тем более своих лозунгов. Они понимают, что время так или иначе работает теперь на них. Только «Братья-мусульмане» располагают сетью ячеек по всей стране, только они по-настоящему укоренены в народной гуще. Их немного, но они везде — в нищих сёлах, в люмпенских трущобах, в респектабельных союзах врачей, инженеров, фармацевтов. Поэтому они спокойно пропускают вперёд себя демократическую молодёжь, бьющуюся за свободу. И нобелевского лауреата аль-Барадеи, которого месяц назад знала вся Европа, но почти никто в Египте. Теперь Египет его узнал — но можно заставить забыть.

В том, что уход Мубарака грозит катастрофой, велика вина самого Мубарака. Современному Египту 58 полных лет. Половина этого времени приходятся на его президентство. Поэтому за то, каким стал Египет сегодня, больше всех отвечает он.

После Июльской революции, свалившей монархию в 1952 году, страной 18 лет правил панарабский национал-социалист Гамаль Абдель Насер. Он установил диктатуру, близкую к тоталитарной, он разжигал бешеную ксенофобию и шовинистический фанатизм, он пытался распространить свою власть на весь арабский мир, он нападал на Израиль. Но он же превратил сонное восточное королевство в страну промышленных строек, новых больниц, школ и библиотек, он раскупорил феллахский мир, открыв миллионам новые пути, невиданные предками, он громил коммунистов и «Братьев-мусульман». Поэтому когда он умер, Каир залило людское море, а следующие два президента называли сыновей Гамалями.

Потом 11 лет правил арабский национал-реформист Мухаммед Анвар Садат. Он открыл Египет миру, повернул экономику к рынку, создал массовый слой людей нового бизнеса. Он подружился с Израилем, он был в первой шеренге борьбы с СССР. Он расформировал насеровскую партократию Социалистического союза. Он снова сделал Египет динамичной меняющейся страной. Но он опрокинул в беспросветную бедность большую часть поднимавшихся при Насере низов. Поэтому когда его убили исламисты, на улицах Каира не было скорбящей толпы.

Следующие 29 лет Египтом правил Мухаммед Хосни Мубарак. Он поклонялся Насеру, но продолжал Садата. Египет развивался быстро, но без потрясений. Именно Мубарак ввёл свою страну в первую тридцатку мира. Не зря за него, рискуя жизнью, скакали по столице на верблюдах. Но, подобно обоим предшественникам, он искренне считал, что власть, олицетворяемая раисом, должна вести народ. А когда в наше время подобное длится столько времени, народ начинает вестись сам.

Десятки лет политика в Египте оставалась исключительной прерогативой государственной власти. Поэтому минутное её ослабление мгновенно привело в кипящий раскал. Внизу миллионы, знающих, чего хотят, но не знающих, как это сделать. Вверху те, кто привык повелевать именем раиса, а теперь лихорадочно прикидывают, как заставить его одного ответить за них за всех. Сбоку «Братья-мусульмане», с бесстрастными лицами, но горящими глазами, готовые выдвинуть своего Башира, чтобы превратить жизнерадостный Египет в окровавленный Судан. Но в Судане нашлась сила сопротивления — негры-христиане восстали против исламистов и заставили обезумевшую тиранию считаться с собой. В Египте такой силы нет. Хосни Мубарак мог бы стать её лидером, но он никогда не думал, что она будет нужна. Значит, теперь она создастся без него.