Американские выборы, в отличие от российских, катастрофически непредсказуемы – никогда не знаешь, что на них выломится. Ни одному кандидату ничего не гарантировано, на действующую власть никто не оглядывается, на любого «преемника» могут легко наплевать. Никакой стабильности. Бардак, короче.

Опять же, в отличие от российских, американские выборы железно запрограммированы, никогда нет ни малейшего сомнения, состоятся ли они. Это известно буквально на сотни лет вперёд: да, состоятся, в первый вторник ноября, через два года после предыдущих, за два года до следующих. Никакой интриги. Скука, короче.

Так вышло и на этот раз. Выборы прошли 2 ноября 2010 года. И отправили президента в такой нокдаун, что поздно о преемнике думать.

Вообще-то промежуточные выборы в США для того и существуют, чтобы президентская жизнь не была безмятежной. Там принято мешать правительству работать – потому что если не мешать, оно нигде работать не будет. Практически всегда при голосованиях в палату представителей (избирается полный состав), в сенат (избирается треть) и на губернаторские посты (избираются несколько десятков по скользящему графику) партия, контролирующая Белый Дом проигрывает, а оппозиция набирает очки. Это даже не очень зависит от успехов либо неудач президента за истекший период – важно чтобы помнил. Но на этот раз прорыв республиканской оппозиции и поражение демократической администрации отразили реальный обвал поддержки Барака Обамы.

Обама и его партия – левое крыло американского политического спектра. Левые в США традиционно именуются либералами. Американский либерал – сторонник расширенного государственного вмешательства в экономику, регулирования социальной и гражданской жизни, политкорректности, ценностного скептицизма. В антикризисной политике 2009-2010 это проявлялось в интенсивном бюджетном субсидировании и усиленной регламентации производственно-коммерческой и финансово-инвестиционной активности. Соответствующие законы, инициированные обамовским Белым Домом и вотированные демократическим большинством конгресса, обошлись более чем в триллион. При этом Обама так или иначе апеллировал к политике Франклина Рузвельта, преодолевавшего Великую депрессию – упуская, однако, кардинальный момент: Рузвельт делал упор на активизацию, пусть силами государства, частных производств, а не на финансовые раздачи, сопровождаемые бюрократическими регламентами.

Основным президентским проектом стала медицинская реформа – создание государственной системы на федеральном бюджетном финансировании под управлением федерального чиновного аппарата. Демократы анонсировали всеобщее и бесплатное здравоохранение на основе унифицированного медстрахования. Республиканцы увидели в этом насаждение «эскулапократической» системы – лишение права выбирать врача, снижение качества медобслуживания, насаждение дополнительной госконтрольной системы.

С минимальным преимуществом закон был утверждён конгрессом в марте нынешнего года. Всех американских граждан под угрозой штрафа обязали застраховаться. С этого момента частный вопрос о системе медицинского обслуживания окончательно превратился в ситуацию глобального выбора между концепциями «гражданского капитализма», восходящего к исконной Америке, и «государства благосостояния», отсылающего к социал-демократической Европе. Первый образ – свобода и движение в напряге и риске. Второй – справедливость и гарантии стандартного благосостояния на условиях подчинения заботливым властям.

В авангард гражданской оппозиции выдвинулось крайне правое крыло республиканской партии. Его составило популистское движение «Чаепитие», самим названием прославляющее американский традиционализм. Возглавил его сенатор Скотт Браун, сенсационно победивший на выборах в штате Массачусетс. Избрание республиканского популиста в оплоте либеральной элиты (из Массачусетса происходит клан Кеннеди) стало громовым ударом по политике Обамы.

Именно «Чаепитие» выступило основным рычагом электоральной мобилизации республиканцев, потеснив прежние партийные структуры. Сеть организаций стремительно распространилась по Америке. Драйвное движение основательно взбодрило партию после поражения 2008 года. Идейно-политическое наследие Барри Голдуотера и Рональда Рейгана в сочетании с методологией крайне правого популизма и активного действия «здесь и сейчас» оказались наиболее востребованы обществом.

«Чаепитие» делает упор на низовую работу, а не на законотворческую деятельность. Однако успех республиканцев, завоевавших 2 ноября большинство в палате представителей и укрепившихся в сенате (верхняя палата контролируется демократами, однако теперь они вынуждены будут регулярно искать поддержки части республиканцев) привёл на Капитолийский холм ярких активистов движения. Избран в сенат Рэнд Пол, сын знаменитого Рона. Ещё знаменательнее избрание кубиноамериканца Марко Рубио, праворадикального активиста из Флориды, опередившего не только демократа, но и республиканского губернатора. Чётко ассоциировала себя с «Чаепитием» наиболее вероятный республиканский кандидат в президенты Сара Пэйлин.

Мы точно знаем: президентские выборы в США состоятся 6 ноября 2012 года. Поэтому мы не знаем, кто на них победит. Зато теперь знаем, что большая часть американского общества верна принципам американского индивидуализма - «За себя смогу ответить» и американского волонтеризма - «Вместе победим».