Сто лет назад коммунисты во главе с Лениным расстались с утопией. Своими руками выбросили, выражаясь словами Александра Солженицына, «пустые побрякушки первых лет революции». А заодно показали пример кое-кому на будущее.

Незабвенный 1919-й

Но обо всём по порядку. Март 1919-го не был для России спокойным. Диктатура РКП(б) закономерно вызывает сопротивление. В январе 15 тысяч деникинцев разгромили 150-тысячную Вторую армию большевиков. Американский президент Вудро Вильсон, предложивший организовать мирную конференцию на Принцевых островах, находит отклик в сердце вождя мирового пролетариата. Не до жиру, быть бы живу. Большевики, предчувствуя самое страшное, обещают «уступки ради мира», но лидеры Белого движения отказываются.

Вооружённая борьба против диктатуры ведётся не только на фронтах. «Чапанная война», разгоревшаяся в Поволжье, заставляет ленинцев держать немалые силы в тылу. Помощь им пришла с неожиданной стороны. Раскол поколений привёл к тому, что молодёжь, увлечённая революционными переменами, не поддержала «стариков». Подростки ещё не знали о грядущей реакции, поэтому большевики обрели в их лице союзников.

Зато в столицах даже дети начинают понимать, что к чему. Петроград сотрясают рабочие забастовки, одним из требований которых стал мир с Колчаком. Разумеется, в нагрузку к хлебу. Экономическая политика ленинцев привела к голоду в рядах «гегемона». Для подавления бузотёров пришлось применить иностранных наёмников — латышей и китайцев.

Если для 1918-го характерно стихийно-погромное и уголовное сопротивление режиму, то теперь возникает какое-никакое структурирование борьбы. Большевики понимают, что ситуация гораздо более серьёзна, нежели во времена мятежа Чехословацкого корпуса, савинковского и левоэсеровского восстаний.

Конец утопии

В этой обстановке хозяева собираются на свой VIII съезд. Мероприятие открылось 18 марта 1919-го в Москве. Присутствовали 301 делегат с решающим и 102 с совещательным голосом. Они представляли 313766 коммунистов от партийных организаций 35 губерний, Трудовой коммуны немцев Поволжья, ряда городов и районов. Кроме россиян, участие в съезде приняли представители Армении, Украины, Латвии, Литвы и Белоруссии, Польши, Финляндии, Федерации иностранных групп и национальных секций РКП(б). При этом Россия на съезде была представлена преимущественно европейской частью, не занятой белыми войсками. Но пара делегатов из Средней Азии всё же приехала.

Важное значение имело присутствие представителей партийных ячеек Красной Армии. Свыше 31 тысячи красноармейцев-ленинцев избрали на съезд 29 делегатов с решающим и 11 с совещательным голосом. Не менее важно было возрастное распределение делегатов: 128 человек — до 30 лет, 140 — от 30 до 40, 37 — старше сорока лет. Некоторые анкеты не заполнены, однако и так видно, что ленинцы делали ставку на молодёжь.

Работой съезда, как нетрудно догадаться, руководил Владимир Ильич. В первую очередь он почтил память недавно умершего Якова Свердлова. Далее последовал отчёт ЦК партии, из которого следовало, что ленинское «государство типа Парижской Коммуны» начисто отменяется. Следует заметить, что Парижская Коммуна была личным бзиком Владимира Ильича. Но ситуация была настолько критической для коммунистов, что от подобных иллюзий пришлось отказаться.

Отныне утверждалось откровенно бюрократическое правление. Вопрос о «рабочем контроле» закрывался; нормой провозглашалась государственная монополия в промышленности. При этом государство, согласно планам, рано или поздно должно было стать всемирным. Установка на «мировую социалистическую революцию» ставилась в качестве практической задачи. Для решения этой задачи создавался Коммунистический Интернационал; доклад об этом прочёл Григорий Зиновьев. Таким образом, речь шла о завоевании мирового господства.

В докладе о военном положении и военной политике, прочитанном по поручению ЦК Григорием Сокольниковым, отмечены проблемы, связанные с «партизанщиной» в РККА. Партия в лице Ленина и его ближайших товарищей решила, что с подобным безобразием пора покончить. Отныне за основу берётся военно-централистская концепция Льва Троцкого, хотя для порядка съезд его немного пожурил: дескать, преклоняется перед военспецами и игнорирует комиссаров.

Однако ещё больше критики в свой адрес получили матёрые большевики в лице Климента Ворошилова, Филиппа Голощёкина и их единомышленников. Они возмущались засильем военных профессионалов, которое, по их мнению, поощряется Троцким. За это их прозвали «военной оппозицией».

Ленину пришлось перенести обсуждение данного вопроса в военную секцию, после чего рассмотреть его на закрытом пленарном заседании. В речи на этом заседании Ленин объяснил упорствующим, что они неправы. Ворошиловцам пришлось утереться. Впрочем, военспецам тоже не следовало радоваться. Ведь существовала сила, против которой не было иммунитета даже у них.

Это, конечно, ВЧК. Теперь парни из ведомства Феликса Дзержинского официально наделялись правом арестовывать депутатов и функционеров исполкомов. Тайная полиция ставилась над Советской властью.

А выше чекистов располагалась Компартия. На VIII съезде надгосударственный статус РКП(б) принят как факт. Партийные решения имели приоритет перед советскими. В качестве зримого подтверждения данного тезиса партия тут же приняла решение о субсидировании из государственного бюджета в партийный. А чего у Советов спрашивать, если власть всё равно у коммунистов?

Не всем большевикам понравилось такое пренебрежение к Советам. На этот раз вольнодумцами оказались Тимофей Сапронов, Валериан Оболенский (Н. Осинский) и Марк Миньков. Они образовали группу «демократического централизма», которой ленинцы дали решительный отпор. Большинство коммунистов понимало, что ни о какой демократии не может идти и речи. Поэтому сапроновцы обломились.

Нельзя сказать, что подобные ситуации были в новинку. В принципе, политика возвышения партии над Советами проводилась уже полтора года, но демонстративное системное признание прозвучало впервые. Утопия закончилась. В этом заключается историческое значение VIII съезда. Но не только в этом.

Постоянство временного

На момент захвата власти ленинцы жили по Программе РСДРП, принятой в 1903-м. Теперь она объявлялась реализованной. Значит, надо принять новую программу. Обсудив ленинский отчёт, большевики воодушевлённо принялись обсуждать проекты, предложенные двумя комиссиями — Ленина и Николая Бухарина. Предчувствуя будущий «правый уклон», в который ударится «любимец партии», делегаты решили, что его проект попахивает гнилым либерализмом, в то время как врагов партии надо выжигать калёным железом.

То ли дело Ленин. Его программа носила вполне троцкистский характер, отражавший реалии Гражданской войны. Провозглашалось лишение политических прав для части общества, но «исключительно в качестве временных мер борьбы с попытками эксплуататоров отстоять или восстановить свои привилегии». Как только коммунизм победит, так права сразу будут восстановлены.

Вооружённых сил Программа тоже касалась. Принцип выборности командного состава заменялся на «комбинацию выборности и назначения». На практике это приводило к полной отмене выборности. Ведь государство уже пролетарское, так зачем теперь интересоваться мнением пролетариев? Кого назначат, за того и проголосуют.

Не надо думать, что Программа составлена кровожадными людьми. Например, гуманизм Ленина в отношении религии опередил время на сто лет. Программа подчёркивает, что, несмотря на борьбу за отмирание религиозных предрассудков, «необходимо заботливо избегать всякого оскорбления чувств верующих, ведущего лишь к закреплению религиозного фанатизма».

В целом же Программа исходила из того, что страна переживает переходный период от капитализма к социализму, когда буржуазия вроде бы ещё есть, но её собственность понемногу экспроприируется. По логике вещей, вскоре после окончания Гражданской войны такой троцкистский подход следовало пересмотреть.

Предпосылки к ревизии имелись. Иосиф Сталин переписал историю Компартии, принял новую конституцию, стал лучшим другом физкультурников и даже занялся вопросами языкознания, разоблачив антинаучное учение Николая Марра. Программа так и просила редактирования. Но нет, Сталин оставил её в силе. Она его устраивала. Мало того, она устраивала даже Никиту Хрущёва, который лишь незадолго до отставки обратил внимание, что КПСС живёт идеями «незабвенного 1919-го» более сорока лет.

Однако Ленин не был бы Лениным, если бы к кнуту не прилагался пряник. На съезде Владимир Ильич сделал свой коронный ход в духе «комбинированного типа», провозгласив: «Не сметь командовать середняком!». Это был реверанс крестьянской массе, от которой зависел исход войны. Продотрядовский террор продолжался, но агитпроп тоже делал своё дело, дезориентируя деревню. Мол, царь вон чего говорит, он просто не знает, какой беспредел здесь устраивают бояре. Многие крестьяне реально поверили Ильичу.

Побочным эффектом стала реакция радикалов вроде Александра Шляпникова, посчитавших Ленина «классовым предателем». Какие такие крестьяне, если партия пролетарская? Начиналась внутрипартийная лихорадка, в следующем году вылившаяся в «дискуссию о профсоюзах». Но пока что всё закончилось решением организационных вопросов и выборами ЦК. Съезд закончил свою работу 23 марта 1919-го.

Жить по-другому

Через 70—75 лет мы увидели пародию на события, связанные с VIII съездом. Движение «Демократическая Россия» довольно быстро перешло от идей парламентаризма и самоуправления к сильной президентской власти и административной вертикали. Идеологом этой эволюции был Гавриил Попов. Впрочем, чуть раньше тот же путь прошли «перестройщики» горбачёвской КПСС — от «ленинского полновластия Советов» (ага-ага) к «цивилизованному президентству» Михаила Сергеевича.

Результат был вполне предсказуем: бюрократический аппарат укрепился и постепенно пришёл к полновластию. При этом из Кремля звучали фразы вроде «Не сметь командовать предпринимателями!». В апреле 1992-го Борис Ельцин произнёс историческое: «Нам нужны миллионы собственников, а не сотни миллионеров!». Никто тогда ещё не знал имён Березовского, Дерипаски, а тем более Сечина и Якунина.

Под эти убаюкивания вызревал мини-Сталин, опирающийся на ВЧК нашего времени. Поскольку времена сейчас более гуманные, мини-Троцкого в лице Чубайса он трогать не стал. Хотя слегка задвинул после ухода мини-Ленина.

Впрочем, есть кардинальное различие между ситуациями. Большевизм изначально был задуман как тирания. Курс VIII съезда помог РКП(б) победить в Гражданской войне, но для подобных партий такая политика неизбежна и в «мирное» время. «Демократическая Россия» изначально боролась с наследниками Второй программы РКП(б)—КПСС. В этой борьбе, как говорится, все средства хороши. Свою мини-Гражданскую войну «ДемРоссия» выиграла в октябре 1993-го — руками Ельцина, Ерина, Грачёва.

Однако дальше демократы предпочли идти всё тем же путём, сохраняя инерцию и не задумываясь о политической субъектности. В 1990-е это казалось проще. Получилась та ещё «простота», хуже шляпниковской. Сохрани Шляпников Красную гвардию — ещё неясно, как бы могла пойти история. «ДемРоссия», в отличие от него, не озаботилась ничем подобным. Не было даже попыток создать гражданские общины. Оттого демократы и покатились в небытие дорогой VIII съезда.

В общем, последствия у такого бездействия оказались тяжёлыми. В дни столетия VIII съезда РКП(б) стоит раз и навсегда запомнить это. Тогда, глядишь, следующие сто лет будем жить по-другому.