Прошлогодняя победа Либерально-демократической партии (ЛДП) на парламентских выборах в Японии обнадёжила страну. Социал-либеральная Демократическая партия явно не справлялась с трудностями экономической ситуации в передовом обществе. Избиратели решили вновь поставить на «старого коня» — консерваторов из ЛДП. Что не говори, экономические и технологические успехи Японии связаны в послевоенную эпоху с правлением этой партии. Конечно, бюрократизированной, тесно связанной с государственным и финансовым аппаратом. Но компетентной в управлении. И сохраняющей массовую поддержку в самых разных социальных слоях.

Партия чуда

ЛДП почти бессменно правила Японией с середины 1950-х до конца XX века. Наиболее сильные из её исторических лидеров – Сигеру Иосида, Нобосукэ Киси, Какуэй Танака, Такэо Фукуда, Ясухиро Накасонэ (последнего называли "японским Рейганом"). Под их руководством агрессивное имперско-милитаристское государство превратилось в мирное и демократическое. В то же время между Токио и Вашингтоном был заключён прочный военно-политический альянс. Тихоокеанские соперники, обменявшиеся в 1940-х Пёрл-Харбором и атомной бомбардировкой, сделались близкими политическими союзниками. Но жёсткими торговыми конкурентами.

Консерваторы организовали и «японское чудо» в экономике. Рыночными методами они разомкнули традиционное хозяйство империи, автаркичное, регламентированное и милитаризованное. Но экономическая политика японских либерал-демократов в строгом смысле либеральной не была. Основным хозяйствующим субъектом стали многопрофильные корпорации «кэйрацу». Они пришли на смену старым имперским «дзайбацу», но во многом унаследовали иерархическое построение, жёсткую дисциплину и коллективистскую организацию. Менеджмент «кэйрацу», госслужащие, малый и средний бизнес – это ядерный электорат ЛДП. Консерваторов поддерживает и большинство серьёзных политизированных «якудза». (Впрочем, мафиозно-мотоциклетная молодёжь, если увлекается политикой, скорее ориентируется на национал-экстремистов.)

Раньше консерваторам противостояли в основном социалисты, опиравшиеся на рабочие профсоюзы. Но Соцпартия Японии ориентировалась на просоветский «мировой социализм» в большей степени, чем даже коммунисты. И после его развала ушла вслед за ним. Нишу оппозиции с 1990-х заняли социал-либералы.

Офисные менеджеры нового поколения уже не были проникнуты корпоративным духом «кэйрацу». Они не стремились к пожизненному найму, не поклонялись боссам, не стремились по утрам возносить молитвы о процветании фирмы. К этому «креативному классу», молодёжи, интеллигенции и апеллировала социал-либеральная ДП, консолидировавшаяся в конце 1990-х. На первых порах за ДП голосовали и многие рабочие, прежде поддерживавшие СПЯ.

В 2009 году социал-либералы наконец пришли к власти. Но их правительства не смогли остановить нараставшие негативные тенденции. Прежний тип организации труда и предпринимательства размывался, новый не складывался. Потребительский бум разлагал прежние трудовые мотивации. Легендарные японские производства вытеснялись «мыльными пузырями» финансового, фондового и жилищного рынков. Всё это началось ещё при последних правительствах ЛДП, но в наибольшей степени проявилось в последние четыре года. Трагическим аккордом стала природная катастрофа 2011-го.

Денег надо подешевле

Землетрясение, цунами и «Фукусима», унесшие тысячи жизней, встряхнули японское общество как шоковый удар. Вся страна – от полиции до мафии – сплотилась вокруг правительства. Межпартийные разногласия отошли на задний план в ходе спасательных мероприятий и восстановительных работ. Но парламентские выборы состоялись через 21 месяц. Эффект сплочения уже отошёл в прошлое. Избиратели руководствовались иными мотивами. Большее доверие вызывала программа ЛДП.

Консервативный кабинет Синдзо Абэ энергично взялся за дело. «После формирования нашего правительства Япония стала проводить экономическую политику по трём направлениям выхода из дефляции: смелое количественное смягчение в финансах, мобильная финансовая политика, поощрение частных инвестиций. На этой основе мы стремимся к активному экономическому росту», — говорит сам премьер. Имидж уверенного политика и компетентного менеджера (Абэ принадлежит к потомственной элите ЛДП – его отец Синтаро был министром иностранных дел, а дедом был премьер Нобосукэ Киси) импонирует японскому обществу. Особенно после растерянных предшественников. Однако японцы, даже когда вполне доверяют правительству, ждут от него эффективных результатов. И если окажутся разочарованы, строго спросят.

Проблема дефляции – избыточного удорожания национальной валюты, способствующего снижению цен, стимулов к производству и занятости — проблема богатых обществ. В Японии она приняла поистине хронический характер, преследуя страну уже почти 15 лет. Японской казне это стоило примерно 50 триллионов иен (около 550 миллиардов долларов).

Правительство Абэ сделало основной упор на наращивание темпов экономического роста, который призван повысить доходы, создать дополнительные рабочие места, стимулировать вложения капитала. Была заявлена контрольная цифра роста – 2 процента в год. Не так вроде бы и много, но имеем в виду, что в последние десять лет японская экономика, третья по общему объёму в мире, росла черепашьими темпами – 0,7 процента. Сам премьер по этому поводу замечает: «Ещё ни одна развитая страна не испытывала дефляции на протяжении столь длительного периода. Дело не только в экономике – всё это привело к понижению роли Японии в мировом сообществе».

Креативный консерватизм

Чтобы переломить ситуацию, кабинет ЛДП выдвинул комплекс мер, названных «Стратегией трёх стрел». Первая стрела касается раскручивания управляемой инфляции. Разумеется, через механизм эмиссии наличных иен со стороны Центрального банка. Ещё в 2012 году было объявлено, что японский Центробанк приступил к приобретению новых активов. Общая денежная масса резко увеличилась — 60—70 триллионов иен (в 650—750 миллиардов долларов) в год.

Вторая стрела — амбициозное расширение государственных ассигнований для стимулирования экономики. Если считать в долларах, то в общей сложности кабинет ЛДП выделяет на оживление экономики свыше 225 миллиардов. В ближайшее десятилетие объём инвестиций в энергетику должен возрасти в полтора раза, а в инфраструктуру – в три раза, удвоятся прямые иностранные инвестиции. В результате ожидается появление новой сети дорог, мостов и тоннелей.

Ну а в начале июня амбициозный премьер выпустил третью стрелу: предложил формирование «позитивного цикла роста». Абэ обещает создать в Токио и других мегаполисах особые экономические зоны, где будут снижены налоги, сокращена регламентация в целом смягчится система государственного регулирования.

Новым козырем японского правительства является начало добычи газа из матенгидратов (соединение метана с водой). Это новаторская область, в которой Япония выступает первопроходцем. Но если проект пойдёт, по оценкам экспертов-оптимистов, Япония перестанет быть хроническим импортёром топливных ресурсов и уже к 2024 году полностью обеспечит свои потребности в природном газе. А в перспективе превратится в его экспортёра.

Опросы показывают, что японцы (в отличие от населения многих других развитых стран мира) довольны действиями своего правительства по выводу страны из кризиса. Ведь так или иначе, но курс на удешевление иены (в целом за прошедшие полгода она снизилась по отношению к доллару на 22—23 процента) приводит к повышению зарплаты и покупательной способности. Создаются дополнительные рабочие места, причём уровень безработицы в современной Японии и так невысок – всего 4 процента трудоспособного населения. Промышленное производство растёт в последние месяцы с положительной динамикой (плюс 1,5—2 процента). Спрос на японские активы среди иностранных инвесторов увеличивается – приток иностранных инвестиций за последние пять месяцев составил свыше 95 миллиардов долларов. Надо полагать, на грядущих в июле выборах в верхнюю палату парламента партия Синдзо Абэ может рассчитывать на очередной успех. Не в последнюю очередь потому, что японские консерваторы оказались более креативными в антикризисном плане, чем их политические единомышленники в Западной Европе.

Японский курс — не замораживание бюджетных расходов, а развитие инфраструктурных проектов. Пусть даже, как подметил профессор Коичи Накано, инициативы Абэ «гораздо больше похожи на предвыборную платформу, чем не что-то, достойное имени экономической политики». Эти меры уже начали приносить определённую пользу. Не только правительству, но и стране.