Ни для кого не секрет, что движущей силой во всех выступлениях оппозиции в последнее время является НБП, следовательно, причины неудач этих выступлений нужно искать в её недавней истории. Начало конца партии было положено после "льготных бунтов", когда руководство петербургского отделения НБП начало плотно сотрудничать с демократическими силами в лице Максима Резника. Среди рядовых членов партии Максим Львович не вызывал доверия ни в личном, ни в идеологическом плане. Но руководство сказало, значит, нужно подчиниться его решению. Уже после первых совместных митингов стало ясно, что НБП теряет своих потенциальных сторонников среди радикально настроенной молодёжи и пенсионеров. Ни те, ни другие не могли понять, что может быть общего у нацболов с яблочниками. Последние во время продолжительного пребывания у "кормушки" плевать хотели на народ, а при упоминании таких слов, как "нация" и "патриотизм" начинали биться в истерике. Приобрести же новых сторонников из среды демократично настроенных граждан у партии не получается. Этот бесперспективный союза был вполне предсказуем: руководство НБП, предчувствуя скорый запрет партии, искало, куда бы влиться и где бы найти ту площадку, на которой можно будет продолжить "борьбу" в случае полного запрета символики и идеологии. Руководство "Яблока", в свою очередь, рассматривало нацболов как пушечное мясо для выступлений во время выборов. Когда фруктовая дружба стала крепнуть, впервые прозвучали обвинения НБП в западничестве и оранжизме. "Яблоку" же кремлёвские политтехнологи приписали сотрудничество с "фашистами" и "экстремистами". К тому же времени относятся и идеологические споры о том, следует ли НБП отказаться от национализма в пользу "полюбовных" отношений с "Яблоком". Развязка наступила сразу: точку в тёплой "дружбе" между партиями поставила Генпрокуратура, признавшая НБП вне закона. После этого расчётливый и несколько "боязливый" Максим Резник, опасаясь за свою пятую точку, начал всячески открещиваться от недавних союзников. Последовали нелестные отзывы о деятельности партии Лимонова и фактически разрыв с ней.

Проблему с запретом в НБП решили незамедлительно: была создана коалиция "Другая Россия", впоследствии ставшая организатором "Маршей несогласных", которые наиболее массово проходили в Москве и Санкт-Петербурге. Коалиция сейчас состоит из сторонников Лимонова, НДСМ Касьянова, ОГФ Каспарова и СПС Немцова. От последних трёх организаций на митинги приходят по три с половиной человека. Сказать о них нечего.

Теперь о "статусных" фигурах "Другой России". Каспарова я имел возможность видеть и слушать на одной из его питерских конференций ещё тогда, когда "Другая Россия" была только в проекте. Он производит приятное впечатление: умеет грамотно строить речь, логично делает выводы и может чётко доказать любой свой тезис. Однако одних ораторских способностей явно недостаточно. Есть несколько причин, по которым российский избиратель не пойдёт за ним. Против Каспарова "играет" его происхождение и прозападная ориентация. Западника никогда не поддержат тот слой населения, который называется патриотические силы. Хорошо, что этот слой достаточно широк в нашей стране. К тому же очень странно, когда пред самыми выборами шахматист с мировым именем приходит в оппозицию проповедовать западные идеалы. Сам я вижу здесь только две вероятные причины: либо Гарри Каспаров "бесится с жиру" (или от большого ума), либо игра в шахматы приносит гораздо меньше денег, чем занятия прозападной пропагандой в России.

Борис Немцов и Михаил Касьянов - это политики ельцинской эпохи, дискредитировавшие себя в глазах народа ещё в то время. Находясь у власти, эти люди ни разу не заикались о существующих в стране проблемах и своей любви к гражданам. А сейчас, когда высокие посты остались в прошлом, они круглосуточно готовы вещать о том, как страдает русский народ от существующей в стране "тирании". В искренность касьяновского-немцовского вещания верится с трудом, да и поддержкой рядовых граждан они заручиться не могут.

Но вернёмся к "Маршам несогласных". Как я уже сказал, основной действующей силой в их подготовке являются бывшие члены партии Лимонова. Именно эти ребята занимаются раздачей агитационных материалов и расклейкой стикеров. Благодаря их усилиям были организованы все последние марши, причём делалось всё абсолютно бесплатно, на идеологических началах, т.к. денег в запрещённой партии нет, а союзники денег не дают. На самих маршах основной движущей силой также являются нацболы: они всегда идут во главе колонны, они первые рвутся на прорыв омоновских кордонов. Но выходит так, что журналисты, опасаясь нарушить закон, стараются как можно реже упоминать партию в своих сообщениях. И на картинке, которая транслируется в новостях и печатается в газетах, потенциальный избиратель видит флаги СПС, "Яблока", ОГФ, НДСМ, а не флаги истинных организаторов. Впечатление о "Маршах несогласных" у него складывается соответствующее. По этой же причине и на сами марши приходит всё меньше и меньше людей, т.к. доверие к коалиции "Другая Россия" иссякает. Стоит напомнить, что дискредитация "Маршей несогласных" - не только в межпартийных склоках. Коалиция испытывает постоянное внешнее давление. Власть, обладая широкими возможностями, смогла если не раздавить, то прижать к стенке единственную живую оппозиционную партию внутри коалиции, а именно партию Лимонова. В условиях подпольной борьбы и подпольной работы партия не очень разборчиво отнеслась к выбору союзников, а кремлёвские политтехнологи довели разгром до конца.

Ко всему сказанному мне остаётся добавить, что действия оппозиции в течение последнего года напоминали предсмертную агонию, а ноябрьский Марш несогласных в Петербурге - похоронную процессию. Лично я это воспринял как трагическое зрелище. Перспектив ни у "Другой России", ни у её союзников нет: Михаила Касьянова не зарегистрировали кандидатом в президенты, а если бы и зарегистрировали, он не набрал бы и 5 % голосов избирателей (репутация у него "подмоченная"). Как мне кажется, у той оппозиции, которая существует в нашей стране сейчас, есть шанс на победу только в условиях внезапного кризиса, которого в обозримом будущем не предвидится.