Как мы уже писали в начале лета, июньские парламентские выборы в Бельгии изменили соотношение политических сил в федеративном королевстве в пользу правого крыла. После выборов началась работа над формированием нового правительства. Далеко не всегда в европейских странах создание коалиционного кабинета происходит быстро (можно вспомнить хотя бы недавний чешский пример, когда парламентские партии около полугода вели переговоры по составу нового совета министров). Двухмесячный переговорный процесс в Брюсселе не назвать невероятно длительным, но, тем не менее, ведущие западноевропейские газеты уже не первую неделю смакуют тему углубления политического кризиса на родине Синей птицы.

Главной причиной неудачи формирования правоцентристского кабинета, который по идее должен возглавить лидер фламандских христианских демократов Ив Летерм, стало принципиальное расхождение между фламандскими и валлонскими демохристианами и либералами по дальнейшему развитию бельгийского федерализма. Уже не первый год в королевстве идут жаркие споры о расширении прав трёх федеральных субъектов (Валлония, Фландрия, Брюссель) в ущерб общегосударственным институтам. Фламандские политические формации выступают за расширение прав своего региона, тогда как валлонские партии видят в подобных призывах шаг к конфедерализации страны, против чего решительно протестуют.

Ив Летерм, отдавая отчёт в усилении регионалистских, если не сепаратистских настроений (подъём "Фламандского интереса") во Фландрии, явно настроен на дальнейшую конституционную трансформацию королевства. Именно Летерм в ходе весенней избирательной кампании публично заявил, что у фламандцев и валлонов мало что общего - разве что пиво, футбол и король: Фламандские демохристиане и в меньшей степени либералы выступают за расширение прерогатив бельгийских регионов в налогообложении, общественной безопасности и образовании. И без того Бельгия за последние 15 лет значительный продвинулась в направлении децентрализации, в первую очередь в интересах Фландрии - наиболее населённой и динамично развивающейся части королевства. Нынешние же требования фламандских правых объективно направлены именно в сторону конфедерализации. Радикальные фламандские националисты вообще ставят вопрос о провозглашения региональным парламентом независимости Фландрии. На сегодня такой призыв не находит поддержку других фламандских партий, но кто знает, что произойдёт завтра...

О глубине политического кризиса свидетельствует тот факт, что король Альберт II, чей авторитет высок во всей стране, резко прервал отпуск и вернулся в Брюссель. Суверен лично берёт под контроль процесс формирования кабинета - эксклюзив для европейских стран!

Соотношение сил в обеих палатах парламента таково, что Бельгия обречена на смешанное "валлоно-фламандское" правительство. Но вот какой конфигурации? Прошлое либерал-социалистическое большинство восстановить вряд ли удастся. Социал-христианский кабинет возможен, но маловероятен. Более логична коалиция из двух христиано-демократических и двух либеральных партий, представляющих соответственно и Фландрию, и Валлонию. Такое правительство автоматически получает абсолютное большинство в палате депутатов - 81 мандат из 150. С идеологической точки зрения именно такой вариант казался наиболее реальным сценарием вплоть до последних дней. Но "автономистский" напор Летерма спутал карты многим бельгийским политикам.

С другой стороны, "несгибаемость" защитников единого государства из числа валлонских политиков также мешает выходу из кризиса. Страна, ещё недавно служившая действенной моделью для объединяющейся Европы, скользит в неизвестность. Как заявил один парламентарий-социалист, "мы столько лет мудро учили других в Европе как нужно строить отношения между центром и регионами, а сегодня сами оказались в тупике между единством и разобщением". Похоже, действительно, может наступить момент, когда фламандский национализм снова получит, как говорят, ветер в паруса. А это, в свою очередь, подхлестнёт "великобельгийский" (валлонский) национализм. Устоит ли тогда Брюссель как столица единой Европы?