Когда автор настоящих строк был совсем маленьким - даже еще не пионером - его мама уехала в отпуск на Чёрное море в знаменитую абхазскую Гудауту. Гудаута звучала таинственно и романтично, почти как Пало-Альто. Как оказалось, в маминых воспоминаниях Гудаута состояла из моря, солнца, пальм и кипарисов. Мама рассказывала фантастические вещи, непредставимые для жителя города, выросшего на невских болотах - оказывается в Гудауте фрукты росли прямо на улице - и никто их не ел. Разве что от большой нужды. Представляете? Мандарины в остальной части Советского Союза советские трудящиеся и их дети наблюдали традиционно лишь под Новый год. Я с открытым ртом слушал вернувшуюся из своего последнего отпуска маму и с завистью думал, взирая на обычный промозглый ленинградский пейзаж за окном: "Есть же такие места, в которых солнца и моря хватает на всех". И твердо тоже решил поехать в отпуск в Гудауту. Когда вырасту.

Но после 1991 года в Гудауту пришла военная блокада, а на берега Невы, слава Богу, нет. И призрак черноморского рая исчез. Сегодня в Гудауте войны не хотят, но ее интуитивно ждут, как, впрочем, и по всей Абхазии.

Мой приятель абхаз, знатный шашлычник и мастер тостов, в ответ на вопрос о причинах грузино-абхазской войны мучительно морщит лоб.
- Ты понимаешь, Кавказ хрупкий как женщина. С ним надо очень осторожно обращаться. Мой отец вырос и прожил рядом с мандарином. Мандарины, говорят, на нашей земле сажал его дед еще до революции. Он никогда не торговал этими мандаринами, а кормил ими людей, которых любил. А потом в мандарин попала грузинская мина: и отец умер, так как кроме того клочка земли и мандарина у него ничего не было. У меня нет никакой ненависти к грузинам. Но я хочу жить от них отдельно и чувствовать себя хозяином на своей земле, а не слушать, как моей землёй распоряжается Миша Саакашвили. "Земли" у абхаза много - её всю можно уместить в пределах маленькой автостоянки. Но она его, и он не хочет, чтобы на нее падали ничьи мины.

Я задаю коварный вопрос:
- А ты хочешь, чтобы в Абхазии и Грузии стояли войска НАТО?
Собеседник пожимает плечами:
- Мне НАТО не надо. Я сам себе НАТО.
- А паспорт у тебя российский есть?
- Дочь взяла, хочет в Россию ехать. А я не взял. Зачем? Мандарин паспортом не прикроешь.

Мой приятель грузин, знатный винодел и ценитель тостов, в ответ на вопрос о причинах грузино-абхазской войны лоб не морщит и выстреливает как из пушки:
- Какой война, ты смеешься? Моя семья никогда не делила - абхаз, русский: делила: плохой или хороший. Плохой - шашлык есть не будет, и вина нет. Хороший - ты мой гость. Пойдём, кстати, я тебя сейчас кое-чем угощу:
И пока он что-то волшебно-завораживающее льет из настоящей глиняной бутылки в красивый бокал, развивает свою миротворческую мысль дальше:
- Всю жизнь с абхазами жили, всё хорошо было. Дед жил, отец жил, я тебе так скажу, барашек у моей тети тоже жил, пока его не съели. Так что и дальше все хорошо будет. Если без войны с нами жить захотят. Граница, конечно, нужна. Для порядка. Чтобы мандарины неучтённые в Россию не вывозили, - смеётся, - Войны не будет. У нас культур-мультур хватает.
Потом мрачно добавляет:
- Ну, разве что если абхазы первыми не начнут.

Взрослые мужики. Детский сад. Любимые с детства слова: "Он первый начал".

Кривые не пересекаются. Уравнение не решается. Одни говорят: "Абхазия - часть Грузии". Другие: "Хотим без России и Грузии, но чтобы было всё, как в России". Третьи: "Абхазия при Александре I вступала в Россию, а не в Грузию. Это всё Сталин границы туда-сюда двигал. Пускай грузины заберут Сталина себе, а нас с русскими оставят в покое". Конфликт не разрешим: абхазы грузин не хотят, а грузины хотят Абхазию, но без абхазов. А на абхазскую границу падает тень от Московского Кремля, для которого абазы и грузины - пешки на большой шахматной доске в бесконечной игре с Западом. Кто прав, кто виноват? - не устаешь думать, а ответа нет.
- Э-э, Михалич, - зовет меня мой петербургский абхаз, - Бросай думать. Что, все историки так много думают? Ай, тяжело. Пойдем лучше атубар кушать.
Атубар - это такая вкусная и горячая колбаса.

На минувшей неделе абхазы российским оружием опять сбили грузинский самолёт-разведчик, сделанный в Израиле. Грузины говорят: один сбили. Абхазы - нет, два. Потом еще один, вы не заметили. Грузины: а, сбивайте. Мы летали, летаем и летать будем: "Всё выше, и выше, и выше:" (на этом месте комментария по замыслу автора должен зазвучать популярный советский марш авиаторов; каждый читатель его может сам себе включить). Первый грузинский разведчик был сбит 18 марта, следующий - 20 апреля.

Москва на этом фоне вдруг перечитала соглашения 1994 года и выяснила, что в Абхазию можно перебросить еще тысячу мотопехотинцев с техникой сопровождения. Перебросили. К началу месяца у нас там было 2,5 тыс. миротворцев. Может быть, добавят еще 500 штыков. Тбилиси затрясло:

Саакашвили кричит на весь мир о том, что Россия готовит военную интервенцию. Россия, конечно, сама войны с Грузией не начнёт, но если Саакашвили атакует абхазов, лучшего подарка нашим экспедиционным силам в зоне конфликта нельзя будет и придумать. Кстати, сами-то грузины, в отличие от абхазов, воевать не очень рвутся. На минувшей неделе, например, в Ираке погибли первые два грузинских военнослужащих (офицер и унтер-офицер) - эта новость в Грузии не прибавила оптимизма. Грузинские силовики скрежещут зубами и кинжалами. Не знаю, как обычные грузины, но из войны, по-крайней мере на ее первом этапе, извлечет для себя пользу только Саакашвили, который воспользуется "российской угрозой" для "сплочения нации". Правда, если война затянется или окажется для Тбилиси неудачной, Саакашвили скинут точно так же, как когда-то скинули Гамсахурдиа, а потом Шеварднадзе.

Абхазы готовят всеобщую мобилизацию мужского населения, русские - своих миротворцев, которые, в случае атаки Тбилиси, сразу же таковыми перестанут быть. Что готовит Саакашвили - никто не знает. Абхазы, как все горячие южане, тоже бряцают оружием и уверяют, что в случае войны легко дойдут до Кутаиси (Западная Грузия). Совершенно очевидно, что Москва, при любом развитии конфликтных событий в зоне противостояния, поддержит Сухуми. Добавит ли нам это популярности?

Тем более, в Гудауту тогда будет снова не попасть.